Rise

— Не нужно, иначе завтра будет слишком тяжело, — возразила она. — Я понимаю, что ты сейчас полон энтузиазма, но лучше все-таки сильно не спешить, чтобы не сделать хуже.

Она была права, но я все равно не хотел уходить. Мозг пытался лихорадочно придумать какую-нибудь другую причину остаться.

— Ладно, ну тогда… — я замолчал, все еще надеясь найти предлог. — Грейнджер…

— Что? — отозвалась она, посмотрев на меня.

— Не угостишь чаем? Я ужин пропустил, — несмело сказал я.

— Хорошо, конечно, — согласилась она. — Сейчас Тинки попрошу принести тебе чаю и каких-нибудь сэндвичей.

— А почему только мне? — удивился я.

— Ну… — замялась она. — И для себя я тоже чаю попрошу, а вот есть я не хочу.

— Понятно, — ответил я и переместился поближе к письменному столу.

Тинки принес все необходимое, и еще час я сосредоточенно и очень мелкими глотками пил свой черный чай, болтая с Гермионой обо всякой ерунде. Мы общались так непринужденно, что, казалось, никогда раньше у нас не было никаких конфликтов.

Когда чашка все же опустела, я был вынужден попрощаться и уйти, тем более, что скоро уже должно было наступить время отбоя. Еще раз поблагодарив Гермиону за этот удивительный вечер, я пожелал ей спокойной ночи и направился в свою комнату.

Можно ли было назвать меня счастливым в тот момент? Да, пожалуй, можно. Это был не предел мечтаний, но гораздо большее из того, на что я мог рассчитывать.

Оказавшись к своей комнате, я сразу же лег, решив, что мне необходимо выспаться и набраться сил на завтрашний день. Но сна не было. Я снова и снова прокручивал в голове события сегодняшнего вечера.

Только раз меня отвлекли от моих размышлений. Райт пришел в спальню почти перед самым отбоем, практически вломившись в дверь. Он явно был зол. Швырнув на тумбочку книгу, он лег на кровать и несколько раз врезал кулаком по подушке. А потом вытащил откуда-то листки пергамента и порвал их на мелкие клочки. Но вскоре после этого он успокоился и затих.

Я немного понаблюдал за ним и снова вернулся к своим мыслям. У меня не выходил из головы образ Гермионы и ее бездонные глаза, глядящие мне в душу. А еще я вспомнил о ее словах про Алекса и Амелию, и мне пришла в голову совершенно безумная мысль, которую я, впрочем, уже решил обязательно воплотить в жизнь.

Спал этой ночью я совсем мало, но это не помешало мне быть в хорошем настроении с утра. Одевшись, я направился в Большой Зал на завтрак, но моей задачей было сначала поймать моих друзей и кое-что им сказать.

Первой около дверей в Большой Зал мне встретилась Амелия, которая, заметив меня, хотела было развернуться в обратном направлении, но потом тяжко вздохнула и, хмуро взглянув на меня, твердой походкой продолжила идти мне навстречу.

— Привет, — поздоровался я, когда она подошла.

— Здравствуй, — она опустила взгляд.

— Сможем сегодня после занятий поговорить? — спросил я.

— Зачем? — удивилась она.

— Хочу тебе помочь.

— Чем ты мне можешь помочь? Мы уже все выяснили, кажется. Ты же… не изменил свое мнение? — она заглянула мне в глаза с надеждой.

В душе царапнуло огорчением, мне нечем было ее порадовать.

— Нет, — твердо сказал я. — Но поговорить нам есть о чем. Придешь в старый класс ЗоТИ в три часа?

— А смысл? — грустно усмехнулась она и хмыкнула.

— Пожалуйста, — попросил я. — Я уверен, что для тебя это тоже важно.

— Ладно, в три, — она пожала плечами. — Хотя я и не вижу в этом смысла, — не дожидаясь моего ответа, она направилась в Зал, и я поспешил следом за ней.

С Алексом я говорил уже на занятии по зельеварению. Слизнорт задал нам сварить сложное зелье, требующее высокой концентрации внимания, так что мы обмолвились только несколькими короткими фразами, но Алекса — что было вполне ожидаемо — не пришлось долго уговаривать на встречу в старом классе ЗоТИ, он даже не захотел узнать причину. Единственное, что он уточнил, — это время встречи, и я сказал ему, что буду ждать его без пятнадцати три.

Занятия сегодня тянулись для меня очень медленно, и только трансфигурация, которая сегодня было последним уроком, пролетела, как одно мгновение, потому что на Гермиону я мог смотреть, кажется, бесконечно долго. Только вот глазеть на нее было нельзя. Когда отведенное время занятия завершилось, я ненадолго задержался, чтобы большинство студентов вышли, и переместился к преподавательскому столу Грейнджер.

— Как дела? — спросил я, посмотрев на нее.

— Хорошо, — она слегка улыбнулась. — А ты как?

— Неплохо, — пожал я плечами. — Сегодня, как обычно?

— Да, жду тебя в семь, — кивнула Гермиона.

— Тогда… до встречи, — полувопросительно сказал я.

— Да, — она снова улыбнулась уголками губ, и на моем лице, как в зеркале, отразилось такое же выражение.

Я с трудом вернул прежнюю маску невозмутимости и поспешил в старый класс ЗоТИ, хоть до назначенного времени оставалось еще пятнадцать минут.

Я нервничал. Мне казалось, что от меня сейчас зависела судьба двух людей, которые мне были небезразличны. Я чувствовал угрызения совести и понимал, что если ничего не сделаю сейчас, то буду винить себя всю оставшуюся жизнь. Слишком много я наделал ошибок в прошлом, и все из-за собственного эгоизма и импульсивности. Но мне казалось, что я уже вынес из этого урок, а сейчас получалось, что я продолжал совершать глупости, которые причиняли боль окружающим.

Алекс появился вовремя.

— О чем хотел поговорить? — спросил он, усаживаясь за ближайшую парту.

— Расскажу тебе про вчерашнюю тренировку, — сказал я, поглядывая на дверь.

Алекс издал тихий смешок.

— Я догадываюсь, — сказал он, даже не скрывая ухмылку.

— Ты знал про беговую дорожку? — удивленно спросил я и округлил глаза.

— Ага. Я помогал мисс Грейнджер ее установить в лаборатории.

— А ты не мог мне рассказать об этом вчера?! — с негодованием проговорил я. — Меня чуть удар не хватил, когда я увидел эту штуковину. Тоже мне друг называется, ведь мог же предупредить! — на мгновение я даже забыл об истинной цели нашей встречи, а ведь повышать голос было совсем не обязательно, скорее даже — нежелательно.

— Не хотел лишать тебя некоторой встряски и взвалил весь груз ответственности на мисс Грейнджер, как она и просила, — поднял он руки в примирительном жесте.

— Значит, это она тебя попросила молчать? — прищурился я.

— Она хотела сама тебе все объяснить. Боялась, что ты откажешься приходить, если узнаешь все до начала вашей тренировки.

— И в этом она права, — вздохнул я, растеряв весь свой пыл. — Как всегда права. Но ты знаешь, — я сделал небольшую паузу, пытаясь подобрать слова, — она меня уговорила, конечно же, и это оказалось так здорово — ходить… Пусть даже еще не совсем по-настоящему, но это… волшебно.

— У тебя сейчас такое выражение лица, что, я так понимаю, ты — абсолютно счастливый человек, — сказал Алекс, хмыкнув.

— Не совсем, — поморщился я. — Еще нужно решить ряд проблем. Какие-то из них — простые, а какие-то — неразрешимы. Но я и правда очень рад, что столько всего уже могу. И это все благодаря Гермионе. Да и без твоей помощи не обошлось, — спохватился я.

— Нет, ты прав. Это все стараниями мисс Грейнджер. А я мало что сделал.

— Неправда. Даже с рецептом зелья ты помог! И вообще, ты и Амелия — мои друзья, вы меня поддерживали всегда, — сказал я.

Алекс грустно улыбнулся и вздохнул.

— Да, я помню, как мы с ней бегали к тебе в лазарет по десять раз в день, когда ты вытворил тот фокус с обезболивающими.

— Не напоминай мне об этом, — попросил я, нахмурившись.

Тут дверь с резким скрипом открылась, и Амелия практически вбежала в помещение.

— Прости, я опоздала, меня Флитвик задержал, — сказала она и застыла, заметив Алекса. Все еще держась за ручку двери, она переводила взгляд то на меня, то на Алекса и, кажется, была в полной растерянности. — Я… не вовремя, — выдавила она.

— Нет, постой, — попросил я. — Заходи, я ждал тебя.