Игра на двоих

— Так сильно ненавидите друг друга? Что-то новенькое! — непонимающе хмурится ментор.

— Ждем не дождемся Арены! Будь уверен, будем охотиться не на остальных трибутов, а друг на друга, — зло смеется Джейк, сверкая глазами в мою сторону.

— Если я еще раз увижу тебя рядом с ней с подобными намерениями до начала Игр…

— Ну и что ты сделаешь, жалкая пародия на ментора?

Вместо ответа Хеймитч хватает его за шею и со всей силы бьет головой об стену. А сил, надо сказать, у этого мужчины оказывается очень много.

— Я на твоем же примере покажу тебе, какие навыки помогли мне победить в Голодных Играх! Желаешь рискнуть? — орет он.

— Нет, спасибо, — хрипит и закатывает глаза Джейк, держась за горло и медленно сползая по стене на пол.

Хеймитч удовлетворенно кивает, делает мне знак идти в гостиную и, не обращая внимания на валяющегося на полу Райта, идет следом. Приблизившись, спрашивает:

— Ты в порядке?

— Да, мне не привыкать, — устало отвечаю я.

— И давно у вас такие отношения?

— Несколько лет. Он хотел заполучить меня в свою компанию, а я послала его куда подальше.

— Почему не присоединилась к нему? По опыту знаю: люди обычно объединяются в группы — так проще выжить, особенно в условиях того мира, в котором мы живем.

— А я сама по себе. Мне легче одной.

На этом наш разговор прерывается: мы входим в следующий вагон. Напоследок Хеймитч тихо замечает:

— Держи нож под рукой. И на Арене, и в Капитолии, и сейчас, в поезде.

Увидел, значит. Ну да ладно, будет знать, на что я способна.

Эффи уже ждет нас и, только мы устраиваемся на диване, включает запись. В гостиную незаметно проскальзывает Джейк и приближается было к дивану, но под грозным взглядом Хеймитча отползает к креслу.

Нам показывают одну церемонию за другой: все те же шары, имена, трибуты и — иногда — добровольцы. На секунду задумываюсь, смогла ли бы пожертвовать собой ради другого человека. И честно признаюсь: вряд ли. Даже учитывая мое недавнее желание вызваться добровольцем на следующий год. Внимательно наблюдаю за соперниками и быстро понимаю, насколько мне не повезло: все трибуты — восемнадцатилетние юноши и девушки, а те, что из Первого, Второго, Третьего и Четвертого Дистриктов — профи, с детства готовящиеся к участию в Играх. И вид у них, стоит заметить, соответствующий. Мне становится не по себе; Джейк злорадно улыбается, предвкушая мою скорую смерть. Я даже не обращаю особого внимания на внешность и имена трибутов — это не так уж важно. Важно то, что все они куда сильнее меня физически и практически идеально владеют каждый своим видом оружия. Меня охватывает страх. Кто я по сравнению с ними? Девчонка, едва умеющая обращаться с ножом и луком, нетренированная и сильно выделяющаяся среди остальных — возрастом, внешним видом и манерами дикого зверя. Таких не любят. Против меня профи даже объединятся с обычными трибутами.

Последним, как всегда, показывают Дистрикт-12. Вот появляется Хеймитч, нам демонстрируют фильм, Эффи вытаскивает бумажку с моим именем. С неким удовлетворением отмечаю, что на моем лице нельзя заметить и тени эмоций. На сцену выходит Джейк, мы обмениваемся «любезностями». Комментаторы заинтересованы: на их памяти еще не случалось подобного, трибуты из одного Дистрикта всегда были дружны. Играет гимн, программа заканчивается. Эффи с едва скрываемой жалостью посматривает на меня, Хеймитч с привычно хмурым выражением лица встает и молча уходит, Джейк выглядит довольным. Я, не желая слушать утешения Бряк, тоже выхожу из гостиной и отправляюсь в свое купе.

Медленно раздевшись, забираюсь под одеяло и, свернувшись клубочком, закрываю глаза, отчаянно надеясь, что все, случившееся со мной сегодня — всего лишь сон. Один из тех ночных кошмаров, которые часто снятся мне в течение последних пары лет, оказавшихся особенно трудными для меня и моей семьи. Сейчас я открою глаза и увижу привычные стены своей комнаты, встречу на кухне маму, готовящую завтрак, провожу на работу отца и убегу в лес, на охоту. Конечно, ничего подобного не случается. Я — трибут Двенадцатого, который через несколько часов будет в Капитолии для подготовки к Голодным Играм. И этого не изменить. Пути назад нет.

Словно желая сделать себе еще больнее, вспоминаю родителей и представляю, чем они заняты сейчас. Видения настолько реальны, что кажется, будто я могу протянуть руку и коснуться их. Воспоминания о семье и доме навевают грусть и чувство безысходности, поэтому стараюсь задвинуть подобные мысли в самый дальний угол сознания и подумать, например, о предстоящих тренировках. Однако спустя час мучительных попыток становится понятно, что мне не уснуть. Завернувшись в плед, подхожу к окну и устраиваюсь в кресле. Сон приходит только к утру.

Кажется, я только-только закрыла глаза, а Эффи уже стучит в дверь: «Подъём! Пора завтракать!». Одеваю то же, что и вчера и, мельком глянув на свое отражение, спешу в столовую. За столом уже собралась вся компания. Устраиваюсь напротив Хеймитча, рядом с Эффи. Аппетита так и нет, поэтому ограничиваюсь чашкой кофе, краем глаза наблюдая за остальными. Замечаю, как Хеймитч подливает что-то явно содержащее спирт в свой стакан и не выдерживаю.

— Может, ты все же приступишь к выполнению своих прямых обязанностей? — ядовито интересуюсь я. — Знаешь, пара советов от того, кто сумел выжить на Арене, будут явно не лишними.

Джейк моментально обращается в слух, Эффи одобрительно кивает, Эбернети откидывается на стул и и задумчиво произносит:

— Хочешь узнать, что делать, значит? Что ж, первый и последний совет: смирись с неизбежностью своей скорейшей смерти и знай, что я ничем не могу тебе помочь. Вот и все. Очень просто, не правда ли?

И начинает громко смеяться. Затем выходит из-за стола, прихватывает с барной стойки графин с вином и идет к двери.

Кажется, теперь я понимаю, почему даже сильные и выносливые трибуты нашего Дистрикта никогда не возвращались. Еще бы, с таким-то напутствием! Меня охватывает гнев. Плохо понимая, что делаю, будучи практически в отчаянии, беру со стола нож и со всей силы бросаю его в деревянную панель на двери. Нож пролетает в паре миллиметров от лица Хеймитча и наполовину входит в дерево. Судя по расширившимся глазам ментора и осколкам графина на полу, впечатление я произвела. Но мне этого мало. Вскочив со стула и подлетев к мужчине, я прижимаю его к стене — откуда только силы взялись — и кричу:

— Тебе смешно, да? Интересно, что бы ты сделал со своим ментором, посмей он разговаривать с тобой так, как ты с нами?! К твоему сведению, мы еще живы и хотим оставаться в таком состоянии как можно дольше! Напиться ты успеешь и после нашей смерти, а сейчас постарайся отвлечься от своего непростого прошлого и сосредоточиться на настоящем!

С минуту Хеймитч пристально смотрит мне в глаза. Я уже решаю отступить подальше, чтобы при необходимости можно было увернуться от удара, но тут на его лице появляется улыбка, а взгляд с каждой секундой превращается из равнодушного в заинтересованный.

— А ты, похоже, и правда хочешь выжить! Умница, детка. На этот раз с трибутом — по крайней мере, с одним — мне повезло. Ну, а ты что скажешь, Райт?

— Справлюсь и без твоей помощи! От тебя все равно не будет никакой пользы, — плюется ядом Джейк. Видимо, вчерашний урок не пошел ему на пользу. Но ментор, как ни странно, не сердится.

— Смотри, парень, не пожалей потом, — усмехается Хеймитч. И снова поворачивается ко мне. — Ну-ка, покажи еще раз, как ты владеешь ножом!

Я не заставляю просить дважды. Выбираю нож, беру его за лезвие, резким движением запускаю, не заботясь о цели. Попадаю в настенные часы, точно в центр. Циферблат раскалывается на две одинаковые части, с грохотом падает на пол и разбивается на множество осколков. Нож остается в стене. Неплохо.