Снохождение

— Со мной и так всё кончено.

Фрея, внимательно посмотрев на Миланэ, улыбнулась и продолжила идти.

— Мы не убивали эту несчастную ученицу. Сколь жестоко ты думаешь о нас.

Она сделала несколько шагов и добавила:

— Возможно, нам не стоит тебе помогать, раз так. Вестающие решили помочь, Миланэ, но ты ведёшься очень грубо.

— Если вы и можете помочь, то сделайте так, чтобы Амону ничего не было.

Тем временем их путь кончился — они пришли в небольшую, но очень хорошо обставленную домашнюю библиотеку. Фрея без раздумий пошла прямо к одной из полок и безошибочно выбрала одну книгу среди многих. Простая коричневая обложка без всяких надписей, внушительный размер.

Вестающая поставила её на стол.

— Поверь, что самый большой твой враг сейчас — ты сама, — Фрея держала пальцы на книге. — Ты можешь ещё наговорить и наделать глупостей, тогда сестринство со светскими прихлебателями позабавится с тобой, как захочется. Они будут тебя разоблачать, испрашивать, судить и тешиться зрелищем. Разве я плохо приняла тебя в своём доме? Разве доброе слово Инлирамии не повлияло на тебя? Отвечай.

— Судьба коварна. Сейчас она улыбается, но через миг — показывает клыки. Я уже никому не верю.

Миланэ поглядела в окно.

— Кончайте со мной, как хотите. Только никого больше не трогайте.

Она подошла к нему ближе; волновались лёгкие занавески. Вообще, она однажды слышала, что душевнобольные в мгновения помрачения воспринимают окна, как выход, такой, который не используют все нормальные, а потому — привлекательный; причём не только как выход из дома, а именно выход вообще, способ всё прекратить и сказать миру, что с ним что-то не так. Да что тут сказать: тронутые душой — это те, кому говорят, что они не видят того, что на самом деле видят, и не чувствуют того, что на самом деле чувствуют; из-за такого чудовищного несоответствия они окончательно трогаются умом. Так сказала Ваалу-Скади, значит — так есть.

— Слова ничего не значат. Имеют значения лишь поступки, — бесцветно молвила Миланэ.

— О, хорошо. Тогда смотри, что делаю.

Миланэ обернулась не сразу. Поначалу даже не заметила, что такого сделала Фрея, но потом заметила, что та просто раскрыла книгу на первой странице. И она бы узнала эту книгу среди тысяч; не спрашивая разрешения, Миланэ сама перевернула страницу, потом ещё и ещё. Это было настоящее «Снохождение»; точнее, его копия, но добротно сделанная, и самое главное — подлинная. Потом подняла взор на Вестающую, полный растерянности.

— Малиэль Млиссарская — одна из самых почитаемых нами Ашаи-наставниц. Когда-то простые Ашаи-Китрах, которые, по своему большинству — всплывшая на поверхность чернь, отлучили её от сестринства, но мы, Вестающие — помним всё и продолжаем считать одной из величайших сестрин, ступавших по земле. До неё никто и не пытался внятно рассказать о сновидении, предполагая, что это невозможно; она с лёгкостью совершила невозможное, и почти каждая из нас, Вестающих, имеет у себя эту книгу. Любая Вестающая-наставница, которая получила под опеку ученицу, считает своим долгом подарить ей «Снохождение» как можно раньше. И Амарель прятала книгу под одеждой не потому, что это была улика, а потому, что это был именной подарок от её наставницы — самое дорогое.

— Но Вестающие сильны! Почему бы с неё не снять печать запрета? Ведь можно нажать на Надзор… не знаю…

— Она же не формально вероборческая, Миланэ; нет же, она по-настоящему вероборческая; там отрицается или отбрасывается многое из канонических учений о вере. Представь: все узнали, что Вестающие поголовно признают вероборческую книгу. Каков будет хаос и вой, а?

— Это ведь значит, что… — присела Миланэ на стул.

— Да, Миланэ, это значит, что мы крайне взволновались, узнав о пропаже «Снохождения». Но не потому, что нам есть дело до мнений Надзора и прочих дураков, а потому, что очень ценим Малиэль. Вестающие порицают тебя за кражу; с иной стороны, в нашей душе есть понимание мотивов твоего поступка.

Вдруг дочь Андарии резко встала.

— Я прошу прощения у львицы. Я была неправа.

— Ничего-ничего, сядь.

Слёзы накатывали сами, и сдержаться было очень трудно — Миланэ раз за разом потирала глаза основанием ладони.

— Я думала…

— Что Вестающие так уж плохи? — заулыбалась Фрея. — Нет, Миланэ, ты — наша единомышленница. Ты увидела величие духа; возможно даже испытала это знание в жизни. Вестающие живут сновидением, это наша жизнь — сновидеть и общаться там; нам-то не знать, что истинно, а что ложно.

— Испытала, испытала, — кивнула Миланэ, кое-как успокоившись. — И Вестающие признают, что Малиэль говорит об иных мирах?

— Да, конечно, — степенно ответила Фрея. — Признаём. Надо сказать, что сновидение требует долгой, сильной практики, должна быть опытная наставница или подруга, которая сможет подсказать, предостеречь, и так далее… Правда, Вестающие сновидят немного по-иному, чем простая сновидящая, ведь оно для нас — средство, а не цель, способ общения на расстоянии; наш великий дар. Мы не можем отправляться в далёкие миры, будь-то верхние или нижние, потому что это требует много силы, а сила нам нужна для другого. Всё-таки мы служим Сунгам и являемся Ашаи-Китрах, несмотря на наши более свободные взгляды на веру… Хорошо, Миланэ, у меня осталось не так много времени, — Фрея встала, то же сделала и дочь Андарии. — Обо всём этом мы сможем поговорить позже.

Поставив книгу на место, они вышли из библиотеки к атриуму. Фрея медленно шла по коридору, слева от неё шла Миланэ, внимая.

— Как видишь, Вестающие не пригласили тебя для того, чтобы издеваться или — Ваал упаси — наказывать. Мы просто хотели взглянуть в глаза той, что дерзнула свершить такой неоднозначный поступок. И я думаю, мы можем тебе помочь; тебе решать, принимать ли нашу помощь. Решайся.

— Фрея… пусть Вестающие помогут мне. Пожалуйста.

— Хорошо. Но в ответ мы тоже хотим попросить об услугах. Вообще, нам бы хотелось, чтобы ты, Миланэ, стала ближе к нам. Ты сможешь вольно общаться с нами, мы подскажем тебе о сновидении; в конце концов, сможешь читать «Снохождение» столько, сколько захочешь. И не только его. Поверь, есть ещё много интересных вещей.

— Что я должна сделать? — с готовностью сказала Миланэ, следуя за нею.

— Ну-ну, не сейчас, не время. Сейчас в первую очередь надо думать, как получше выйти из неприятной ситуации. Твоя амарах, Леенайни, бросила тебя, так что надо бы тебе выручаться.

— Фрея знает, что сделала амарах Леенайни? — удивилась Миланэ.

— Знаю, конечно. Ужасный поступок. Леенайни — жестокая идиотка, и будь моя воля, я бы давно поставила её на место; но мои сёстры-Вестающие всё что-то медлят… Мы знаем о её клике, которую она обозвала — нет, только вслушайся — «Тайнодействующие». Так же тайно, как торговка на рынке, да… Мы знаем, что она хотела тебя туда затащить, но ты не согласилась. Испытания она устраивает ученицам… Ничего себе испытания. На то и был расчёт: ты должна была испугаться, не идти на третье испытание. Но планы сломались. Мы знаем, Миланэ, что ты очень верная Ашаи-Китрах.

— Вы всё знаете. Спасибо за лестные слова.

Фрея лишь развела руками. Всё, так всё. Они вошли обратно в атриум.

— Итак, вот что. Сейчас тебя отсюда заберёт наш доверенный лев и вы с ним поедете обратно в форт Фес; возможно, по ещё каким-то конторам, не знаю. Не пугайся, пожалуйста — так надо. Твоё дело свершило много шума, из него не так просто выпутаться. Но не переживай — всё будет хорошо. Поедешь и делай всё, что он говорит. Думаю, к вечеру неприятности будут улажены.

— А как насчёт Амона? Он сейчас в форте. Можно его выпустить прямо сейчас? — с надеждой спросила Миланэ.

— Насчёт этого посложнее. Но тоже решится на протяжении нескольких дней.

— Фрея… пожалуйста… пусть Вестающие помогут освободить его… Я всё сделаю.

— В любом случае сначала надо решить проблему с обвинениями в твой адрес. Езжай с нашим львом и делай всё, что он говорит. Спасибо за общение, больше не смею задерживать.