Страница 351 из 411
Дита подсела ко мне, стирая пот с моего лица плотным хлопковым платком, а потом мы занялись любовью, и я с удовольствием отметил, что в этом плане она совсем не изменилась. Моя прекрасная принцесса все так же легко поддавалась ласкам, грела мое тело и душу и вызывала, как и прежде, неудержимую тягу. Платой за мои труды стало несколько часов блаженства. Блаженства, о котором я лишь мечтал последние полгода. Дита в моих объятьях пробудила все спрятанное и скомканное внутри. Я отдавал ей всего себя и забирал в ответ ее любовь. Замок располагался вдалеке от других строений, и девушка не сдерживала свою чувства, стонала и вскрикивала, радуя меня тем, что так же получала удовольствие. Я до ночи наслаждался ею, вновь захлебываясь ее страстью и нежностью. Она была прекрасна, и я понял, как сильно соскучился.
После десяти я повез ее к Королевской резиденции, сегодня была ночь Густава, и, зная, что у меня есть час в запасе, так как Принц не позволял заходить мне с ней, я поехал к Ангелине, собирать новости минувшего дня.
До нее уже дошли слухи о моей ссоре с Анжело, и сестра упрекнула меня в этом. Я обещал ей все исправить сегодня же, и вновь вернулся в апартаменты Принца, теперь уже для встречи со старшим гулем Равенсбурга. Меня встретил Кристьян, секретарь Густава и пренебрежительно ответил, что Анжело нет на месте. Сдержанно поблагодарив его, я направился к выходу, но столкнулся в дверях с Анжело и его хозяином. Это было мне на руку. Низко поклонившись Вильгельму я повернулся к его гулю и спокойно произнес.
— Анжело Ольденбург, я приношу свои извинения за недостойное поведение сегодняшним днем, надеюсь, вы позволите загладить мне свою вину.
Равенсбург усмехнувшись, прошел мимо, Анжело не смел задерживать его, и сквозь зубы проговорил:
— Что ж, Груневальд, ты должен завтра днем явиться на общее собрание, и мы обговорим возможности решения конфликта.
Я кивнул, зная, что любопытство Вильгельма заставит его выложить все, а Анжело сгорит от стыда, рассказывая хозяину, что не смог дать мне отпор. Завтра старший гуль будет зол и унижен, но это не даст ему здраво мыслить и он придумает глупое наказание, в попытке опустить меня перед всеми.
Не раз пройденная процедура.
Но в глубине души я боялся, что одна из наших стычек закончится тем, что он подошлет ребят прирезать меня во сне. Я не спал без оружия с тех самых пор, как Равенсбург установил систему подчинения гулей и назначит Анжело старшим.
В тот момент из зала вышла Дита, в сопровождении одного из телохранителей Густава. Вильгельм наигранно вежливо улыбнулся и поклонился ей. Она сделала неглубокий книксен и тоже улыбнулась. Я отметил про себя, что сделала она это на много более естественно, мои старания не пропали зря и ее личность восстановилась.
Это отметил и Анжело, кидая на меня злобные взгляды. Он поцеловал ей руку, но подняв голову, встретил взгляд полный презрения и усмешку, с которой она смотрела на него так же, как она смотрела на него год назад. А потом она что-то шепнула ему, и его глаза сузились. Это позабавило меня и напугало, если она начнет ему грубить, мне не удастся наладить отношения.
Я вывел ее из зала и, развернув к себе лицом, попытался разъяснить ситуацию:
— Дита, я обещал тебе протекцию, но если ты будешь ругаться со всеми, это отразится и на мне, ты поняла.
— Да, — она надула обижено губки. Я знал, что этого надолго не хватит, ее личность возвращалась, она окрепнет и постоянных ссор не миновать, а если это действительно правда, и глупец Анжело ее насиловал, то она будет мстить. Мне нужно было решать это быстро и сразу.
— Завтра днем ты пойдешь со мной на общий сбор...
— Нет... лучше не надо.
— Ты пойдешь, со мной, и мы оба извинимся перед Анжело.
— Нет!
— Извинимся! Нам существовать в их обществе еще очень долго, и тебе придется мириться с их законами, или гули прикончат нас.
— Меня нет!
— Тебя, может, и нет, а меня точно. — Я понял, что кричу на нее. Но я был прав, а ей следовало научиться держать себя в руках.
— И мне просто смириться? — Тихо спросила она.
Я не хотел ей этого говорить, но обстоятельства требовали:
— Да, смирись, ты – еда, общественное стадо, у тебя нет хозяина, что будет отвечать за тебя, и ты должна подчиняться Анжело, следовать его правилам и спокойно сидеть в доме Петра, без вольностей, самодурства, и тогда все будет хорошо.
— Все будет хорошо, — снова сжавшись, произнесла она.
Мне не хотелось, чтобы потраченные часы на ее восстановления пошли насмарку, но правила есть правила. Я довез ее до капеллы и поехал по своим делам.
(Кёпеник-Берлин. 1812 год). (Ларс)
Soundtrack: Tom York – Street Spirit
Полгода пролетели как один день.
Ларс давно перестал жить с человеческим пониманием времени и сезоны исчезли из его словаря. Дмитрий с появлением Диты успокоился, расслабился, позволяя себе думать и чувствовать то, что не позволял многие годы. И Ларса его чувства и радовали, и угнетали. Дита была рядом, Дмитрий пил ее кровь, но девушки словно и не было. Варана это беспокоило лишь потому, что смертная перестала останавливать его, и вампиру приходилось самому следить, когда следует прекратить поглощать ее, чтобы не убить. С другой стороны Дита стала проще относиться к его ядовитым зубам, что Носферату доставляло большую радость. Кажется, она больше совсем не чувствовала боли и с какой-то надеждой тянулась к его зубам, словно желала этого.
Ларс был готов молиться на тот потерянный в столетиях покой, что дарила девушка его хозяину, но его пугали ее вздохи облегчения, когда Дмитрий вонзал в нее зубы. Следя за своим господином гуль чувствовал странный ужас от того, что девушка может умереть и его хозяин вновь впадет в тоску.
Но Дита выживала вновь и вновь, радуя Дмитрия своей кровью, сводя с ума Ларса желаниями хозяина.
Дмитрий приказывал своему младшему гулю Готсу готовить ей, чтобы она быстрее набиралась сил. Но девушка продолжала выглядеть истощенной, серой. Ларса вампир просил покупать ей наряды, но принцесса равнодушно от них отказывалась.
Когда волосы смертной опустились ниже плеча, она стала заплетать их в тугую косу, но Дмитрию нравились ее волосы. И хотя с распущенными локонами Дита выглядела по-деревенски просто, вампир просил ее не убирать их. Хотя они прикрывали ее шею и путались перед лицом, когда он кусал ее.
Большую часть времени в доме вампира девушка сидела неподвижной куклой. Смотрела в одну точку перед собой и молчала. Она действительно стала больше походить на предмет, за который стоило платить. И Дита стоила больших денег и не каждому была дозволена. Дмитрий условился с Тремером привозить девушку в свой дом два раза в месяц, в субботу. И он был готов платить назначенную сумму, лишь бы иметь доступ в ее крови. Дмитрий грезил этой кровью, молился на нее.
Перед рассветом Дмитрий покидал девушку, и пока не появлялся Бэн, Диту уводил Ларс. Прятал в маленькой каморке для слуг и занимался с ней любовью. Она не двигалась, не говорила, вообще никак не реагировала, но его это не беспокоило, ему нужно было избавляться от чувств, что навязывал ему хозяин. И будь принцесса хоть мертвой, гулю бы это не помешало. Мужчине хватало десяти минут, и потом он возвращал ее на крылечко, с пустотой в глазах и полным равнодушием в ауре.
Вместе с тем Ларса гложило странное чувство, что это он виноват в ее таком состоянии. Ларс помнил, что она была более разговорчивой, до того как он начал резать смертную в гостинице. В глубине души гуль подозревал, что сделал что-то не то, но Ларс не хотел признавать своей вины. И боялся, что кто-либо узнает об этом, боялся ответственности. Каждый раз, оказываясь с Дитой наедине, Ларс тряс ее за плечо, повторяя «проснись», надеясь, что она все же среагирует, но она даже не смотрела на него.
Бэн забирал ее из Кепеника, обращаясь с ней, как с обычным скотом, равнодушно, холодно. Ларсу хотелось потрясти и его, гуль Палача бы мог помочь Дите. Ларс был уверен, что Бэн сможет, но юноша словно потерял к ней всякий интерес.