Страница 8 из 35
— Шириво! Сюмкин! Говорит! Бистро!!!
Карапуз ойкнул, вскочил на ноги и вытянулся по стойке смирно:
— Я условно освобождённый. Режим не нарушаю, участковый не даст соврать. Комендатура в той стороне.
Всадник хлестнул коня и умчался в ночь, а карапуз подхватил прислонённую к дому лопату и помчался за сарай, решив на всякий случай закопать поглубже золотишко да дедовскую обрезанную двустволку…
Самые стойкие из сельчан продолжали штурмовать горы халявного хавчика и всё новые и новые бочонки бесплатного, хотя и дрянного винишка. Напивались и наедались про запас — на годы вперёд: времена на дворе стояли дрянные, до серьёзных юбилеев мало кто доживал. Вот и сейчас из всего деревенского оркестра хоть как-то держались на ногах двое — барабанщик и скрипач. Вот под их-то весьма оригинальную музычку и отплясывали на столах самые крепкие и стойкие, впрочем, периодически кто-то из них занимал своё достойное место в груде тел возле столов. На одном из них топтали остатки еды грязными волосатыми ногами насосавшиеся местного пива Фёдор, Гек и Чук, горланя разухабистую песню:
С соседнего столика наблюдали за ними четыре пожилых карапуза, временами их взгляд приобретал некую осмысленность, а речи членораздельность, но беседа клеилась с трудом.
— Пацаны, а я вот так и не понял, чего Бульба пургу гнал про разведку?
— Так он же из органов.
— Вроде как резидент на пенсии.
— Его как-то раз переправили нелегалом в страну Гулливеров, а они его и раскололи. Ну да ладно. Жить хорошо!
— Ага, а хорошо жить — ещё лучше.
— Это точно!
— Ну что, пивка для рывка?
— Ещё парочку! — Своё обращение к веселящейся молодёжи пожилой пьянчужка подкрепил парочкой крепких словечек и в любой другой день наверняка огреб бы по своей тощей шее, но тут Фёдор неожиданно даже для самого себя подорвался помочь компании выпивох. Подхватив пару кружек пива, он подвалил с угощением к их столу, заслужив шумное одобрение:
— Пиво без водки — деньги на ветер. Запомни, Фёдор, по утрам пиво не только вредно, но и полезно.
Фёдор понимающе кивнул, хотя познакомиться с донным утверждением на практике ему предстояло только на следующее утро.
Тем временем праздник окончательно сошёл на нет. Очередное подношение от благодарных слушателей окончательно доконало скрипача (который и без того последние полчаса стоически повторял подвиг Паганини) и оставило барабанщика в гордом одиночестве. Тот продолжал развлекать нескольких молодых отморозков, восторженно оравших что-то про «олдскульный драм-н-басс», а остальные тем временем расходились, расползались и разносились по домам.
Фёдор дыша в ухо приятелю Сене мощнейшим перегаром, что-то старательно втолковывал недотепистому другу, когда к ним подошла пышногрудая белокурая дама неопределённого возраста «после тридцати»:
— Молодые люди, не хотите расслабиться? Вообще-то Фёдор и так был расслаблен дальше некуда, но, мигом подбоченившись, постарался ответить как можно более развязно:
— Не при деньгах, проказница… Завтра приходи к нам с двумя подружками.
Насмешливо фыркнув, ночная фея тут же переключилась на других мужичков. А Фёдору и Сене оставалось только пялиться вслед девице, лихорадочно фантазируя на тему её роскошного зада.
— А я было думал, что это любовь, — промямлил Сеня.
— Перепутал, Сеня. — Почесался где-то в районе ремня Фёдор. — Про любовь — это в индийских фильмах.
— Понял. Спокойной ночи, — поторопился остаться наедине со своими фантазиями Сеня.
— Спокойной ночи, Сеня, — гоготнул ему вслед Фёдор и нетвёрдой походкой поковылял к дому Бульбы.
Ввалившись в прихожую и вспомнив, что хата пустует, Фёдор крепко пожалел, что не набрался смелости пригласить белокурую обладательницу впечатляющих форм «в гости», и чертыхаясь побрёл в спальню. Через несколько шагов он налетел на ящик от письменного стола Бульбы, невесть каким образом оказавшийся на его таком трудном пути. Подняв голову, Фёдор на секунду застыл в недоумении, после чего длинно и грязно выругался — весь дом был перевёрнут вверх дном, разодранная мебель беспомощно ощетинилась пружинами, беспорядочно разбросанные по полу бумаги шуршали под ногами. По всему выходило, что, пока он отсутствовал, кто-то порядком перетряхнул все жилище старого карапуза в поисках… в поисках… Чего???
Фёдор чуть было не наложил в штаны со страху, когда из темноты ему навстречу выдвинулась неясная фигура в балахоне и схватила за плечо крепкой клешнёй.
— Где кольцо??? Не прошляпил? — полушёпотом бросил ему Пендальф. Глаза его бешено сверкали, а к Фёдору постепенно возвращался дар речи.
— Ддд-дда у меннн-ня уни-та-та-з испортился, а колечко там в самый раз подошло, заместо испорченного кругляша, вот я и подумал, что пригодилось, — затараторил Фёдор.
— Не зря Саурон две тыщи лет сантехником подрабатывал, — усмехнулся Пендальф, — все по ГОСТу, падла, делал…
Фёдор бросился к унитазу, запустил руку в бачок, глубокомысленно покопался в его содержимом, вытащил то самое золотое кольцо и протянул его Пендальфу. Тот презрительно сморщился, подхватил его палочками, по случаю притыренными в китайском ресторане, и бросился к газовой горелке. Фёдор зачарованно глазел, как пламя облизывает кольцо, не причиняя никакого вреда странным палочкам. Фёдору начало казаться, что он постепенно сходит с ума.
— Ты чё творишь?
— Дай руку, Фёдор. Ты не смотри, что я щипцами держу, — а ну как горячее.
Фёдор послушно протянул потную ладошку, Пендальф бросил туда кольцо, внимательно наблюдая за реакцией карапуза:
— Ну, чё там? Ничё не проявляется?
— Да нету ни фига. Ничё не вижу. Погодь. Тут типа знаки. Отстой какой-то. Кажись, made in China. И знак качества… СИ-СИ-СИ-ПИ..
— Вот сволочи — ничего святого!!! — Пендальф сплюнул себе под ноги и продолжил: — Я так и знал. Это язык Мордовии, говорят и читают на нём только свирепые мордовцы.
— Какие такие мордовцы?
— Если в двух словах, то мы крепко влипли. Причём, в основном — ты. И, честно говоря, я тебе, Фёдор, не завидую. Это то самое кольцо, которое смастерил Саурон. Слов нет — вещица знатная, ручной работы, цены немалой. Вот Кызылдур его с Сауронова пальца и снял, дурачок, гы.
— Так вот что Бульба притырил в пещере Голого… — осенило Фёдора.
— Да-да. Шестьдесят лет оно продлевало ему жизнь, А он всё думал, что это потому что он водяру исключительно боржомом запивает! Так вот, Фёдор! Теперь объявился хозяин кольца. И он хочет вернуть себе похищенное имущество.
— Так его, кажись, убили, вроде Кызылдур Саурона подрезал? — Хмель все ещё гулял в и без того не слишком толковой башке карапуза, мешая ему осознать, во что он только что влип.
— Нет, Фёдор. Все так думали. Но на самом деле Саурону просто дали большой срок за военные преступления. А Саурон срок отсидел и уже откинулся. И теперь его урки снова собираются в Мордовской губернии. И Саурону теперь нужно только это кольцо, чтобы снова начать безобразничать. Он ищет кольцо. Изо всех сил ищет. Саурон и кольцо — это как корпускулярно-волновая теория света. Короче, всё равно ты ничего не поймёшь, сельский парень. Вот что я тебе скажу, Фёдор, надо уже что-то решать.
Фёдор решил блеснуть смекалкой, потому ляпнул первое, что пришло ему в голову:
— Ладно. Давай мы его типа в нашем пруду утопим. Никто ведь не знает, что оно здесь. Ты как думаешь, Пендальф? Никто и не допетрит, ага, Пендальф?