Снохождение

— Уж не ждала от тебя доброго слова, — Хильзе осталась сидеть.

Осушив кубок, посланец взял жезл и твёрдо направился к выходу. Но его шаги утихли после скрипа входной двери.

Хильзе сидела неподвижно.

Всё-таки через миг вернулся, но тихо, без гулкого шага.

— Спасибо вам за обед, преподобная Ваалу-Хильзе, — вкрадчиво и пересмешно сказал Тэнгай.

Внезапно в столовой раздались всхлипы плача.

— Ты чего… плачешь? — пошёл он к ней, как тут в дверь постучали.

— Это Миланэ, — отворачивалась она прочь. — Давай, иди, открой ей.

Тэнгай с небольшой миг в нерешительности смотрел на спину Хильзе, на её симпатичный хвост, на изгибы плеч. А потом пошёл открывать дверь.

— Имперская посыльная служба, — рыкнул Тэнгай и вдруг почувствовал себя в каком-то фарсовом положении.

— Что? — изумилась-опешила Миланэ, глядя на него большими глазами.

— Мне велено передать послание, — отчеканил лев, вынимая запечатанный свёрток из внутреннего кармана.

— От кого? — она бездумно взяла письмо. — Но… А где Хильзе? Что лев здесь делает? — навострила Миланэ ушки, мордочка стала серьёзной, взгляд — остреньким, с огоньком.

— Я здесь! — прозвучало из глубин дома. — Он принёс тебе письмо!

— Эм…

— Прошу поставить подпись вот здесь. И стамп попрошу тоже, — протянул небольшую бумажку.

— Ну, я… Идём к столу. Здесь неудобно.

В столовой Хильзе не оказалось.

«О небо, до чего она странная… Хильзе», — подумал Тэнгай, наблюдая, как Миланэ изящно подписывается и привычно бьет стампом по бумаге.

— Всего доброго, Ваалу-Миланэ-Белсарра. Приятного дня.

— Благодарю, льву тоже, — дочь Андарии удивлённо провожала его взглядом, пока дверь не захлопнулась.

— Что это было, Хильзе? — быстро присела Миланэ.

— Да вот, принёс тебе какое-то послание. Хотел ждать на улице, но я впустила. Даже накормить успела, — её голос звучал с внутреннего дворика, где-то возле балинеи.

Дочь Сидны вертела свёрток в руках, разглядывала сургучную печать; выглянула в окно — в мире свечерело.

— От кого? Я ничего такого важного… не жду, — продолжала рассматривать.

— Он не сказал. Оставлять не хотел, даже под стамп: говорил, не положено. Лично в руки.

Хильзе вернулась, растирая глаза и осматривая ладони — не осталось ли следов от смытой тентуши с глаз? Тем не менее, внимательно слушала: она любит всё тайное: маленькие секреты, небольшие проверки, лёгкие нюансы. Хотелось знать: скажет ли Миланэ, от кого письмо, или что-то соврёт.

— Что ж… — Миланэ вскрыла печать с помощью сирны и принялась читать.

Занявшись уборкой стола, Хильзе поглядывала, как же будет вести себя подруга.

Та сначала обхватила письмо двумя руками, потом приложила ладонь к щеке, а потом открыла рот от удивления.

— О Ваал. Хильзе, это…

— Что такое? Что-то случилось? — подруга прекратила елозить тряпкой по столу.

— Нет… То есть, да. Ты только погляди!

— А можно? — спросила Хильзе, мигом очутившись позади Миланэ.

— Смотри! — ученица расправила письмо получше.

Сиятельная слышащая Ваала,

благородная дочь своего рода,

верная дисциплара Сидны —

Ваалу-Миланэ-Белсарра!

Храня искреннюю благодарность в сердце за милосердное отправление в Нахейм духа моего близкого родича Оттара и желая непосредственно выразить её, приглашаю безупречную на вечернюю трапезу, которая состоится в моей марнской резиденции, 7-го дня 4-ой Луны Всхода сего года, после захода солнца, в девятом часу.

С чистым уважением,

глава рода Сайстиллари,

член Сената Империи Сунгов,

преданный делам Императора

Тансарр,

из рода Сайстиллари.

И печать. В ней внушало уважение всё: и тончайшие детали гравировки — не подделаешь; и строгий Сенатский круг — не усомнишься; и традиционный имперский узор из ромбов.

— Это ведь сенатор Тансарр! Из рода Сайстиллари! Поверить не могу, — бросила тряпку Хильзе.

— Тот самый? Настоящий сенатор? Из двадцати четырёх?

Миланэ весьма плохо разбиралась во всём, что касалось политики, государственного устройства, всех и всяческих учреждений, Легаты и всего такого; это всегда удручало её, несколько раз ставило в неловкое положение, а раз даже сыграло злую шутку. Но все воспитанницы дисциплариев изучают основы права и устройства Империи, она, естественно, знала, что есть Сенат, а в Сенате сейчас — двадцать четыре головы, и все эти львы имеют огромное влияние в Империи.

И вот один из них приглашает на ужин.

— Именно так, Миланэ. Ты, выходит, отправила в последний путь брата сенатора? — с утверждением спросила Хильзе.

— Помню: Синга сказал, что его отец захочет со мной увидеться, меня поблагодарить, — не слушала Миланэ.

— Его не было на сожжении, верно?

— Кого? Тансарра? Нет. Был сын и супруга. Насколько понимаю, да, супруга. Я сразу их приметила, по одежде, — облокотилась о стол Миланэ, даже не заметив упавшей сумки.

— Что тут скажешь. Даже самая видная старшая сестра почла бы за честь пойти на ужин к сенатору, — со сметливой предприимчивостью сказала Хильзе, чуть сощурившись. — Это даже лучше, чем пойти на пир к императору, где околачиваются все, кому не лень.

Так-то да. Но…

— Слушай, Хильзе. Что ему надо? Почему меня приглашают? — стук когтей Миланэ по столу послышался по всему дому.

— Видимо, спохватился, хочет соблюсти приличия, — Хильзе всё рассматривала сверху, снизу, сзади, сбоку необычное письмо. — Он же публичная персона.

— Может узнал, что я не брала денег?

— Может быть. Впрочем, какая разница? Это тебе только на руку. Вернувшись в Сидну, ты всем сможешь рассказать, что ужинала в доме сенатора, — с лукавым тщеславием молвила Хильзе. — Может, даже какие знакомства заведёшь. Мало ли кто будет на этом ужине. Уверена, что много разных важных персон. Вот оно! — вскинула руку к потолку. — Вот оно, важное событие твоей поездки. Как мы и предвидели!

Но Миланэ не разделила радости подруги.

— Что делать, Хильзе? — с тревогой спросила она.

— Как что? Ложиться спать, хорошо отдохнуть, а завтра с утра начинать приводить себя в порядок. Я тебе помогу.

— Кровь предков, нет, Хильзе. У меня нет пласиса. Даже просто, обычного светского наряда, на крайний случай — и то нет! Нет!

Хильзе перестала улыбаться и отдала ей письмо.

— Мне не в чем идти! — отчаялась Миланэ.

«Проклятье, как я могла не взять хоть один пласис из Сидны? Как? Ехала в Марну, а не куда-нибудь!».

От досады бросила приглашение на стол.

— Идём, посмотришь мои, — решительно позвала за собой Хильзе.

— Они не подойдут, — заметила Миланэ, вставая.

— Попробуем.

Но чуда не случилось. Хильзе выше Миланэ почти на целую голову, потому все её наряды смотрелись на ней весьма нелепо, тем более, что пласис всегда шьётся лично для каждой сестры, с точным соблюдением всех мерок.

— Завтра пойдём к одной сестре, одолжим у неё.

— Нет! Ты что! Какой позор! Нет! — впала в ужас Миланэ.

— Миланэ, она почти такая же, как ты. А вдруг?

— Да как я буду носить чужой пласис? Это немыслимо!

— Она хорошая подруга, всё поймёт.

Подумав-погадав, решили пойти к ней в самом крайнем случае.

— Можем завтра пройтись по магазинам с одеждой?

— Отличненько, и что?

— Попробуем найти какой-то светский наряд, — неуверенно предложила Хильзе.

Это предложение их тех, которые предполагается просто высказать, потом раскритиковать и с лёгкой душой отбросить.

— Ваал, да за что мы его купим? У меня всего лишь сотня империалов.

— Я тебе одолжу деньги.

— Я приглашена как Ашаи, а не простая львица. В этом — вся суть!

Снова сели, призадумались.

— Дом Сестёр, — предложила Хильзе.

— Да, я приду и скажу: здрасьте, дайте-ка мне пласис.

— Ты идти хочешь или отговорки придумывать? — вспылила сестра.