В поисках человечности

В капелле Тремера с Дитой все так же не считались. Ее пассивность не избавила Диту от домогательств Анжело. После того как магичка исчезла, гуля Сенешаля перестали преследовать видения о внезапной кончине господина. Анжело был уверен, что это Дита наслала на него эти иллюзии, и после ее возращения стал к ней особенно придирчив и жесток.

Старший гуль более не наказывал ее, не избивал и не калечил, он доставал ее по мелочам: толкая, пиная, превращая ее повседневность в ад. Он так же приказал заниматься этим и остальным. Кристьян и Ромео нашли в состоянии девушки особое удовольствие и вдвоем, или с другими гулями насиловали ее и избивали. И зная о ее способности быстрого лечения, никто даже не пытался сдерживать свои сверх силы. Днем Диту подкармливали, а вечером избивали так, что ее рвало, она теряла много крови и не редко не могла подняться после пыток. Впрочем, она многим быстро надоела. В виде недвижного куска мяса Дита мало кого привлекала, и про нее забыли, оставили. Лишь Кристьяна забавляло ее бить, он называл это тренировками своих способностей и таскал на избиение Ромео, который больше интересовался своей репутацию перед гулем Густава, чем реальными побоями.

Через пять месяцев после возращение из Милана Дита поправилась, перестала быть похожей на скелет и снова стала пахнуть кровью и жизнью. Дита вернула свой прежний облик очаровательной нимфетки, но так и не вернула свою душу.

Время шло, а ее пустота не исчезла, и Дмитрий смотрел на нее с какой-то тоской в глазах. Словно ждал чего-то. Постепенно в ауре ее стали появляться привычные краски ярости и гнева, но внешне она оставалась бездушной. Мертвой. А Дмитрий жаждал жизни.

Ее душа кричала, запертая в темном подвале Милана. Но если Дите и удавалось выбраться из болота, что затягивало ее в черноту, новая боль лишала ее сил и снова окунала с головой. А боль была всюду. Даже в опьяняющем Поцелуе.

— Я просто хочу все забыть!

Принцесса не видела выхода.

Через полгода Бэн проявил к ней толику жалости и частично удалил воспоминания о пребывании в городе Саббата.

Записи Бэнджамина Груневальда ***

(Шёнеберг, поместье Кормфилд. 20 ноября 1812 год.). Дневник Бэнджамина Груневальда. Страница 9. Einmánaðr «одинокий месяц»

На следующий день я заехал за ней, Дита снова попыталась отказаться ехать со мной, но я настоял, в конце концов, я не собирался брать за нее ответственность, если она не готова сама за себя хоть немного отвечать. Ее внезапная перемена была заметна для всех. Девочки из стада кружили рядом и о чем-то расспрашивали. Но я отогнал их.

Мы подъехали заранее, тренировки проходили в одной из казарм, которую я официально оформил на числа сборов под какие-то профсобрания. Обычно Анжело собирал со всех отчеты о проделанной работе, раздавал указания, поручения, делал какие-то замечания, а после любой мог выступить с небольшим объявлением. Я надеялся решить все по-быстрому, но Анжело заставил меня высидеть почти два часа, слушая его самодовольный голос. После того как все формальности были уложены он важно объявил:

— Сейчас, мы разберем неприятную ситуацию с гулем Кормфилд, который посмел поднять на меня руку, — я исподлобья смотрел на него, стараясь не кривить лицо, — давай Бэнджамин, выйди сюда и объяснись.

Я спокойно встал. Мне нечего было терять, я никогда не цеплялся за особое положение и не надеялся на дружеские отношения других гулей. Дита идти не хотела, мне пришлось вытягивать ее.

Выйдя вперед. Я встал напротив старшего гуля. Рядом с ним вился Ларс, с недовольным лицом, и Ромео. Дита встала чуть позади и, сжав губы, старалась не смотреть на них.

— Я прошу прощенье, за свою несдержанность, господин Анжело, примите мои глубочайшие извинения. Этого более не повториться. — Я говорил громко, чтобы все слышали, и чтобы позер Анжело не заставил меня повторять, как он любил это делать. На лице Диты было глубокое призрение.

— Так же повторюсь вновь, что я беру под свою опеку Диту, одну из стада Петра, по его же указанию. На мне лежит ответственность за ее сохранность, и я буду защищать ее должным образом.

Официально объявил о покровительстве Диты. Как она и просила. Теперь я понимаю, что мне стоило сделать это очень давно. Но прошлого не изменишь.

Я надеялся, этого будет достаточно. Но Анжело хотелось унизить меня сильнее.

— Что ж, в знак своего смирения ты будешь целовать мой сапог, — он выставил передо мной ногу.

Опустившись на колени, я выполнил его требование. Наверно он хотел проделать то же самое и с Дитой, но взглянув на нее, полную гнева и ненависти, решил не рисковать.

Или приберег для нее особое наказание.

— А так же, ты дашь использовать мне Диту, так же как и других девушек из стада Петра, — я поднялся, глядя на его довольное лицо. Возразить ему, значит усилить конфликт, он нарочно пытался заставить меня начать спор. Но я не стал бы спорить. А вот Дита стала. Она громко послала его, плюнув на его ботинок. Я отдернул принцессу, пытаясь успокоить. Анжело же лишь усмехнулся.

— Ну что скажешь? — Переспросил он меня.

Мне безумно не хотелось говорить этого, как отрывать кусок от себя, но начать сейчас спорить – значит ухудшить и без того проблемное положение. Склонив голову в поклоне, я уставился в пол, я не мог смотреть на его довольную физиономию. Я был готов отдать ее на словах. Но никогда бы не отдал ее на деле.

— Она в вашем распоряжении.

Дита крикнула «Нет» и бросилась на Анжело. Я попытался остановить ее, но она как крыса проскочила между моих рук и кинулась на гуля Сенешаля с кулаками. Он схватил ее руку и стал сильно сжимать, заставляя упасть девушку перед ним на колени. Принцесса зашипела, но когда Анжело, неспособный контролировать свои сверх способности сломал ей кость она стала кричать. Громко и непрерывно. Он сразу откинул ее от себя, но крики это не остановило. Я попытался успокоить ее, заглянул ей в глаза, но там была сплошная чернота. Боль вернула воспоминания, от которых мне не удалось избавиться, и они поглотили ее разум.

Мы тогда не знали, на что была способна эта сумасшедшая магичка, как пояснил позже Петр, она ломала реальность, своими неконтролируемыми эмоциями и выплеском чувств. Тогда, на фоне ее криков, я не услышал других звуков. Но спустя три дня, казарма рухнула, забрав жизни четырех человек. Ее деревянные основы превратились в щепки.

Я попытался провести Диту в чувства оплеухами, но это, как и в прошлый раз не помогло. Тогда я заглянул в ее сознания, пытаясь стереть то, что не смог в прошлый раз. Множество картинок, черных, кровавых нахлынуло на меня, я с трудом отбивался от них, пытаясь отыскать Ее. Дита прекратила кричать, когда я закрыл от нее ужасы ее прошлого.

Анжело с удивлением смотрел на меня, он не знал, как далеко я зашел в своем изучении гипноза, я поднялся и подошел к нему. Смотря ему в глаза, я быстро и четко произнес:

— Она тебе не нужна, — он моргнул и кивком дал понять, что понял. — Цирк окончен, — крикнул я остальным. Выдохнув пару раз я снова обратился к Анжело, тихо, но не достаточно, чтобы другие услышали, — как я уже сказал, заботиться о ней меня назначил Петр, и Катерина подтвердила его указ, если тебе что-то не нравиться, обращайся к моей госпоже, я не претендую на твой статус и не собираюсь с тобой ссориться, но и ты … знай свое место!

Мы вышли из зала в полной тишине, я все думал, как быстро я пожалею, что стал ссориться с Анжело из-за девчонки. Но даже, несмотря на козни, что мог подстроить мне раб Вильгельма, я был счастлив, получить в награду принцессу.

— Спасибо Бэн, и извини меня. Ты прав, мне нужно лучше держать себя в руках, я буду стараться не доставлять тебе неприятности.

Я вздохнул. В глубине души я сильно сомневался.

====== Глава 9. Раздробленная пара. Часть 06. Einmanadr «одинокий месяц» ======

(Берлин, Heilig-Geist-Viertel. 20 ноября 1812 год. День.). Четверг (Ларс)