В поисках человечности

— Прости меня, — повторила Дита снова, проводя ладонью по его щеке. Его маска как чешуя сползла под ее прикосновением, оставляя привычное ей лицо. — Я больше не побеспокой тебя своими словами.

— Нет, — его голос был сиплый и тяжелый, — беспокой, — ему было тяжело это говорить.

Стараясь разобраться в его эмоциях и воспоминаниях, что дарила ему его кровь, Дита надеялась успокоить его, и не причинять еще большей боли. Девушка понимала свою ошибку, и знала, что могут сделать ее слова, когда произносила их в первый раз. Но не могла сдержать свои чувства, что разрывали ее изнутри уже много месяцев.

— Ti amo , —– тихо прошептала она ему, продолжая гладить его лицо. Вампир вздрогнул, но остался рядом с ней. Вглядываясь в черноту его глаз, она видела страшнейшую боль. Боль, что носил Дмитрий с собой столетиями.

Рената была прекрасным ангелочком, и она первая подарила ему слова любви. Первая и последняя, кто любил его в короткой суровой жизни морского торговца. Даже его отец не баловал его любовью, а мать его умерла за долго до того, как он отправился в свое первое плаванье. И сейчас Дмитрию казалось, что его невеста сидит рядом с ним, ее длинные черные волосы тревожно шевелились под струями морского ветра, а ее прекрасные голубые глаза были полны любовью, несмотря на то, что лицо ее было покрыто черными прожилками его яда. Вампир осторожно коснулся этого лица, яд уходил, и его сердце задрожало, понимая, что она сможет жить. Он убил Ренату, много столетий назад, не желая того, не ведая, что он делает, прикасаясь к ней своими зубами. И все эти столетия вампир винил себя, проклиная, ненавидя. Пусть давно ее образ и его чувства смылись, исчезли. Чувство вины и кошмары продолжали преследовать его с того дня.

— Io ti perdono, — тихо сказал Рената.

Дмитрий вскрикнул и отшатнулся от нее. Образ Ренаты медленно рассеивался и перед ним, осталась лишь испуганное лицо Диты. Дмитрий прижал ладони к глазам и зарыдал, так громко, как плачут мальчишки в детстве. Его маска упала и Дита увидела его настоящее лицо, то, что она видела в его воспоминаниях. Ларс, заметив это, отдернул девушку, уводя ее, закрывая ей глаза.

— Что ты ему сказала? — Гуль был в ужасе от того, что происходило с его хозяином.

— То, что он давно хотел услышать, — Дита не сопротивлялась, она и так прекрасно знала, как вампир выглядит.

Дмитрий плакал так еще несколько часов, двое гулей стояли рядом, не смея его прервать или оставить. Когда стал близиться рассвет, Ларс подошел и взял засыпающего господина на руки. Слуга отнес Носферату в один из потайных склепов, прогнав Диту и не позволяя ей следовать за ним. Поднявшись из склепа, Ларс выставил ее за калитку.

— Это лишь твоя вина, что Дмитрий в таком состоянии, уходи и больше не возвращайся, — почти прокричал гуль ей в след.

— Я помогла ему, поверь, — принцесса была спокойна, и говорила с улыбкой.

Но Ларсу хотелось убить ее...

====== Глава 9. Раздробленная пара. Часть 07. Значение свободы ======

(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 24 ноября 1812 год. День.). Понедельник. (Бэн)

Бэн перебирал ее пальчики. Дергал ее за мягкие локоны, словно ежесекундно проверяя ее присутствие. Дита сдержанно ему улыбалась, но была отстраненной, задумчивой и Бэну все время казалось, что еще немного и она снова провалится в свой мир, из которого он с таким трудом ее достал.

— Хочешь чего-нибудь? Могу приготовить блинов, — ему не терпелось вытащить ее из оцепенения.

— Спасибо, но Ангелина уже отправилась готовить мне каши. — Дита дернула носом, принюхиваясь, — и кажется, она уже закончила.

— Тогда поедим и пойдем, прогуляемся по городу. Куплю тебе пару книг, чтобы ты не скучала, пока будешь ждать меня.

— Спасибо, Бэн, — девушки радостно кивнула.

Она не знала, в каком критичном положении находятся гули Палача, и что даже еды у них лишней не было. Но Бэн был готов отдать последнее, лишь бы девушка не оставляла его ни на минуту.

Ангелина при появлении девушки визжала от радости минут десять, пока Бэн не прикрикнул на сестрицу. Женщина была так рада, что цеплялась за Диту посильнее своего брата. Она принесла котелок и три тарелки, разложила дымящуюся перловку, не отрывая взгляда от подруги, бездумно улыбаясь. Девушка скромно ела, стараясь не глотать слишком быстро. Оба гуля Палача словно зачарованные любовались каждым ее движением, предлагая ей хлеба, меда или орехов.

— Будешь теперь приходить к нам каждый день? — Полная надежд, спросила Ангелина.

— Буду очень стараться, но надо хотя бы три дня в неделю работать в капелле.

— Забудь о кухне, Дита, мы о тебе позаботимся! — Продолжала она.

— В зале есть шанс заработать, и получить еды. Не хочется вас обременять все время, — Дита опустила взгляд на пресную перловку на воде.

— Ты нас не обременяешь. Немного сейчас дела подпортились. Но я все исправлю, Дита. Ты не должна об этом беспокоиться, ведь теперь я твой покровитель и ты можешь положиться на меня.

— Спасибо, Бэн. — Девушка ласково ему улыбнулась и Бэн сразу расцвел.

— Кстати, мне надо сходить с тобой в одно место, доедай и собирайся. — Вдруг вспомнил юноша.

Дита кивнула. Она сама хотела зайти к Джетту, но чувствовала себя должной гулю, ведь он избавил ее от душных переживаний о Милане. И хотя гуль не уничтожил полностью все воспоминания об этом ужасном месте, Бэн освободил ее от страха, что не позволял ей даже дышать. Любая боль, любое слово, что напоминало ей о прошлом, возвращало Диту в состояние, в котором она прожила в страшных камерах Алисы. Возможно, через пару лет она сама бы справилась с этим, смогла разделить свою жизнь в Милане и Берлине. Но Бэн помог ей перешагнуть эту границу. И Дита была ему очень благодарна.

Бэн дождался, когда она доела, завернул ее в теплую шаль, снарядил теплыми перчатками и вместе с Ангелиной они направились к северным границам города. Добравшись до пригорода Панкова, они зашли в небольшой каменный недостроенный и брошенный дом, спустились в подвал.

Там завернувшись в грязное покрывало, прикрывшись крышкой от сломанного стола, лежала Катерина. Дита от удивления вскрикнула, когда Бэн осветил ее скомканные грязные волосы лампой.

— Простите, — прошептал слуга, — как я и обещал, она пришла.

Дита удивленно замерла, а Палач, бледнее, чем обычно, поднялась и с голодной улыбкой направилась к ней.

— Катерина? — Дита испуганно сделала шаг назад.

Ее обхватила за плечи Ангелина и тихо шепнула: «Так надо».

Девушка попыталась вырваться и убежать, но Палач схватила ее и, повалив на пол, вцепилась в шею. Дита всхлипнула и успокоилась, сраженная Поцелуем, она расслабилась и позволила вампирше питаться.

— Так давно тебя не ела, — довольно прошептала Катерина, зализывая рану.

— Ты же знаешь, что моя кровь стоит денег. Она принадлежит моему господину, и тебе нельзя было брать без спросу. — Дита надула губки, но особого возражения не высказывала.

— Я так по тебе скучала, девочка. Бэн порадовал меня, сказав, что ты вернулась, улыбнись мне малышка. А за кровь я заплачу, когда-нибудь позже. Не рассказывать пока Тремерам и я буду тебе благодарна.

— Покорми меня и я помолчу некоторое время.

Катерина радостно кивнула и, прокусив язык, потянулась к смертной.

— Зачем так? — Дита отшатнулась.

— Я так хочу, — хихикнула Катерина и поцеловала ее.

Девушка стала глотать кровь и интуитивно отвечала на поцелуй. Катерина улыбалась, поглаживала смертную и прижималась к ней губами, трогая окровавленным языком небо и язычок Диты.

Гули смотрели на них зачарованно, вздыхая и завидуя. Когда Палач отпустила Принцессу, Бэн помог смертной подняться. А потом прикрыл госпожу так, чтобы никто не мог ее найти до заката.

— Пойдем, — юноша потянул ее из подвала.

— Это было невежливо, — буркнула Дита, больше для себя.

— Прости, милая, — Ангелина чувствовала некую неловкость, а Бэну было совершенно все равно. Его ничего не беспокоило кроме благосостояния своей хозяйки.