Страница 311 из 328
— Можно своим сказать, что я ушла?
— Записку оставь тут, что ты со мной. Мы быстро.
Я снова послушалась, написав на листе бумаги пару строчек. Крокодил тем временем сотворил себе такой же наряд, какой был на его статуе в далеком храме на тропическом острове, "костюм тройка", как он это назвал, плюс, маленькая полукруглая шляпа, монокль и трость. Он напустил на себя чопорный вид пожилого герцога, обнаружившего в супнице муху, и внезапно приобрел лоск и элегантность, которым позавидовал бы любой столичный аристократ. И перетек в человеческую ипостась: тонкие черты лица с чуть крючковатым носом, серебряные волосы и серебряные же глаза со зрачками-ромбами.
Шаггорат подхватил меня на руки и спрыгнул с подоконника на улицу. Вокруг нас мгновенно сгустился радужный переливчатый туман. Он поставил меня на ноги, и следующий шаг вывел нас… к порогу дворца Хэль, от вида которого меня натурально передернуло. Безумный бог галантно предложил опереться на его локоть, и я с облегчением уцепилась за него.
— Боишься? — поинтересовался он негромко.
— Нет, — чистая правда, надо сказать, страха не было, только тихая холодная ненависть к долбаной богине, чьи орды отправили в лазарет самых близких мне существ.
А еще немного мстительного предвкушения: хотелось посмотреть на ее лицо, когда она нас увидит.
Мы вошли в широкие распахнутые ворота, стояла мертвая тишина, только каблуки звонко цокали по отполированному белому полу, до постукивала тонкая черная трость.
— Ау, красавица! Кто дома есть? — громко позвал безумный бог, нарушая торжественную тишину.
Новые стражницы шарахнулись от него в стороны, как вспугнутые выстрелом птицы.
— Значит, есть. Здорово, старушка! Как жизнь?
Богиню Смерти перекосило: это было видно даже под маской, а пальцы натурально впились в каменные подлокотники. Она встала со своего трона, но ничего не успела сказать.
— А я к тебе! Посмотреть, как ты тут домишко отстроила за все эти годы. Ниче так, кстати. Стильненько. Вина нам с подружкой предложишь? А то смотришь, будто не родная.
Хэль не стала спорить, хотя от ярости богини даже воздух вокруг нее дрожал. Стражницы по одному движению ресниц мгновенно поставили перед нами кубки. Три. Наполненные какой-то серебряной густой жидкостью, похожей на ртуть. Шаггорат щелкнул пальцами и создал пару кресел и коробочку с сигариллами.
— Позволишь нам присесть? — дружелюбно спросил он у хозяйки дворца.
За фасадом самой вежливой улыбки всегда скрывается самая тонкая издевка.
Потом крокодил аккуратно пододвинул мое кресло, помогая сесть, опустился на мягкое сидение сам, прикурил две сигариллы и протянул мне вежливо одну. Я-то, конечно, курить бросила, но сейчас, пожалуй, об этом можно было забыть: не каждый день выпадает подразнить Смерть — лично.
— Знаешь, выходить в мир живых — это вообще дурацкая шутка, — без предисловий начал широко ухмыляющийся безумный бог, откидываясь на спинку кресла и пуская к потолку кольца вишневого дыма.
— Тебе-то не все равно? — холодно поинтересовалась Хэль, тоже присаживаясь к столу.
— Вообще-то нет. Там наверху такой веселый кипеж начинается, если бы я из-за тебя не смог бы досмотреть до конца… Да я бы просто в ярость впал. Я ты же знаешь, какой я бываю в ярости? Да, старушка? — голос безумного бога стал мягким, как у доброго дядюшки, и вкрадчивым будто крадущаяся на мягких лапах кошка.
Хэль молча кивнула. О, с каким бы удовольствием она выщвырнула этого нежданно вернувшегося монстра обратно за пределы мира. А меня держала бы прикованной к дереву с большим муравейником, заставляя наблюдать, как она на моих глазах убьет каждого, кто хоть немного мне дорог, пока хищные насекомые медленно обгладывали бы плоть с костей наглой смертной. Эти мысли обожгли мое сознание и пропали. О как.
— Тогда давайте же выпьем за то, что все закончилось хорошо! — продолжил юродствовать крокодил. — Я — не в ярости, Кристина — жива, а тебе скооперировавшись не настучали по шапке. Ой, прости. Ты же только перья носишь, — он щелкнул себя по полям собственной шляпы, — че-т я не то опять несу, да? Ну? Вздрогнули!
Зачарованная происходящим, абсолютно уверенная, что мне это снится, я чокнулась кубком с двумя… двумя…
Да ё-моё! Ну, Шаггорат. Хэль заставила себя отпить глоток под взглядом безумного бога. Напиток, кстати, был потрясающе вкусным, холодным, обжигающим, со вкусом мяты и запахом весенней листвы, от него в момент зашумело в голове.
— И что? — богиня откинулась на спинку, скопировав позу крокодила. — Теперь ты скажешь, чтобы я оставила эту смертную в покое?
— У нее есть имя.
Хэль снова передернуло, она оскалилась, покивала, и, похоже, заменила в своих мыслях муравьев на могильных червей.
— Ты хочешь, чтобы я не трогала Кристину?
Вид ее плотно сжатых зубов привел меня в неописуемый восторг, это все, мне еще аукнется, конечно, но сейчас на это было наплевать.
— Так бы сразу! Как я могу тебе что-то запретить? Просто у всего, старушка, есть последствия. Понимаешь? Ты же имеешь представление о причинно-следственной связи? Или твой наставник эту тему не затрагивал?
Она совершенно небожественно фыркнула, сложив руки на груди, и уставилась в окно.
— И ты будешь присматривать за ней всю ее жизнь?
— Ты опять ничего не поняла, — вздохнул крокодил, туша сигариллу, — детки выбрались отсюда сами. Пришли живыми в Мертвый Мир — и вернулись. Понимаешь?
— Это только из-за Жнеца, — когтистая рука взлетела в презрительном и нервном жесте.
— Да? И почему же тогда Жнец не сбежал один, когда открылись врата?
Кстати, хороший вопрос, занимательный.
— Потому что он дурак. Каким был, таким и остался.
— Милая моя. Боюсь, ты вообще зря в это влезла. Все уже так перепуталось, понимаешь. Такой клубок цветных нитей. Ты только вносишь хаос в дело, ну тот, который с маленькой буквы, разумеется.
— Не обязательно. От Смерти, знаешь ли, никто еще не уходил. В итоге, — оперлась она подбородком на кулак, будто бы ей было невыносимо сидеть в одной позе дольше пары мгновений.
— То есть ты от нее не отцепишься?
— Кто знает, кто знает…
— Ладно, ты пока подумай, а нам, пожалуй, пора. Мы так, на минутку заскочили. Поздороваться.
Мы встали, причем безумный бог снова галантно придержал мое кресло. Оба в полном молчании двинулись на выход, только странные неудобные каблучки снова цокали. Интересно, а куда делась трость?
— И, кстати. Хэль, — обернулся от ворот крокодил, наставительно подняв снова ставший когтистым палец к потолку, — этот мальчишка-демон скоро вырастет. И у него очень хорошая память, понимаешь?
Она ничего не ответила, а мы внезапно оказались в моей комнате. Пары ударов сердца хватило, чтобы я совершенно перестала верить, что мы вообще куда-то выходили. Слишком нереально.
— Ну как тебе? Жалеешь?
Я помотала кружащейся головой, потерла лоб и уставилась на него непонимающе.
— Но зачем?
— В наказание, — мягко ответил Шаггорат, — и в награду.
— Про наказание — в целом, понятно, а при чем тут награда?
— Кто — я? — спросил широко ухмыляющийся крокодил и сам себе ответил. — Безумный бог! Я люблю безумие. Я поэтому и вожусь тут с вашим детским садом. Ну а что может быть безумнее, чем живым спуститься к богине Смерти? Просто так. Из любопытства. А? Все. Я пошел.
— Погоди-погоди. Да стой ты! — ухватила я его за рукав. — Остановись!
— Ну что еще? Крис, ты в курсе, что нагло виснешь у меня на руке?
— Шаггорат, пожалуйста! — я умоляюще посмотрела на него.
— Ладно. Ну? Что?
— Ты говоришь, что все перепуталось, это как-то со мной связано, да?
Он уставился в зеркало, поправляя шляпу.
— Ладно. Это связано с тем, что я — ненастоящий геомант?
Безумный бог обернулся очень медленно. На короткий миг я увидела что-то иное. Жуткую морду ящера, покрытую черной чешуей с пылающими глазами, и яростно свивающиеся спирали мрака, в тесном объятии переплетенные с острыми лучами света. Я отшатнулась, чуть не упав, но он успел схватить меня за плечо и удержать.