Страница 7 из 35
— Бульба. Ты колечко-то — тово, оставь. Будешь деревенщину на базаре разводить такими фокусами, хотя мой тебе совет: проще и выгоднее официальный пятирублёвый лохотрон поставить.
— А, ага. — Бульба с сожалением выложил кольцо на стол и демонстративно отошёл к двери. Вариантов у него больше не было, на него накатила тошнотворная тоска, он стоял, уставившись в одну точку. Многосекундную паузу, повисшую в воздухе, он прервал, будто выдохнул:
— Знаешь, я только что придумал окончание для моей книги: «и жил он, жил, пока не помер».
— Очень свежая концовочка! В «Майн кампф» оно неплохо смотрелась бы… — Пендальф сегодня был в ударе.
Бульба не оценил юмора, он был разгромлен, подавлен, смят:
— До свидания, Пендальф…
— До свидания, дорогой Бульба, — Пендальф снял с руки и протянул коротышке свой именной компас. — Держи, пригодится!!!
Бульба сунул подарок в карман и, подхватив тревожный чемоданчик, шагнул за порог, напевая себе под нос:
Глава третья.
ВЕРБОВКА
Кто не с нами — тот против нас.
Кто не с нами — тот противный.
Пендальф смотрел в спину коротышке до тех пор, пока приземистая фигура путника не скрылась за поворотом. Выпустил напоследок пару дымных колечек, он вернулся в дом. И, поплотнее закрыв за собой дверь, принялся расхаживать по комнате кругами, всё ближе и ближе подходя к столу. Оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки, он попытался сгрести кольцо в свою пятерню, но неожиданно его ударило током по пальцам, посыпались искры и крепкие словечки:
— Ну, блин, никакой техники безопасности.
Он отодвинул стул, уселся на него верхом и принялся гипнотизировать кольцо взглядом, пытаясь усилием воли сдвинуть его себе в карман:
«Ты хочешь ко мне в карман! У меня в кармане классно! У меня в кармане здорово! Карман же находится возле ж… Тьфу черт, не то… Иди ко мнееee… идииии ко мнееее… Блин, где-то я это уже слышал!!!»
Кольцо явно не собиралось сдаваться и перешло в ответную атаку. Пендальфу почудился противный голос Голого:
— Оно моё. Моё. Отдайте кольцо, волки позорные!
— Загадки во тьме…
Пендальф расслабился, набираясь сил для новой атаки, когда в дом вбежал оживлённый Фёдор, вопя со всей дури:
— Экстази, где экстази??? Тьфу ты!!! Бульба, где Бульба???
Его взгляд остановился на кольце, и ни секунды не раздумывая, смышлёный паренёк сгрёб его потной ладошкой.
Пендальф удивлённо проворчал себе под нос:
— Смотри-ка… а его не звездануло… Колечко-колечко…
Фёдор вспомнил, что искал Бульбу, и вперился взглядом в Пендальфа:
— Он ушёл, да? Он давно собирался съездить в отпуск. Только не говорил куда. — Тут он задумался на секунду, потом открыл кулак и показал Пендальфу кольцо: — Видал, что нашёл?
Пендальф поднялся и двинулся, казалось, к нему навстречу. Фёдор еле успел спрятать руку за спину, укрывая находку, но Пендальф обогнул его и направился к выходу.
— Колечко Бульбы. Он ушёл, но он обещал вернуться, милый шалун. Кстати, он оставил тебе хозяйство — скотину и всё такое. Кое-что из золотишка. Притырь подальше, пока не упёрли, — кивнул он в сторону кольца, остановившись у самой двери.
— А ты-то куда, на ночь глядя? — из вежливости осведомился Фёдор.
— Надо сгонять в библиотеку. — Пендальф, казалось, был не в себе.
— Макая би-би-билиотека в три часа ночи? — изумился Фёдор.
— Надо обратиться к Марксу. Пороюсь в первоисточниках. — Может, Пендальф хотел запутать Фёдора ещё больше, а может, просто издевался.
— Что, даже чаю не попьёшь? Не понял!
«Такой же настырный и тупой, как Бульба», — подумал Пендальф. Он посуровел взглядом, наклонился к коротышке и просвистел ему на ухо:
— Береги кольцо, Фёдор. И пусть это будет наша с тобой маленькая тайна. Да и об остальном не слишком-то распространяйся.
Он потрепал коротышку по плечу и шагнул в темноту. Опешивший Фёдор услышал, как во дворе хлопнула дверь уазика, завёлся двигатель, и машина сорвалась с места с проворотом колёс. Фёдор ещё минут пять тупо пялился то на кольцо, то на дверь, пока его голову не посетила редкая гостья — мысль. Возможно, в силу своей редкости показавшаяся ему гениальной. «Пойду, нажрусь, — решил карапуз. — Вот только колечко надо припрятать…»
Посреди угрюмого леса, закрывая собой от чужих глаз все и вся поверх протянувшейся по всему периметру колючей проволоки, высился трёхметровый глухой забор, утыканный по углам камерами внешнего слежения. Чья-то заботливая рука вывела по всему забору обыкновенной краской аршинными буквами: «Не влезать — убьёт» и «Территория охраняется злыми». За то, что скрывалось многометровым забором от посторонних глаз, действительно можно было убить, и явно одним убийством тут не обошлось — по всему выходило, что бабок в домик было вбухано немало — фазенда выдалась на загляденье. Один только зал для приёма гостей, где собирались вокруг стола очень серьёзные ребята, покрывал бюджет Молдавии на два года вперёд, впрочем, ребят, собравшихся в гостиной тем вечером, мало волновала Молдавия — во главе массивного стола сидел главный авторитет, ещё несколько человек сидели поблизости, вокруг толпились пацаны попроще. При свете свечей, положа руки на фарфоровое блюдце, вызывали они духов. Блюдце металось по алой плюшевой скатерти с золотыми кистями, выписывая причудливые пируэты, обозначающие буквы, и когда наконец оно остановилось, все собравшиеся выдохнули в один голос:
— Шир! Сумкин!
Главный авторитет не успел поднять головы, как несколько фигур отделились от стола и тотчас выскочили из гостиной. Тремя минутами позже скрипнули петлями трёхметровые ворота, и небольшой отряд всадников исчез в темноте.
Сквозь ту же самую темноту за многие километры от роскошной бандитской малины по ночному райцентру, давя кур и кошек, мчалась милицейская машина с полным комплектом работающих мигалок и истошно надрывавшейся сиреной. Пролетев по улице «26 бакинских библиотекарей», машина с визгом затормозила перед зданием районной избы-читальни.
Пошатываясь от усталости, из машины вывалился Пендальф и направился к чёрному ходу. Поперёк замшелой двери шёл огромный засов, доверительно завершавшийся соответствующего размера амбарным замком. Старательный деревенский шутник накарябал маркёром на засове: «Все ушли на фронт», но Пендальф улыбался вовсе не доморощенному хохмачу, он улыбался своим мыслям, доставая из рукава фомку…
Замок с мягким стуком упал на асфальт, Пендальф рванул засов на себя и, отворив скрипучую дверь, зашёл внутрь. Нашарив в кармане фонарик, он двинулся между стеллажами, рассматривая корешки книг.
Дойдя до стеллажа, обозначенного литерой «К», он пробежался взглядом по полкам и безошибочно выбрал то, что ему было необходимо.
— Ага, вот. Письмецо Кызылдура. — Пендальф зажал фонарик в зубах и принялся читать. — Здравствуйте, разлюбезная моя Катерина Матвевна. Во первых строках письма сообщаю Вам, что давеча нашёл я колечко, да не простое, а золотое. Будет теперь что деткам малым оставить. Да и Вам на него будет взглянуть любопытно. Был ещё браслетик — змейка серебряная, с одним изумрудным глазком. Так мы тут банчишко метнули, а Кирпич его у меня и выиграл, дурачок. А колечко это, видать, цены немалой, только проба стёрлась. Никак не могу разобрать толком, чего они там накарябали…
По просёлочной дороге, спускавшейся с холмов к Ширеву, в деревню въехал всадник на взмыленной лошади. Остановившись у сидящего на завалинке карапуза, он перегнулся через плетень и, поправив сбившуюся на лоб фуражку стволом зажатого в кулаке нагана, прошипел, чеканя исковерканные на немецкий лад слова: