Страница 21 из 170
— Да, нет никакой бабы! Приеб*лась к словам! Сама легла под мужика, теперь пытаешься на меня все свалить.
— Не держи меня за дуру, идиот х*ев! — Оборачиваюсь вокруг и вижу склянку и прозрачной жидкостью. Ну, надеюсь это не яд. БЛЯМЗС! Склянка, брошенная на кафель разлетелась на всю палату, забрызгав мне ноги. — Или ты думаешь я не понимаю ничего? Если тебе не нужен ребенок был, что ж ты сразу не сказал? Нахрена вообще женился-то на мне? Права свои заявить, так вот х*й ты угадал, милый!
— Сани, ты когда п*здишь чего-то, ты хоть головой думай, а не жопой! — Ворон вскакивает с кушетки и начинает бегать по луже, давя берцами осколки склянки, — с х*я ли, мне ребенок не нужен?! Разве, в этом дело? Ты себя видела, вообще? Ты в кого превратилась? Была баба, а стала… клуша какая-то! Так не скажи, сюда не подойди… Чуть что — сразу драться! Сколько это можно было терпеть?
— Ах, тебе тяжко было терпеть, вот ты, выбл*док осенней мухи! — БЛЯМЗС! Вторая склянка полетела на пол. — А х*ли ты молчал-то все это время? Не честнее было сразу сказать, что женился для перепихона, а семья на х*й не нужна…
— Зато, очень честно находить себе мужика прямо у меня под носом, что ревности захотела? — Он пихает меня в плечо. — А вот хрен ты угадала, можешь п*здовать куда хочешь, мне насрать на тебя! Вот, только ребенка я у тебя заберу!
— Бл*дь, ты сейчас меня напугать пытаешься что ли, я не пойму? Куда ты его заберешь? В детскую его сплавишь и пойдешь дальше развлекаться со своей бабой! Кто она все-таки, ты так и не сказал мне? Кто-то из неофиток? Ученица? Снайперша?..
Ворон меняется в лице, если до этого он был на коне, то сейчас как-то вдруг он сник. О, божечки, ты мой! Эта чахлая снайперша, посмотреть там не на что!
— Сани, рот закрой уже, заеб*ла до печенок!
— Ясно! Снайперша! Надо было раньше догадаться! Когда ты так усиленно ее проталкивал, так усердно занимался с ней, надо было сразу догадаться… Жена нам не красивая, понимаешь, бл*дь, стала, живот у нее большой, трахать не удобно, мы лучше юную шлюшку найдем себе!
— Не смей, слышишь! Не смей так говорить!
— А то, что? Бросишь меня? Да, пошел ты в манду кобылью, на хрен мне муж, который по бабам бегает в самый сложный момент! Ты, вообще, понимаешь, что со мной происходило? Мне плохо, у меня ни настроения, ни жизни, ни сесть, ни встать, ни лечь, ни вздохнуть, ни пернуть. А тут муж приходит — жена не такая, не улыбается, не скачет вокруг него, пойду-ка я кого-нибудь еще трахну, без живота и за*бонов!
— Да, ты сама под мужика легла, не забыла, бл*дь? Да, еще никого не стесняясь, среди бела дня, в Яме, на глазах у всех!
— То есть, если бы я втихаря все это делала бы, то и нормально все? Главное, чтобы костюмчик сидел? Знаешь, единственное, о чем я жалею, так это о том, что я не осчастливила Мака, потому что думала, что у нас семья с тобой, Виктор! Ходила, как дура, на стену лезла, и все ждала, когда же муженек очнется, когда же наладится все! А муженек очнулся, только когда на его собственность права заявили…
— Да, а ты как хотела? Ты моя жена, ты обещала верность мне хранить! А тут какой-то качок по ней елозит на ринге! Причем так елозит, что если я не пришел, так и трахнул бы тебя там!
— Вот и сидел бы со своей снайпершей, и не мешал бы людскому счастью! Нах*я ты приперся и все испортил?
— Так ты что это… Сама этого хотела? …
— Нет, бл*дь, а то бы я с насильником не справилась бы… Первый мужик, который прикоснулся ко мне за три месяца, да у меня крышу снесло так, что я отдалась бы ему прямо там! …
— Ну ты и шлюха, Сани, просто махровая, бл*дь! Вот уж не думал, что женился на такой шлюхе, готовой под любого мужика, что прикоснется к ней, бросится… Все, Сани, иди уже отсюда в то место, с которого недавно слезла. Не хочу я с тобой больше разговаривать. И вещи мои собери, я уезжаю в общагу…
— Да, катись куда хочешь, придурок х*ев! Сам соберешь свои вещи, я тебе не обслуга.
Отвернулся, не смотрит. Вот идиот… Блин, лишнего, кажется, наговорила… Меня так трясет, ничего не соображаю, чего я, вообще, трындела-то? Выскочила из лазарета, наткнулась на Мака, заехала ему по роже от души так, что он упал даже!
— Я говорила тебе не подходи ко мне? Я просила не трогать меня? Вот и не обижайся…
Не помню, что я вообще делала, я, вроде, била его каким-то дрыном, ногами, еще чем-то…
— Сани, подожди, перестань… Блин, Сани, да послушай! Переезжай ко мне! Я все понимаю, но я готов жить с тобой, ты мне ох*енно нравишься!
— Ты хавальник закрой свой, урод п*здобл*дский! Ты понимаешь, что ты наделал? У нас с Вороном ребенок, вообще-то! У нас семья была…
— Да, ты же сама кинулась на меня! Какая семья, где баба на мужика другого кидается, как кошка мартовская? Не семья это ни хрена! А я тебе отношения предлагаю…
— Да, пошел ты на сто х*ев, идиот! Я Ворона люблю, ясно? У нас сложные времена были, а ты влез и все испортил, мудо*бский урод!
Мак подходит ко мне, а я уже ничего не вижу и не соображаю. Мне, больше всего на свете, хочется сейчас в пропасть прыгнуть, только светлые глазки Кевина не дают мне этого сделать. Мак подошел, приобнял опасливо, а я уже выдохлась окончательно, ничего не чувствую и не слышу… Парень гладит меня по голове, а я только судорожно всхлипываю и, кажется, уделала соплями всю его куртку.
— Ну, девочка, прости меня! Ты сама понимаешь, какая ты соблазнительная, офигенная? Никто не устоял бы, прости… Я не думал, что так все, не хотел я такого, ты правда очень понравилась мне…
— Просто идиллия! Рад, что у тебя все складывается так п*здато, дорогая! — Ворон выходит из лазарета и видит, как мы стоим в коридоре, Мак меня гладит, а я уткнулась в его плечо.
— Ворон, если тебе жена не нужна, так отпусти ее! Зачем девчонку мучаешь?
— А ты, стало быть, подобрать хочешь? — Голос ядовитый, презрительный… Неужели я такое заслужила? После всего, что мы пережили? — Да, забирай эту шлюшку, кому он нужна-то сейчас, разведенка…
Все, это было самой распоследней каплей. Все, что я знала, все, что умела, я вложила в эту драку. Никогда мы с Вороном не дрались так отчаянно, даже во время инициации, даже, когда были зачетные спарринги на прохождение в патруль и разведку. Я, кажется, что-то сломала ему, он мне наставил синяков. У меня только темнота перед глазами, я почти ничего не помню из той драки. Меня оттаскивали, я кусалась, брыкалась и снова кидалась на него, в какой-то момент меня просто скрутили и вкололи транквилизатор. Все, темнота.
*
И вот сижу я тут, в баре Бесстрашия, спустя восемь месяцев после всего этого, и прикидываю, взять мне третий коктейль или нет.
— Сани, ты чего такая потерянная сидишь, — орут мне девчонки из патруля, — давай к нам!
А я что, меня уговаривать не надо, на танцполе мне всегда весело. Сколько мы с девками куражились, не помню. Помню, что громко орали, подпевали, и дико прыгали. Что-то они добавляют, по ходу, в эти коктейли, чего бы меня так нахлобучило с парочки-то? Уже возвращаясь за свой столик я заметила ЕГО… Вот чего приперся, чего ему с ребенком не сидится? Отвел, небось, ночевать в детскую, а сам сюда, веселиться и раздражать меня. Не дай бог, будет обжимать бл*дь какую-нибудь… Глазенки повыцарапываю обоим, на х*й.
Стараясь держаться как можно ровнее, направляюсь на свое место, помыслив не обращать на него внимания и вообще игнорить. Но этот придурок х*ев, приеб*шил и сел напротив.
— Чего тебе, Ворон? Ты вроде к ребенку хотел прийти, чего ты не с ним?
— Да он спит, я и подумал, неплохо было бы развеяться… — сидит такой, развалился на стуле, в одной руке сигарета, в другой стакан, потягивает чего-то. Прямо, само спокойствие. А я тут сердце выскочившее не могу унять. — Не хотелось бы говорить тебе гадостей, но ты так сияешь, что удержаться просто невозможно. Говорят у меня отвратительный вкус, но ты мне нравишься сегодня.
— Ворон, а почему бы тебе не заткнуть свой еб*ный рот? Если бы у тебя х*й был бы такой же длинный как язык, цены бы тебе не было!