Пестрая бабочка. Дилогия

Я сидела с ними рядом — только прямо на краю площадки — и болтала босыми пятками в воде. Основным моим развлечением было, отламывать маленькие кусочки хлеба и кидать в прозрачную воду, подкармливая стайку разноцветных рыбок. Я испытывала какую-то внутреннюю потребность видеть не мертвую воду. Будто это доказывало мне в который раз, что мы вопреки всему выбрались.

— Откуда ты все-таки узнал, что я когда-то там заявлюсь через эти ворота и не закрою их?

— Что я тебе говорил, — усмехнулся Тузат, указывая на меня кубком, — она вообще нас не боится. Будто бы просто не понимает, с кем имеет дело.

— Все понимаю, — лениво отозвалась я, — но ничего с собой не могу поделать. Не страшно и все. Так как узнал все-таки?

— Хэль же меня запечатала в мертвом мире и заставила служить. Но такое нельзя провернуть без какого-то хотя бы формального ограничения. Вот ты таким ограничением и оказалась.

— А как оно звучало? — не отставала я.

— "Когда пройдет через мертвый мир тот, кто нарушит три естественных закона сразу".

— Да? И что я такого нарушаю?

— Ты и эльф, и человек, и какая-то химера одновременно, это раз. Связана и с Горними божественными мирами, и с Инферно, это два. И, наконец, твоя, с позволения сказать, геомантия, это три.

— Геомантия разве нарушение? — удивилась я, глядя на черно-желтую наглую полосатую рыбину треугольной формы, распугивающую товарок.

— Сама по себе — нет. А вот искусственная, как у тебя — определенно.

— Чего?.. — изумилась я, уставившись на него во все глаза, и случайно уронила остаток хлеба в воду одним большим куском, вызвав нездоровый ажиотаж среди цветных рыбин.

Закрывающие его лицо металлические ленты чуть шевельнулись, изображая некоторое сомнение, но Жнец все равно ответил.

— Я не знаю, что произошло с тобой, но эта способность — не врожденная.

"Приехали".

— Это как?

— Как появляется геомантия, ты в курсе?

— Ну да, душа как бы… растет что ли. Да?

— Да. Но качественные изменения происходят только при смерти и перерождении. Так вот, ты родилась со склонностью к геомантии, но только с ее зачатками. А потом ты умирала раз пятьдесят где-то и снова возвращалась к жизни.

Я нахмурилась, бред-то, конечно, бред, но чего со мной не бывало.

— Умирала?

— Не совсем верно выразился. Твою душу извлекали из тела, полностью, и она возвращалась обратно.

— Стоп, но это невозможно. Тело бы умерло.

— Жило на резервном канале. Ты же на четверть эльф. А у эльфов единая коллективная душа и просто канал к ней. Вот из-за него тело и выжило.

Меня это даже не шокировало уже.

— Ты уверен?

— Я хорошо знаю, что такое смерть и признаки того, что человек уже был за гранью. Как, по-твоему, ты прошла по тропе шаманов-орков и мертвецов?

— А давно?

— Да, очень, еще в детстве раннем, я бы сказал.

— То есть, меня пытался… вырастить какой-то мертвячий селекционер? Так что ли?

— Очень похоже на то, — кивнул Жнец, — но это точно не мое дело. Я просто благодарен, что ты сыграла свою роль в моем освобождении.

— Приму к сведению, спасибо, что сказал.

Я рассказала им обоим о Красном Замке, о вероятно, предстоящей разборке с культом фанатиков, предложила жилье и занятие, так сказать. Чудовища лениво покивали и обещали подумать. Идея повоевать где-то вдвоем им понравилась, между инфернальной и немертвой сущностями зародилась какая-то соревновательность.

А, да. Гнарл заменил на балконе стол, поставил полукруглый — сразу на десятерых. На перспективу и для гостей, так сказать. Я спала, ела, плавала в океане. Съездила в гости к Идальго, кстати. Оказалось представительницы королевской семьи Найса действительно побывали в "Морском змее". Теперь бронь — на три — четыре месяца вперед расписана. Деньги пошли хорошие, так что бывший полковник даже не сильно возражал, что меня последнее время почти нет в городе. Он предложил план по построению еще пары корпусов — отдельно на соседней территории, чуть пониже классом, но на большее количество человек. Мы расписали смету и выпили вина, после чего бургомистр прямо спросил — кто за мной охотится. И как следствие — чего ждать дальше?

Я рассказала про жрецов Хэль, с которыми мы несколько повздорили, не раскрыв истинных масштабов проблемы. Рассказала про Николаса и Кловера. И Лео. Бургомистр ухмылялся и качал головой, восхищаясь, как я умею влипать в неприятности.

Рассказал слух про появившуюся где-то на севере червоточину Хаоса, спросив, не знаю ли я что-то об этом. Я признала, что уже занимаюсь этим вопросом. Идальго помрачнел и поинтересовался планами? Сжечь все, разумеется, а какие варианты? Он налил себе какого-то крепкого терпко пахнущего пойла и выпил залпом.

— Печально, — проговорил бургомистр, — когда молодая красивая девушка вынуждена заниматься подобными вопросами. Я видел Хаос. Пару раз. Никому не пожелаю. Нужна помощь?

— Пока не знаю.

— Обращайся, — отсалютовал мне медведеподобный мужчина, все еще продолжавший хмуриться.

Перед уходом попросила помочь подобрать управляющего для баронства, и Идальго пообещал прислать одного толкового парня на стандартную оплату.

До Замка меня провожал мой бывший телохранитель Ник Хольстан. Капитан стражи покосился на мои руки и, грызя в зубах алхимическую спичку, прочитал мне короткую и слегка издевательскую лекцию на тему "как приличной девушке подбирать одежду, чтобы не было видно синяков и ран". Мне понравилось, что он больше не пытался меня опекать, смирившись с моим образом жизни. Так было гораздо легче. Ник рассказал пару новых городских баек и держался скорее дружески. Это слегка льстило. Но в итоге он все-таки проводил до самого Замка и сдал с рук на руки Дэвлину.

А на третий день объявился Шаггорат. Безумный бог влез утром ко мне в окно и уселся на подоконник, украв из тарелки персик, весь облитый утренним солнечным золотом.

— Предлагаю тебе авантюру, — заявил он безо всяких прелюдий, аппетитно чавкая сочным фруктом.

— Какую? — живо заинтересовалась я, садясь в кровати и заворачиваясь в простыню.

— Жуткую! — хихикнул крокодил. — Последствия лично для тебя могут быть — просто катастрофические. Но второго шанса отчудить подобное — не будет.

— Катастрофа? — подняла я одну бровь, наблюдая, как пляшут пылинки в ярких лучах вокруг него. — Ты на свидание меня что ли приглашаешь?

— Шутку понял. Смешно, — хмыкнул крокодил, почесав кончик носа, — но я о настоящей авантюре. Той, о которой сможешь рассказывать легенды до старости, если выживешь.

— Согласна, — кивнула я безмятежно, скидывая ноги на пол.

— Уверена?

— Да!

— И подробности выспрашивать не будешь?

— С тобой — хоть на край света!

— Тогда принарядись поприличнее. Мы идем на обед! Вот, надень это.

Он спрыгнул в комнату и протянул черный сверток, оказавшийся одеждой. Я пожала плечами и влезла в узкое обтягивающее платье с длинными рукавами, вырезом лодочкой и длиной выше колена. Черное, из какой-то непонятной ткани.

— И где это такое носят? — полюбопытствовала я, с сомнением разглядывая себя в зеркале, пока безумный бог застегивал на шее тонкое изящное ожерелье из белого золота с бриллиантами.

— Далеко. На ноги вот это, дорогая.

Перед моим носом повертели бархатную туфельку, усыпанную маленькими кусочками хрусталя на умопомрачительно тонком и высоком каблуке. Да в нем сантиметров десять, не меньше!

— На этом, что можно ходить? Серьезно?

— Обувай, давай, — с иронией отозвался безумный бог, — по карнизам она гуляет, а на шпильки встать не может, видите ли.

— Откуда про карниз знаешь? — поморщилась я, делая первые неуверенные шаги, и подумывая, не предложить ли Дэвлину добавить эту обувь в арсенал его Палача.

— Так получилось. Глупая ты еще. И наивная.

— Какая есть!

— Так, — он повертел меня перед зеркалом, щелкнул пальцами и создав на голове совершенно умопомрачительную высокую прическу, — сойдет. Пора топать.