Игра на двоих

Скоро к Хеймитчу начинают пускать посетителей, но только по одному. Впрочем, на то, чтобы посчитать желающих увидеть бывшего ментора Дистрикта-12, хватит пальцев одной руки. Рубака обнимает старого друга так крепко, что я всерьёз боюсь за его едва сросшиеся кости. Плутарх жадно интересуется, как ему удалось почти в одиночку сбежать из Капитолия. Гейл с улыбкой сумасшедшего делится с ним последними новостями и их с Бити планами по захвату Капитолия.

После месяца интенсивного лечения ментора наконец выписывают. Я так привыкла к мертвой больничной тишине, что шум все еще живого Дистрикта обрушивается на меня, словно запоздалая бомба Капитолия. Нас уже ждут в Штабе, но приём выходит довольно прохладным. Впрочем, стоящего за нашими спинами капитолийца это не останавливает. Помня мои слова о первом впечатлении, парень выходит вперёд, взмахивает рукой и, открыто улыбнувшись, говорит:

— Привет, я Лео.

Местные смотрят на него с недоумением: где субординация, где стыдливо опущенные глаза предателя? Но Хевенсби разряжает мгновенно накалившуюся атмосферу парой простых слов:

— Давно не виделись, парень. Не знал, что ты на стороне повстанцев.

— Старею, видимо, — Лео не только не обижается на ироничный тон, но и поддерживает шутливую беседу с серьезным подтекстом. — Роль двойного агента, знаешь ли, так утомляет. Пора делать выбор и становиться на чью-то сторону.

— Почему мы? — Койн включается в разговор.

— А почему нет? — мягко парирует гость.

— Сноу прислал для Сойки еще одного убийцу?

— Совсем нет, — продолжает улыбаться Лео. — Вы о ней так волнуетесь…

Он непринужденно проходит по Штабу, трогает разбросанные по столу бумаги, заглядывает через плечо Бити в его компьютер, с интересом изучает карту-голограмму Капитолия. Мы с Хеймитчем озадаченно переглядываемся. Все присутствующие напряжены и, кажется, так и ждут команды «фас!». Но еще больше все удивляются, когда он пытается потрогать мигающие разными цветами огоньки голограммы и вдруг говорит:

— У вас здесь ошибка.

— Не может быть, — возражает Плутарх. — Я лично руководил созданием этой карты еще в Капитолии, на службе у Сноу.

— Хевенсби, твои данные давно устарели, — парень оглядывается по сторонам и вздыхает. — Вижу, вы мне не верите. Что же, тогда, в знак дружбы, я преподнесу подарок.

С этими словами он вытаскивает из кармана небольшой металлический кубик.

— Ты ведь украл разработанные твоей командой голографы, когда покинул столицу? — спрашивает он у бывшего Главного Распорядителя.

Мужчина хмуро кивает.

— Да, вместе с этой самой картой.

— Сноу это заметил и приказал изменить местоположение ловушек и создать новую версию Голо.

— Сколько их у тебя?

— Двадцать плюс основная карта. Все, что удалось вынести. Немного, так что этой пропажи Президент точно не заметит.

Вот что скрывалось в неприметной серой сумке через плечо, с которой Лео не захотел расставаться даже в госпитале. Голографы. Автономные устройства, карманные интерактивные карты Капитолия с точным указанием всех тайных подземных переходов и ловушек, уже ожидающих своей звездного часа в битве, которая очень скоро развернется на улицах столицы.

— И ты хочешь сказать, что это — не ловушка? — Койн испытующе смотрит на невозмутимого Лео.

— Если вы рискнете сунуться в Капитолий с вашими Голо, то подорветесь на первой же мине, потому что на устаревшей карте её нет, — спокойно отвечает тот.

— Почему я должна тебе верить?

Настало мое время вмешаться.

— Потому что ему верю я.

Женщина переводит взгляд на меня.

— Уверена?

— Да. Он один из нас. Под мою ответственность, госпожа Президент.

— Хорошо, — она снова поворачивается к сияющему Лео. — Ты можешь приходить в Штаб на собрания и принимать участие в обсуждениях. Думаю, тебе будет, что сказать. Но как только мы объединим Дистрикты и придет время отправиться в Капитолий, ты будешь биться на передовой войны вместе с остальными Победителями.

Парень бледнеет, затем — сереет.

— И если ты соврал и новые голографы указывают неверные координаты, ты первый испытаешь на себе смертельное действие мин, — заканчивает довольная произведенным эффектом Койн.

— Он же не солдат! — не выдерживаю я.

— Это меня уже не интересует. Дискуссия окончена. Сегодня на повестке дня — ваша вылазка во Второй.

Еще новости.

— Китнисс и Гейл уже три недели в Дистрикте-2 — навещают раненых, участвуют в военных собраниях, вдохновляют местных жителей на подвиги и снимаются в агитационных роликах, что держать весь Панем в курсе, что происходит.

Я с интересом слушаю доклад Плутарха, регулярно держащего связь с Сойкой и её командой. Хеймитч рядом, и ко мне вновь возвращаются силы и желание бороться дальше. Я понимаю, как много пропустила за прошедший месяц, но не жалею об этом. Ментор здесь, а значит эта война все ещё имеет для меня какой-то смысл. Хевенсби объясняет, что весь Дистрикт захвачен повстанцами, но остаётся единственная проблема — Орех. Эта на первый взгляд ничем не примечательная гора в самом центре Второго сосредотачивает внутри себя всю военную мощь Капитолия, и наши гении никак не могут придумать, как её обезвредить.

— Чтобы вы понимали всю важность данной операции, замечу, что это последнее препятствие на пути объединения Дистриктов. Сегодня вечером все остальные Победители, кроме Джоанны Мейсон, отправляются во Второй на экстренное собрание по поводу решения проблемы.

— Воинский дух народа как никогда силён, и мы не имеем права ни на отсрочку, ни на провал. Как только Орех падет, начнётся подготовка к штурму Капитолия и финальной битве, — заявляет Президент.

Собрание длится недолго: мы снова в строю, задание получено, к чему терять время? После Бити ведет Хеймитча в Военный Центр за оружием и защитным костюмом. Глаза ментора загораются холодным огнём, стоит ему услышать о том, что подготовил для него изобретатель.

Койн просит меня зайти к ней в кабинет. Не ожидая ничего хорошего, перешагиваю порог комнаты и плотно прикрываю за собой дверь.

— Почему ты не появлялась в Штабе? — с нотками недовольства в голосе спрашивает она. — Забыла о своих обязанностях?

«Забыла обо мне?» — слышится в ее словах. Я была права, считая женщину собственницей.

— Я была больше нужна в госпитале. Я была нужна ему. А ты должна быть довольна, Аль. Игра близится к концу, и теперь у тебя в руках все козыри, все Победители. Мы выполним свою часть договора — отправимся на фронт, поведем народ Панема в последнюю битву против Сноу. Может быть, даже погибнем, расчищая тебе путь к власти.

— Я не хочу, чтобы ты погибала, и ты это знаешь.

— Знаю. Но я уже все для себя решила, и не тебе меня останавливать. Я лечу во Второй вместе с Хеймитчем и остальными Победителями.

— На этот раз я и не собиралась, — задумчиво отвечает она, постукивая карандашом по столу. — Не считая Ореха, Дистрикт — наш, особой опасности возникнуть не должно. А даже если что-то пойдет не так, с тобой будут лучшие бойцы Тринадцатого. Плутарх хочет, чтобы на этот раз в ролике приняли участие все Победители — и те, кто выбрался с Арены, и те, кого спасли из плена.

— Звучит так, будто ты уговариваешь меня ехать, — смеюсь я.

Женщина криво улыбается:

— На самом деле я уговариваю саму себя.

Мы прибываем во Второй следующим утром, как раз к началу собрания. Нас встречает и отводит в местный Штаб — развалины Дома Правосудия — командор Дистрикта, высокая статная женщина по имени Лайм. Как только собрание объявляется открытым, Бити подключает видеоконференцсвязь, чтобы Койн тоже могла принять участие в обсуждении нашей стратегии. Первые два часа предложения сыплются со всех сторон — взломать компьютерные системы, послать шпионов, использовать отвлекающие маневры, штурмовать входы в открытую. Но, по мере того, как в каждой находится какой-то изъян, а отказы становятся все более резкими, количество желающих высказаться стремительно сокращается. Волнение нарастает, разговоры ведутся на повышенных тонах. Лайм и Пэйлор — командор Дистрикта-8 — категорически не согласны жертвовать своими и так сильно поредевшими войсками. Койн непреклонна: это война, и жертвы неизбежны. Все остальные молчат и думают, думают, думают. Следующим свое предложение выдвигает солдат Хоторн.