ОСА-12

Миновав пост со скучающей от безделья охраной и быстро предъявив свой код, Райс узнал, куда ему направиться, и решительно зашагал на стрельбище со смутной надеждой, что у него еще есть немного времени, прежде чем его настигнет директор академии с пожеланиями вечной дружбы. Пост охраны еще на главных воротах должен был уже сообщить своему начальнику о прибытии нежданного гостя.

На полностью роботизированном стрельбище никого не было, кроме одиноко застывшей на огневом рубеже фигуры, умело примкнувшей к упору, дабы понизить отдачу тяжелой снайперской винтовки “Герой”. Наметанный глаз адмирала определил: вторая модификация, заказанная корпусом “N7” на опробование.

Райс усмехнулся странному совпадению: человек, которого считали героем, пристреливал оружие с одноименным названием.

Адмирал не мог отказать себе в удовольствии немного понаблюдать за действиями стрелка и даже насладиться этими минутами тишины вдали ото всех глаз. Вот стрелок быстрыми и четкими движениями перезаряжает оружие проецировочными**** пулями, наводит прицел и, нарушая тишину, делает пробный выстрел. Сгусток энергии за микросекунды преодолевает многометровое расстояние до мишени и попадает ей почти в центр. Тогда стрелок терпеливо выверяет прицел, стреляет снова и попадает прямо в “яблочко”.

Помня о скором нашествии директора академии, Райс с чувством досады вышел из зоны наблюдения и пару раз похлопал в ладоши. Стрелок с привычной готовностью к любой неожиданности быстро развернул голову. Потом, умело переведя винтовку из боевого режима в безопасный, вытянулся по струнке.

- Сэр, - привычным тоном обратился он так, как обратился бы к любому офицеру рангом выше.

- Я здесь не в качестве адмирала, Джон, - сразу же отозвался Райс, подняв ладони вверх и намекая, что формальности излишни. Солдат не сдвинулся с места и по-прежнему буравил пространство перед собой, так что адмирал, с горечью вздохнув, скомандовал:

- Вольно, капитан.

Тот сразу же отмер, встав в другую ожидаемую позу: руки за спиной, ноги на расстоянии плеч. Райсу это напомнило детскую игру и даже бы повеселило, если б только это в очередной раз не доказывало, что Джон Шепард все еще злится. Хотя прошел уже почти год.

- Еще раз повторяю, Джон: я хочу поговорить неофициально. И это мой приказ, - строго проговорил Райс. Подействовало. Мужчина напротив после секундного обдумывания кивнул и расслабился. Тут же уперся спиной о стену и скрестил руки на груди, всем своим видом демонстрируя пренебрежение.

- О чем вы хотели поговорить?

Без “сэров” и какого-либо уточнения. Кажется, разговор будет не из легких.

Только сейчас Райс заметил, как изменился Джон. Он не видел своего подопечного с той злосчастной встречи после Блица* и, несмотря на все попытки хотя бы перекинуться с ним парой слов, натыкался только на холодное молчание. Потом Шепард и вовсе перестал отвечать на вызовы, давая понять, что уже все сказал.

Райсу было знакомо такое поведение. Джон сейчас был на той ступени, когда первое очарование благими целями и побуждениями прошло и ты начинаешь ощущать себя всего лишь в качестве обычного винтика в огромной огнедышащей паром и жаром машине Альянса, когда приходит твердое и очень неприятное понимание простой истины: солдаты, пропитанные идеализмом и верой в справедливость, не выигрывают войн. Их не выигрывают даже командиры, жертвующие такими идеалистами. Войны ведутся политиками, а победу одержит тот, у кого влияния и власти накопилось больше. И ничего в этом мире уже не изменить. Все слишком давно и надолго устаканилось именно в таком порядке.

Джону нужно это лишь переварить. И смириться.

- Приехал, чтобы поздравить тебя с днем рождения, - пожал плечами Райс. - И спросить тебя, почему, бога ради, ты сейчас здесь, один, а не в компании своих друзей, где-нибудь в захудалом баре в Рио?

- Мои друзья погибли, - отчеканил тот сухо, хотя желваки красноречиво забегали по щекам. - И вы это знаете.

Сказал - как отрезал. С этим Райс не мог поспорить. Он надеялся, что время если не излечило, то хотя бы немного уняло боль от ран одиннадцатимесячной давности, но, кажется, раны были слишком глубоки. Или слишком глубоко было чувство вины, не позволяющее этим ранам затягиваться быстрее.

- Это тебе, - Райс извлек из кармана заранее заготовленную нашивку “N7” и положил на оружейный стол. - Почетная награда от Командования за превосходное завершение курса и получение квалификации. Ты это заслужил, Джон. Это знак твоего высшего мастерства. Единственная цифра, которую можно носить с гордостью.***** Мы были несколько озадачены тем печальным фактом, что ты не явился на награждение на Арктуре. Но списали это на твои… переживания. Хотя я-то знаю, что ты просто не хотел получать это из моих рук. Вот и пришлось ехать сюда.

На непроницаемое лицо Шепарда на мгновение легла тень, но тут же исчезла, уступив место деланному безразличию. Под глазами его пролегли усталые круги, и Райс догадывался, что не только изнурительная подготовка “N7” служила тому причиной.

- Не думал, что получу этот ранг так быстро, - сухо заметил солдат, просверлив глазами адмирала. - Но, верно, начальство закрыло глаза на мои “успехи” по электронике. Мне присвоили высшую квалификацию меньше, чем за год. А вот Дормена*, к примеру, до сих пор держат на четвертой ступени. С чего бы? Опять безграничная любовь Альянса?

- Отнюдь, - искренне возразил Райс. - Полученный тобой опыт в Блице, проявленное мужество, решительные действия… Всегда легче следовать приказам, чем отдавать их. То, что ты успел совершить всего-то за двенадцать часов, многие другие не могут сделать и на протяжении десятилетий. Так что тут все честно, Джон. Реальные дела - заслуженная награда.

На губах Шепарда засквозила слабая, почти презрительная усмешка, призванная продемонстрировать его истинное отношение к происходящему. Райс развел руками.

- Ну что ж. Я тебя поздравил. Надеюсь, мы еще увидимся, Джон, когда пройдет чуть больше времени… Я бы очень этого хотел.

Больше адмиралу сказать было нечего. Он не привык показывать свои чувства, даже если в этот момент его охватила настоящая печаль, поскольку эта встреча лишний раз доказала, что он потерял Джона. Навсегда. Утраченное доверие вернуть довольно сложно. А Шепард не из тех, кто дает второй шанс.

Кивнув, адмирал развернулся и направился к зоне наблюдения. Закрыв за собой дверь и сделав пару задумчивых шагов к выходу, он услышал, как возобновился звук стрельбы, приобретя злобные, почти укоряющие нотки. Это напоминание о прошлых ошибках, после которых между адмиралом и его приемным сыном разверзлась непреодолимая пропасть, больно прошлась по сердцу Райса, уже и так истерзанному потерями, временем и одиночеством. Он скорее покинул стрельбище, чтобы заглушить эти звуки непроницаемыми стенами.

Потом пару раз глубоко вздохнул и быстро привел свои чувства в порядок, поскольку впереди замаячила знакомая фигура директора академии.

Ну что ж, Райс прибыл сюда не только для встречи с Шепардом. У него была и вторая цель, в которой директор окажется как нельзя кстати.

***

Директор академии оказался довольно полезен: после вводного рассказа о том, как все в академии замечательно устроено благодаря ему, он предоставил своему гостю отдельное помещение для предстоящей встречи, довольно просторное и уютное, но вместе с тем пригодное для официальных и не очень бесед.

Как раз к последней категории и относилась запланированная встреча с выбранным кандидатом.

Райс еще раз открыл личное дело и пробежался по нему глазами: “…Кэннон Уильям, год рождения - 2159, место рождения - неизвестно. Приемные родители: Кэннон Энтони и Октавия, акт об усыновлении от 26 мая 2164 г. №1236547. Настоящие родители неизвестны…”

Общая информация Райса не особо интересовала. Он поймал глазами абзац в медицинском досье, заслуживающий куда большего внимания: “…диагноз при рождении: синдром Вролика, вторая степень, прогрессирующая. Подтвержден доктором Маргрит Брайт, дата последнего изменения: 13 января 2164 года.