Снохождение

Выйти к центру Зала Огня — простое дело. Здесь не требуется никаких премудростей, это обычный «проход», как его называют на уроках танцев, поз и жестов, каждая дисциплара могла сделать это хоть с закрытыми глазами.

Церемония началась, они вышли.

Она всегда находила сие действо очень смешным и глупым. Приятие — таинство Ашаи; а это попытка как-то продемонстрировать Сунгам появление на свет новых сестёр, задумка изначально провальная, полная профанации и иронического; а некоторые несведущие светские головы считали, что это есть то самое Приятие. Миланэ не знала сестёр или дисциплар, кому бы нравилась эта церемония.

Миланэ очутилась на левом краешке стройного полукруга, и могла видеть всех. Здесь, слева направо: Ваалу-Луана, Ваалу-Сизая, Ваалу-Айнэсваала, Ваалу-Наталла, Ваалу-Кара-Ушала. Остальных десять она не знает — это бывшие свободные ученицы, проходившие Приятие в дисципларии. Откровенно говоря, они чуть портили картину скованностью в движениях.

Они присели на одно колено и начали слушать речь амарах:

— Мои сестры, мои добрые Сунги. Сегодня — великий день для этих дочерей Ваала, что ещё вчера были…

И тому подобное — совершенная безвкусица-официоз.

Миланэ, выбрав момент, когда амарах закончила предложение, быстро и тихо позвала подругу, что рядом, в двух шагах:

— Луани? Луан?

Дочь Андарии подумала, что та не услышала, но тут донеслось тихое, немного раздражённое, сказанное сквозь зубы:

— Что?

— Где Арасси?

— Что?

— Ты её видела?

— Что? Миланэ… — последнее слово прозвучало с великим укором, мол, нашлось время для разговоров. — Как так можно?

Устыдившись, дочь Андарии примолкла.

В конце концов эта пытка кончилась, все захлопали в ладоши, амарах сошла от Чаши Огня к новым сёстрам, чтобы каждой из них надеть амулет Ваала. Когда амарах подошла к ней, то Миланэ улыбалась, совершенно невольно, но победоносно; взгляды встретились.

Вскоре всё кончилось; первым делом дочь Андарии поймала за руку Айнэсваалу.

— Айни! Айни! Привет, как ты?

— Да не знаю… Позорище, — озабоченно-занято ответила та.

— Тоже ненавижу эту ерунду. Вот бы не проходить её, да?

— Можно. Можно не приходить. Так некоторые делают. Амулет всё равно выдадут. Я слышала, так в Криммау-Аммау поступают. Не идут, и всё. Показуха, — та скрестила руки на груди, поглядывая по сторонам и выглядывая кого-то в толпе.

— Ты Арасси не видела? Она что, ещё от сомы не отошла?

Айнэсваала вздрогнула и странно поглядела на Миланэ.

— Так ты не знаешь?

— Что?

— Это не все ещё знают… Но я думала, что ты точно знаешь.

— Что знаю? Что не знаю?

У Айни заиграли скулы, она сильно сцепила зубы.

— Арасси умерла на третьем испытании, — ещё крепче сжала скрещённые руки.

Миланэ придержалась за стенку, лапы вмиг ослабели. Но опомниться не дали и на краткий миг:

— Ваалу-Миланэ-Белсарра, сиятельная! — подбежал какой-то служитель.

— Что? Что? — с растерянным раздражением спросила Миланэ, приложив ладонь к макушке.

Вмешалась Айни, даже не глядя, кто звал:

— Оставь нас.

— Преподобную вызывает амарах, это очень важно. В личные покои, немедленно.

Новость была настолько чудовищной, что просто не могла поместиться в сознании сразу, а просачивалась-пролезала частями, тёмно-страшными, красно-алыми частями. Всё обнажилось; оказалось, нет никакого хорошего настроения, и никогда не было. Безумие реальности возликовало снова.

— Ладно, Айни… Я, я потом, я потом приду, я… Мне надо её увидеть, я… Пошли, идём, — толкнула служителя, как пса, мол, пошли.

Миланэ не помнила, как шла по коридорам, как отмахивалась от чьих-то вопросов. В ушах стоял гул.

Очнулась лишь, когда усадили на стул служительницы-дхаарки самой амарах; у тех явно было распоряжение дождаться Миланэ и провести её в покои. Она плакала и смотрела на потолок.

«Она была права. Она была права. Она была права», — и даже нельзя сказать, кто именно был прав согласно этой мысли. То ли одинокая Ашаи в Норрамарке, то ли сама Арасси, то ли Малиэль, то ли ещё невестимо кто.

Наконец, вошла амарах; вид у неё оказался усталый. Не церемонясь, сбросила венец на комод, и Миланэ помнила сей жест — так было тогда, раньше; плюхнулась в кресло напротив. Меньше всего в эти мгновения она напоминала амарах великого дисциплария, а так, обычную Ашаи после тяжёлого дня.

Разлилась гнетущая тишина.

— Моя амарах, это правда? — без предисловий молвила Миланэ.

Леенайни поглядела на неё, потом в сторону.

— Угум. Правда. Арасси умерла. Забрал Ваал.

— Что случилось? Я ничего не знаю. Только что, вот только что мне сказали!

Леенайни вдруг резко поднялась, это же, но медленнее, сделала и Миланэ. Амарах подошла к окну, стала смотреть вниз, чуть отодвинув занавеску, как светские гости разгуливают по садам Сидны.

Пока Миланэ отчаянно боролась со слезами, сказала:

— Когда ей дали сому, то сначала всё шло, как обычно. Но когда она улеглась на ложе и отошла, то потом… В общем, потом ей стало очень плохо… Одна из сестёр Круга предложила отнести в больницу, некоторые поддержали, некоторые — нет. Пока они спорили и пытались помочь, всё более-менее утихло. Но затем Арасси просто не очнулась. Некоторое время она была жива, но так и не очнулась… Так бывает. Не все выдерживают сому, Миланэ; некоторые слишком чувствительны к ней, и это нельзя предугадать.

Помельтешила занавеской.

— Я знаю, что она попала в Нахейм. Она была доброй ученицей.

Мельтешила дальше.

— Каждую такую смерть переживаю, как свою. Видеть не хотела сегодня всю эту галдящую толпу.

— Пусть амарах скажет начистоту: она в чём-то провинилась? Как я? — Миланэ постучала по собственной груди. — Отравленная сома?

Леенайни быстро перевела взгляд на неё, оставив занавеску.

— Нет. Арасси не была замешана в досадных историях, уверяю. Всё, что случилось — рок.

— Какую вину имела Арасси? Почему её не стало?

— Никакой вины за ней не было. Её забрал Ваал, так бывает, ты это знаешь.

Села напротив.

— Завтра будет проведена траурная церемония. Я сегодня ограничу все празднества до полуночи.

— Я хочу видеть её…

— Хорошо. Но сперва нам нужно побеседовать. Вероятно, ты хочешь знать, что случилось с твоим Приятием, — Леенайни пригласила Миланэ присесть.

— Я знаю, что случилось, — села Миланэ. — Я подглядывала в книгу в Марнской библиотеке — это правда. Я действительно ездила в Айнансгард, чтобы определить значение северного амулета, который подарил мне лев-Сунг, дренгир Хайдарр, ну и ещё, чтобы возвратить его, чего не получилось. Именно там сестра этого льва, дисциплара Айнсансгарда, посоветовала обратиться к одной Ашаи, что хорошо знается на Севере и носит славу отступницы. Кстати, догадываюсь, что это она сочинила анонимный донос.

— Откуда знаешь об анонимке?

— Наставница Ваалу-Амалла поведала, когда сообщала о невозможности стать сестрой, — ответила Миланэ. Вдруг слова кончились, ей было больше нечего рассказывать. — Да, всё правда.

Леенайни внимательно изучала её взглядом.

— И там эта сестрина, отступница, отчаянно советовала Арасси не идти на Приятие, а иначе она не выдержит.

— Арасси тогда была с тобой? — удивилась Леенайни.

— Да. Она не хотела ехать. Она считала всё вздором.

«Как же всё валится из рук», — подумала амарах. После ночного визита Арасси она решила, что как нельзя лучше будет взять в Тайнодействующие именно её, а не Миланэ; амарах тогда поняла, что с дочерью Андарии будет всё сложно, а вот с Арасси, бесконечно преданной и покорной, как раз всё будет легко. Да, у неё нет патрона-сенатора. Но и нет этой чудовищной упёртости. Кроме того, Арасси — ключ к Миланэ. Влияние через ближайшую подругу иногда мощнее прямого. И теперь Арасси посмела погибнуть на Приятии! Вероломно! Никого не предупредив! Не рассказав о своих проблемах, затруднениях, возможных рисках!