Без имени...

- Борисов Илья, - всплыло имя, можно сказать, из подсознания, и неожиданно для него самого.

- Борисов... Илья, - задумчиво повторил Виталик. И вдруг вскочил, как ошпаренный. - Как-как? - и снова посмотрел на Лиса, будто пытаясь считать информацию с его лица.

Потом он что-то набрал на компьютере, и открылась страница. На ней, на пол-экрана, появилась фотография. Лицо человека... Очень похожего на Лиса, только он был лет на семь его старше. Была и подпись под фотографией: Иван Борисов. "Дело четырёх".

- Я... Лично знал его. Подожди, - сказал Виталик, отошел к двери и плотно закрыл её.

- Здесь установлено устройство, исключающее любую прослушку, - добавил он, вернувшись на место.

- Можешь ты сказать, Иван Борисов - это твой отец? - спросил он тихо.

- Не знаю, - честно ответил Лис.

Но его сердце сжалось.

- Он был взят и репрессирован в 2039-м году. Проходил по так называемому "делу четырёх". Тогда он и ещё трое таких же молодых парней забрались в Следственную Контору: огромное, темное здание, окруженное охраной, забором с колючей проволокой и собаками. Вроде, они тайно отремонтировали ни базе старого авиаклуба поврежденный вертолет, и на нём сели на крышу здания. И спалили архивы по "нацпредателям", забравшись в самый центр. Весь. Пожар перекинулся и на другие этажи. Хорошо горело. Конечно, их потом нашли и взяли. Пришили дело по статьям за бандитизм, уничтожение имущества в особо крупных размерах, порчу национального достояния и что-то ещё. Но Конторе потом с нуля пришлось начинать свою грязную работу по сбору компромата.

- Кто такие "нацпредатели"?

- В нашей несчастной стране так называются люди, которые борются со структурой, занимающейся пропагандой шовинизма, враньём, строительством тюрем и уничтожением культуры, - ну, в общем, со всеми проявлениями "системы", представляющей из себя сращение бандитской и государственной структуры, уничтожающей и перетирающей в хлам всё живое.

- А что случилось потом с Иваном Борисовым?

- Он был отправлен в ссылку. Его жена участвовала в организации побега, ему удалось бежать. Они долго скрывались, но в конце концов, их раскрыли. И, при попытке побега через границу, схватили. Борисов был расстрелян. А его жена была определена на пожизненное. У неё был новорожденный ребенок, но его забрали у Анны и "определили на казенное воспитание", как это было сформулировано. Его следы теряются. Анна была освобождена через два года, покинула Московию и стала ведущим блоггером. Писала в сети, что ей на постоянные запросы ничего не ответили о судьбе сына. Она не смогла найти о нем никакой информации, не знает, жив ли он. В общем, о её сыне, - и тут Виталик проницательно посмотрел на Лиса, - и мы не знаем ничего. Даже, раздобыв некоторые секретные архивные документы. Итак, вернемся к тебе... Ты расскажешь мне, кто ты есть, чем занимаешься?

Лис внезапно обхватил голову руками, ощутив сильную боль. На глаза внезапно навернулись слезы.

- Я понимаю, - спокойно сказал Виталик. - Сказать правду ты не можешь. А лгать - тоже: здесь стоит фильтр. Мучаешься, да?

Лис вдруг поднялся, выхватил нож... В один миг его лицо исказилось яростью. Виталик побелел, и, вскочив с кресла, попятился к дверям. Но там быстро принял боевую стойку, и приготовился к защите.

Но Лис... Переложив нож в левую руку, быстро полоснул по ладони правой. Там, как он знал, был зашит его личный индикатор.

Кровь брызнула фонтаном, орошая компьютерную клавиатуру. Лис вставил нож в разрез и, поковыряв в ране, наконец, нащупал металлическую пластину. Потом поднес руку ко рту и зубами выдрал эту пластину из собственной плоти. Сплюнув "железку" на пол, он окровавленными губами проговорил:

- Мне... всю жизнь... врали... что я... родился... в тюрьме. Сын бандита и..., - Лис, побелев, завалился набок, но руки Виталика, подоспевшего вовремя, не дали парню упасть.

Потом Виталик снял с себя рубашку и, порвав её на полосы, быстро заткнул, и, как мог, перевязал ими рану.

Затем достал плейерфон и набрал номер, которым пользовался крайне редко.

- Приезжайте. Срочно, - только и сказал он.

- Вы не поверите мне, - Лис приоткрыл глаза и произнес слабо, почти теряя сознание. - Но... Николай - это не Николай вовсе. Они... Его подменили. Его сознание, личность. Чертовщина в этом какая-то...

- Кто?

- Бандиты. Я на них работал. С детства. И, если за вами стоит что-то важное - оппозиция, политика, сопротивление... То он обязательно предаст. Слышите?

- Да.

- Верите мне? Ведь я умираю. И - зачем умирающему врать?

- Я верю тебе. Держись, парень! Сейчас... Приедут врачи.

- Не стоило их вызывать. Они лишь ускорят мою смерть. Таких, как я - убивают. Если вынуть "фишку" из руки - смерть будет мучительной. Так говорят. И я знаю, что...

- Не верь! Они ведь врали тебе, всегда. Приедут не обычные медики. Они тебя спасут. И не выдадут. Зло побеждает добро, - сказал Виталик.

- Зло побеждает добро, - кисло усмехнулся Лис. - Но... В этой фразе по-русски нет определенности... Кто и кого побеждает, - и он потерял сознание. Боль сковала его. Так была устроена та самая "фишка", что его теперь парализовало. Яд проник в его кровь.

"Ну, хоть в этом... Они меня всё ж не обманули", - только и успел он подумать, проваливаясь в небытиё.

Глава 3 . Крот.

Евгений, бывший работник коллекторского агентства, надолго засел в библиотеке, с тайным желанием встретить здесь Неназываемого.

Листать настоящие книги - словно держать в руках истинную драгоценность; экран монитора никогда не вызывал у Евгения такого трепета. Хотя, он в последнее время читал только с экрана. А такую огромную массу "живых" книг Евгений давно не встречал.

Внезапно, - быть может, листы книг пробудили в нем эти воспоминания, а может, состояние души, - но он вспомнил молодость, филфак, где учился. Вспомнил явственно, чутко и больно. Читалку факультета, редкие, выдаваемые там раритетные издания книг, еще дореволюционных годов... И, конечно, Лику...

С ней, с безответной своею любовью, он познакомился именно в читалке филфака. В её так называемом читальном зале: простой аудиторией с обшарпанными стенами, исписанными партами, странными "галёрками", где занимались чем угодно, только не учебой.

Он сидел где-то в средних рядах, у окна.

- Здесь свободно? - спросила незнакомая девушка.

- Да, - с удивлением ответил он. Когда Женя пришел в читалку, почти все столы были свободны. Теперь он озирался кругом, и понял, что, увлекшись чтением, ну, а потом достав компьютер и увлекшись квестом, и он не заметил, как сюда набежали студенты. "Учились бы дома. За компьютером. Что здесь, клуб знакомств? Или же, все норовят сбежать из дому, как и я?" - устало подумал он.

Незнакомая, очень шикарная девушка присела рядом. От неё пахло духами так, что у Жени голова пошла кругом.

- О, я знаю эту игру! - восхитилась она, заинтересованно заглянув в его ноут. - Но я так далеко еще не заходила!

- Там есть хитрая загадка. Нужно хорошо знать поэзию. Ключ - продолжение строчки стихов...

- Лика, - неожиданно представилась она, протянув узкую руку.

- Евгений, - ответил он, и, вместо того, чтобы руку ей пожать, приложил её к губам. Как в старых романах.

- Я буду называть вас просто, Женей, - прошептала Лика.

С этого всё и началось. Вне соответствия времени, они общались исключительно на "вы", и он писал ей стихи, а она даже иногда отвечала на них своими строками... Потом были безумные петербургские ночи и прогулки по Фонтанке вместе с поэтическим ретроклубом "Пегас", чтение поэтов Серебряного века, посещение башни Иванова... Они залезли туда, на крышу, с риском для жизни. Пение песен БГ и Цоя под гинтару... "Мы стояли на плоскости, повторяя слова, лишенные всякого смысла...", - пел он, и его слова подхватывались компанией.