Страница 49 из 109
Ну, а про дело у Шантунга, ты в курсе, конечно. Как там Шеер "наблюдал" за ходом последнего часа боя у нашей кормовой 8-дюймовки, оставшись втроем с одним раненым комендором и одним подносчиком. Жаль, сам я этого не видел, ибо валялся после тяжкой контузии в обнимку с покойниками в боевой рубке. Но после сражения вскрылся некий нюансик, о котором ты, может, и не знаешь. Это уже от пленных японцев мы услышали...
- И в чем нюансик? Именно?
- Именно, что Камимуру и нескольких его штабных, перед самым потоплением его флагмана, уложил наш 8-дюймовый снаряд. По нему тогда такими фугасами бил только мой "Громобой". У которого на подбойном борту боеспособна была одна-единственная большая пушка. Вот и делай выводы. Хотя, в их официальных книженциях и понаписано, что командующий 2-й Боевой эскадры Соединенного флота в самых лучших самурайских традициях совершил сеппуку вместе с группой своих офицеров...
Пусть себя этим утешают, болезные, если им от того легче. Ради Бога, мы оспаривать не собираемся. Они же не ставят под сомнение нашу версию, что "Николай" и "Нахимов" подорвались на "гирлянде" из их плавучих мин, - усмехнулся Руднев, - Но, как ты сам понимаешь, Георгия 3-й степени сразу, так просто Государь не дает.
- Значит, это не каюткомпанейские байки?
- Все на полном серьезе, не сомневайся. Надо бы нам это вспрыснуть, как смотришь? Как-никак, а первый после китайской кампании случай русско-германских союзнических действий в бою. Не подлежащий разглашению, правда...
- В-возражений не имеется.
- Хм... ну и?.. Так кто у нас топает за третьей?
- Яволь! Всеволод, пожалуйста, сиди... С-сейчас все будет... - акцентировано икнув, немец с шальной ухмылкой начал выбираться из-за стола...
"Молодец, однако. А как держит вес, как держит! Ха! Талант. Самородок. Ну, просто хватай и беги. Думаю мы с тобой, друже мой Альфредо, скоро им тут таких делов понаворочаем, что мало на этом хитропопом туманном острове никому не покажется... - расслабленно мурлыкал про себя Петрович, прислушиваясь к тому, как деловито гремит стеклом в барном шкафчике его новый lieber Freund, - Таких, блин, делов натворим...
Ага!.. Если только наши "государи-анператоры" под ногами мешаться шибко не будут. Или какой-нить отморозок-бомбист не грохнет сдуру, как вон Вадика летом чуть не шиндарахнули. Хотя, - тут Петрович глубокомысленно почесал затылок, - Скорее уж Вася мне бОшку буйную раньше скрутит. Как прознает, змей, про эту дурацкую самурайскую железяку и несоблюдение его инструкций.
Но, а в чем собственно, прокол? Ну, да... перебрал немножечко. Ну, и что? Закуска прекрасная, себя-то я бдю вполне, лишнего не болтаю. А поводов сколько накатило? Я же сегодня с легендарным человечищем закорешился! И тут мои скромные мореманские желания совпали, Васенька, с твоими глобальными ГэРэУшными хотелками.
Ведь это - сам Альфред!.. Гений! Исхитрившийся построить такой флот, который не просто оказался не по зубам английскому, но еще и понавешал душевненьких люлей хваленому Гранд Флиту у Ютланда. И если бы не досадные мелочи при конструировании капитальных кораблей, типа кучи совершенно бессмысленных торпедных аппаратов или неоптимального расположения башен на двух первых сериях кайзеровских дредноутов, накостылял бы он господам Битти и Джелико еще больше.
Вот теперь-то мы и посмотрим, что после наших сегодняшних толковищ Альфред делать будет. Тем более, что напрячь его именно на усиленное "бревноутостроительство" - в наших интересах. Зачем, в самом деле, гордым германцам вся эта досужая мелочь - авиация, подлодки, умные мины или люди-лягушки? Хе-хе... что-то не так?
А я, между прочим, может, всю здешнюю жизнь мечтал об этой встрече! И тут - вон оно как вышло: ОН пока - только вице. А я уже - АдмиралЪ... Круто? Что, не заслуженно, скажешь? Чья бы мычала, Васенька. Да и нализался-то я чуть-чуть совсем. И что теперь, обгадиться и не жить? В конце концов, мне тут виднее, что -льзя, что нельзя. Короче, все пучком будет, Василий. А вот и Альфредушка мой возвращается..."
***
Статс-секретарь Имперского военно-морского ведомства, вице-адмирал и генерал-адъютант кайзера Альфред фон Тирпиц придавал "тайной вечере" с адмиралом Рудневым огромное значение. В этом с ним были солидарны начальник военно-морского кабинета Вильгельма II вице-адмирал Зендан-Бирбан, начальник Адмиральштаба вице-адмирал Бюксель, принц Генрих Прусский, да и сам гросс-адмирал - Император.
Заполучить себе в союзники "русского Нельсона", отколов его от банды этих господ-франкофилов, типа Алексеева, Скрыдлова, Макарова, Небогатова или Григоровича, было крайне важно. Собственно говоря, во время проработки общего плана действий на визит в Петербург с последующим вояжем в Циндао через Владивосток, пункт "адмирал Руднев" неспроста переместился с девятого места в общем перечне их приоритетов на почетное четвертое. А для него, Тирпица, как ответственного исполнителя, вообще на первое...
Когда стало ясно, что запланированная беседа с Рудневым может состояться с часу на час, Вильгельм, уверенный в дипломатических талантах своего протеже, был не столь многословен, как обычно, хотя нервическая его натура и давала себя знать:
- Альфред. Я не сомневаюсь, ты - сможешь! Ты, безусловно, способен очаровать этого русского. Ведь, в конце концов, адмирал Руднев, как и ты, показал себя человеком, искушенным в вопросах работы с флотским "железом". Он - наш парень! Я уверен, что общих тем вы с ним найдете массу. Эскизы Бюркнера, как мы договорились, тоже покажи ему. Но только варианты А2 и В1, для начала. Его мнение может стать решающей каплей в нашем торге с царем. Мы просто обязаны дожать его! Чтобы полученными за несколько килей от русских галльскими деньгами, помочь нашим корабелам расширить верфи.
Главное, учти, мой дорогой: он должен с первого взгляда почувствовать твое самое искреннее к нему расположение, восхищение и даже восторг. Для русских лесть, как они сами говорят - "бальзам на душу". Но не мне тебя учить, как не переборщить с этим. Как говорится, именно дозировка микстуры определяет эффект от нее: или вылечишься, или обгадишься! - Вильгельм коротко хохотнул, - К возлияниям подготовься, как положено.
Да... перепить русского, это не просто! Это не швед, не француз и не англичанин. В рукав не выльешь, смотрят они за этим рефлекторно. Это их конек. И как увидишь, что он вознамерился тебя споить - держи ухо востро. Не хочу напоминать, чем закончилась дружба твоего хорошего знакомого - Герберта фон Бисмарка с графом Шуваловым, но то, что бедняга стал конченым алкоголиком - сущая безделица в сравнении с тем, что русские узнали, через этого слабака, о многих наших замыслах. А привело это, в том числе, и к разладу в наших государственных отношениях. У нас же сегодня задача - эти черепки склеить! И чем прочнее, тем тверже станет наше положение, наша мировая политика.
Не забудь, как обычно - обязательно сто грамм виски часа за три до его появления. И непременно - оленинки. Побольше и пожирнее. А перед самыми посиделками - еще пару бутербродов со шпигом. Хотя, что я тебя буду учить? Я лучше помолюсь за твою печень. Помнишь, как тогда, во время Кильской недели, развозили по их кораблям дядюшкиных лаймиз? А мы всем флотом потешались над этими слабаками!
А когда он не ожидает, обыграй твои именины! И тогда, надеюсь, тебе удастся то, что этот медведь, несомненно, сам задумал в отношении тебя...
Этот разговор с Экселенцем, состоявшийся спустя час после их выезда из Москвы, сейчас вдруг вспомнился Альфреду во всех подробностях. Но, странное дело, прежнего безусловного внутреннего согласия с установками Императора он уже не испытывал.
Всеволод, что удивительно для чиновного русского, оказался скорее бесхитростным и открытым, нежели лживым или коварно-расчетливым. При всем своем выдающемся даровании и головокружительном военном взлете, Руднев почему-то не смотрел на него, сейчас уже кабинетного моряка, свысока. Скорее, совсем наоборот: Тирпиц чувствовал в его словах и поведении неподдельный интерес, и даже глубокое уважение к персоне германского военно-морского статс-секретаря! Поистине - загадочна славянская душа...