Без имени...

Потом была театральная студия, где роль Дианы из "Собаки на сене" исполняла Лика. И фантастические посиделки с изучением восточной философии в кругу странных друзей. Среди них был Вилли, который и зимой и летом ходил в одном и том же черном пальто, а в вузе из принципа учился исключительно на тройки. И Снежанна, обожавшая астрологию; она всем без исключения желающим бесплатно составляла гороскопы. И Рита, которая всегда ходила в одежде хиппи семидесятых годов прошлого века... Когда-то они думали, что их компания будет существовать вечно. Так будет всегда, и даже на старости лет они будут ходить в гости друг к другу...

Но, мирное затишье, лишенное имперских амбиций, продолжалось недолго. Так называемая "маленькая, но всё равно гордая страна" вскоре в очередной раз "встала с колен" и злобно зашипела на весь мир...Короткая, от силы двухгодичная, оттепель закончилась. В вузах и Московии в целом стали закручивать гайки. Начались новые гибридные войны. Хорошо, хоть армия была наемной, добровольной и Евгений не загремел на войну, не окончив вуза. Но Лика вдруг изменилась, посерьезнела, ушла в себя. И вскоре вышла замуж за бизнесмена с отвратительной, с точки зрения Евгения, физиономией, круглым пузиком и манерами гопника.

- Понимаешь, Женя, мне надоело быть вечно голодной... Помнишь, как мы с тобой продавали мою единственную шубу, чтобы заработать денег на еду? Я постоянно мыкалась по съемным квартирам, с крысами и тараканами, хотя никогда не говорила с тобой об этом, оставаясь "прекрасной незнакомкой". Я вообще не говорила с тобой о трудностях быта. Наша любовь была выше этого... Только музыка и стихи, и только свет... И, пусть она и останется таковой: и для меня, и для тебя.

Она помолчала. Кажется, Лика плакала. Там, в этом чужом подъезде, было темно. Он не видел её слёз. Потом они по лестнице забрались ещё выше, сидели на подоконнике и курили.

- Мои родители в мои восемнадцать лет выставили меня из дому, сказав, что я, с моим Университетом, розовыми очками и богемной жизнью им не нужна... Моё студенчество стало страшным, голодным, но оставалось свободным и прекрасным. Но сейчас... Сейчас я уже хочу покоя. Даже, ценой потери свободы. Я больше не хочу голодать и когда-нибудь стать бездомной и умереть на улице. Я всего лишь слабая женщина. Прости меня, Женя.

Он тогда просто растерялся. Шептал нежные слова, сказал, что она всё равно останется Прекрасной Дамой его сердца. Его музой. Предлагал жить у него, вместе... "Мы будем - два нищих, убогих человека, и не сможем за себя постоять. Разве я смогу на тебя опереться? Ты сам... Еле дышишь. Ты разве сможешь прокормить двоих?" - шептала она горькие слова.

Потом он всё равно пел по-прежнему песни под её окном. Чем, впрочем, вызвал осложнения в её интимной жизни. И дважды был избит её мужем. А также, в Университете встречался с ней, по-прежнему. Писал за Лику её рефераты, курсовые и диплом. Свой собственный, диплом на классическом отделении, он сдал на четыре, но Лика, на своём факультете русского языка и литературы, написанную им работу о поэтах Серебряного века защитила на отлично.

Но, с окончанием вуза, всё и закончилось.

- Женя, не береди мне больше душу. Я так не могу. Мы...должны расстаться, не видеться никогда, - в конце концов, сказала она.

- А как же трубадуры, например? У них была дама сердца. Пускай, замужняя. Это ничего не меняло.

- Такие истории иногда заканчивались очень плохо. Помнишь, ты рассказывал мне историю... как его там? Того трубадура, у которого ревнивый муж его дамы вырвал из груди сердце и отрубил ему голову... Как его звали?

- Гийом де Кабестань из Руссильона. Дама та съела его сердце, приготовленное её мужем, которое он подал ей на блюде. Когда муж сообщил ей, что именно она съела, она сбросилась вниз с балкона.

Лика кисло улыбнулась.

- Я помню, - сказала она. Ну вот!

- Нет, в наше время такое невозможно. И тебя на её месте просто бы прозаично вырвало, - сказал Женя.

А вскоре Лика уговорила мужа уехать в Болгарию, насовсем. О чем сообщила Евгению в письме, по интернету. И больше не отвечала ему ни в соцсетях, ни на звонки.

- Здравствуйте, Женя! - из воспоминаний его вырвал голос за спиною.

Он вздрогнул и обернулся.

- Здравствуйте, Неназываемый!

- Женя, вы, кажется, должны были уже появиться на своей прежней работе?

- Да. Вчера и сегодня была моя смена. Но... Я не хочу туда возвращаться.

- Я сам подыщу вам другую работу. Но... Вам придется один раз всё же посетить то самое коллекторское агентство.

- Зачем?

- Вы... Боитесь туда идти?

- Да.

- Вот поэтому. Надо убить этот страх. Идём прямо сейчас.

- Сейчас?

- Не бойтесь. Я поеду с вами. И нас повезёт ещё один человек. Мы зовем его Сенсей.

- У вас... Есть какой-нибудь план?

- Да.

- Я немного не понял, - начал Женя уже в машине, - в медцентре, и здесь - Фанни, Схимник, вы... Ну, как бы, все эти люди, которых я встретил в последнее время - это одна организация? Что происходит здесь? Мне кажется, что вас что-то объединяет. Это так?

- Да. Мы, действительно, одна организация. Неформальная. И эта организация имеет странную историю.

- А каковы её цели?

- Такая организация, а вернее, её предтеча, возникла в противовес другим силам, как их антипод. Вы, быть может, не знаете, Женя... Но у нас были повсюду расставлены паучьи тенета. Везде, в каждой, даже самой мелкой, организации были стукачи, наушники, платные "информаторы"... Они работали на весьма реальное и сильное объединение "своих людей". Мафиозным кланом их не назовешь; но только потому, что это была более широкая сеть. И, в общем-то, по сути мафиозная, их верхушка везде имела проверенных, таких же "своих", сошек поменьше. Те выведывали, подслушивали, высматривали. Докладывали о всех "странностях" и всех неформальных объединениях, чтобы странности - ликвидировать, объединения - разрушить. Результаты всех их доносов фиксировались и заносились в особую базу. В принципе, на каждого человека было своё негласное "дело" в этой базе. А потом, к примеру, приходил устраиваться на работу человек, увлекающийся рок-балладами. И заполнял анкету претендента на ту или иную должность. И начальник отдела кадров тут же пробивал по своей базе его данные. В отделе кадров начальникам, понятное дело, советовали брать только проверенных людей, и не послушать их начальник того или иного подразделения просто не мог. Его самого могли уволить. Ну, а во всех отделах кадров работали только люди определенного сорта: наглые, беспринципные - "свои", в общем, в доску для всей этой кодлы. Они проверяли всех: "свой" ли для них человек пришел устраиваться на должность, или странный какой-нибудь... Ага - смотрят по базе... Да он рок слушает. Ну его, долой! Ну, а внешне всё было шито-крыто: извините, мол, но это место уже занято. Или пришел кандидат с большим стажем, с ученой степенью, с медалью на шее... Да мало ли причин можно найти для того, чтобы отказать в работе! А можно и без объяснения. Или пообещать взять попозже, и тянуть месяца два, чтобы подождал, а потом - всё равно отказывать. Конечно, это всё - на работах более-менее оплачиваемых и не пыльных. И оставалось тогда любителям рока идти в дворники или грузчики. Или, на что-нибудь такое же, физически тяжелое.

В общем, такое явление в обществе мы окрестили "скрытый фашизм". В конце концов нашлись люди, которые поняли суть вещей. Нас просто уничтожают, лишая средств к существованию... И тогда эти люди стали создавать рабочие места и брать к себе на работу... По принципу, наоборот: только странных и неугодных. Тех, кто не вписывался. Не кланялся начальству. Для этого дела они создали подпольный фонд, пожертвования добровольцев. Да, они намеренно поступали так по отношению к отделам кадров "системы", существующей для подавления инакомыслия в зародыше. Даже, вообще любой мысли; думающие были не нужны . Любая мысль, творчество, предпринимательство - искоренялись. Поскольку, люди, к этому всему склонные, оказывались ниже плинтуса, им было не до развития. Для творчества и идей нужны люди свободные.