В поисках человечности

Поднявшись на поверхность, Бэн замялся у своей лошадки, всячески делая сестре различные жесты и намеки, желая от нее избавиться и отправиться развлекаться в постель с так внезапно вернувшейся подружкой.

— Как звать твою новую кобылку? — Поинтересовалась Дита, заметив заминку.

— Рэм. И это конь.

— Мне надо съездить по кое-каким делам, — Начала придумывать Ангелина, заметив намеки братца, — мне придется тебя оставить, но буду ждать тебя завтра! Обязательно приходи!

— С радостью приду, — кивнула девушка, — мне тоже надо по делам. Столько надо сделать… наверстать.

— Что? Нет! — Бэн с ужасом понял, что останется один.

— Не переживай, братишка, — постаралась спасти подругу Ангелина, — тебе надо съездить в Кормфилд, ты давно обещал заняться домом.

Бэн печально кивнул. Распрощались с девушкой, Бэн направился к Шенебергу.

Дита же поспешила к Шпандау на встречу с Джеттом. Всю дорогу девушка решала, как будет себя вести, что скажет и как выкажет свое недовольство, которые молчаливо удерживала последние полгода. Но, только увидав пирата, она потеряла дар речи.

— О, Джетт! — Девушка, с трудом сдерживая свое желание обнять его, склонилась в поклоне.

Вампир не спал, Скрывшись в одном из подземных ходов, он сидел за столом и, обложившись сотней бумаг и печатей, писал какие-то письма.

— Дита, мое сокровище! — Проговорил он, отодвигая записи. — Ты проснулась от своего мертвого сна?

— Да, хозяин, — принцесса упала перед ним на колени и прижалась губами к его руке. — Я так скучала, позволишь мне побыть этот день с тобой?

Дита с трудом сдерживала слезы счастья рядом с господином. Как бы она не сердилась на него, за то, что Бруджа оставил девушку в Милане. Как бы не хотела показать это недовольство, Узы крови заставляли ее забывать обо всем и любить его безгранично, желать его и прощать все что угодно.

— Мне очень жаль, дорогая, у меня много дел. Я должен закончить эти письма сегодня. — Он обвел рукой кипу бумаг на столе.

— Я бы помогла тебе…

— Это не слишком хорошая идея. Боюсь, такие знания, будут вредны твоей головке, — он улыбнулся и потянул ее к себе, желая укусить, но девушка отстранилась, сделав обижено личико.

— Ты не доверяешь мне? Ты знаешь, что я могу! Я помогала тебе и не раз! — Дита чувствовала, как наполняется гневом, но сердиться на господина все равно не могла.

— Как-нибудь в другой раз. — Джетт же нисколько не удивился ее строптивости. — Покорми меня красотка. И прекрати сердиться, милая,

— Я не сержусь, — девушка покорно опустила голову.

Джетт прокусил ее, и жадно глотая, быстро насытился.

— Мне тяжело поддерживать себя днем, иначе непременно провел бы с тобой пару часов в постели.

Услышав это, девушка радостно вспыхнула.

— Когда-нибудь мы будем жить вместе. Снова. И ты будешь радовать меня своим телом каждую ночь. — Джетт гладил ее пушистые локоны.

— Да, хозяин я буду счастлива. — Дита забыла обо всем, что хотела ему сказать. Все, что тревожило девушку, исчезло в один миг, смылось теплым взглядом господина и потеряло смысл. Но, несмотря на горячую любовь, что наполняло ее сердце, Дита четко осознавала, что это всего лишь его кровь. Ее связывали Узы, а не настоящие чувства.

— Но сейчас, ступай.

— Я принесла вам свежие письма от гулей Палача! — Вспомнила она, доставая один смятый листок.

— Ты снова встречаешься с этим мальчишкой? — В его голосе послышалось глубокое призрение.

— Как пожелаешь Джетт. Если он тебе не угоден, я оставлю Бэна, — Дита смиренно поклонилась.

Джетт не ответил, а раскрыл листок и стал быстро читать сообщение, что принесла девушка.

— Вот это новости… — задумчиво произнес он, — кажется, Бэн будет для тебя полезной пассией. Прибереги его. Скорее всего, он сменит хозяина. Или отправиться в ад.

Джетт усмехнулся и Дита встревожено сжалась. Она мало понимала в политике и ничего особенного не увидела в послании, что принесла. Но Джетт, похоже, знал больше. И новость, что Бэн может погибнуть, совсем не обрадовала принцессу.

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 25 ноября 1812 год. День.). Вторник. (Ларс)

Ларс стоял у двери Диты, его гнев все нарастал, а принцесса все не просыпалась. Он ждал ее уже несколько часов, и понимал, что очень скоро тут появиться Бэн, а пересекаться с ним ему совершенно не хотелось. Не выдержав нервного напряжения, он пошел выпрашивать ключ у одной из работниц бара. Его умения уговаривать девушек сделали свое дело, и уже через пять минут он получил ключ от комнаты Диты.

Она действительно спала, раскинувшись обнаженной на узенькой лежанке в ее крохотной комнате. Он несколько раз хлопнул дверью и громко откашлялся. Только после этого она проснулась. Вздрогнула и медленно поднялась, не глядя в его сторону, все еще в полудреме.

«Интересно, она так же встречает Бэна?» — Ларс был поражен ее беззаботностью, большинство гулей всегда были на стороже, просыпались от малейшего шороха. Эта же спала как убитая.

Подняв, наконец, на него взгляд, она сразу прижала ноги к груди, и накинула на себя одеяло, прячась под ним.

— Что ты тут делаешь? — Ее голос выдавал ее безумный страх, она не ожидала его тут увидеть.

Ларс одним шагом пресек ее комнату и оказался рядом с ней.

— Надо поговорить!

— Тебе лучше уйти, сейчас придет Бэн, он гарантировал мою сохранность!

— Успокойся, мне нужно лишь поговорить, — он откашлялся, слова мешались в голове и он не мог придумать, как лучше начать.

Дита все еще продолжала кутаться в одеяло, отползая от него к дальней стене.

— Дмитрий чувствует себя на много лучше, и он хотел бы встретиться, пообщаться.

— Ну, ты сам поругался с Петром, сам теперь с ним договаривайся, — Дита надула губы и отвернулась. После последней встречи с Дмитрием, Ларс пришел в капеллу и устроил настоящую истерику, обвиняя Диту во всех смертных грехах. Петр лишь посмеялся, и предложил Дмитрию зашить ей рот, если уж Носферату так мешает ее язык.

— С Петром я уже поговорил.

Ларсу пришлось сильно извиняться перед старым Тремером за свое поведение, но Петр быстро с ним договорился, так как после возращения Диты в Берлин сам Карл Шрект благоволил Дмитрию.

— Хозяин изменил условия, и теперь ты будешь жить в его доме две ночи, в субботу и воскресенье. И оставаться там на день. Но Дмитрий не об этом просил с тобой поговорить. — Слово «просил» у гуля вышло каким-то сдавленным.

Дита слегка обомлела от таких новостей. То, что Дмитрий на нее больше не сердился, очень ее радовало. Но с другой стороны, она никак не ожидала оказаться в Кёпенике запертой на тридцать шесть часов.

— Он хотел, чтоб ты позволила говорить с тобой, — продолжил Ларс, — говорить мысленно, — он показал пальцем на ее голову, словно поясняя, где мысли должны быть.

— Нет! — Девушка не могла избавиться от уверенности, что вампиры ищут в ее голове только тайны. Именно этим занимался Петр, именно этого хотел Вильгельм и Эрих.

— Прошу, очень прошу, — Ларс встал перед ней на колено и низко опустил голову, явно перебарывая свою гордость, — это для него очень важно!

— Я не могу!

— Не будь упрямой, девчонка! — В его голосе появилась озлобленность.

Дита с трудом дышала, борясь со своими страхами и желанием услышать Дмитрия.

— Он будет лишь говорить с тобой! Ему не нужны твои глупые мысли, это огромное одолжение, почему ты сопротивляешься? — Ларс все еще сидел перед ней на коленях, но уже порядочно разозлился, и его слова были похожи на плевки.

— Я позволю ему, — Дита нервно сглотнула. Не слова Ларса возымели на нее эффект. Ее раздирало любопытство, что хочет сказать ей Дмитрий.

Ларс с облегчением вздохнул, поднялся. Но не отошел, а опершись руками на кровать, заглянул ей в глаза

— Только не болтай лишнего, никто не должен об этом знать!

— Я не скажу.

Дита никогда не врала Джетту, если тот спрашивал. Но если он не спрашивал, то и говорить было не обязательно. Тем более с тех пор как она вернулась из Милана, к любимому господину она относилась совсем не так как раньше. Остальным вампирам она ответов не давала. И уже давно славилась умением хранить чужие тайны.