Страница 201 из 218
И сейчас она смотрела на меня со всей любовью, что излучало ее сердце. Она разделила и мои мысли на двоих, мысленно вторя моим словам от своего имени. Порой гораздо больше можно было сказать, не произнеся ни слова… Да и не нужны нам были слова на такой запредельной близости…
Маленькие ладошки зарылись мне в волосы, перебирая растрепанные кудри на затылке – это было чертовски приятно, и я едва не замурчал от удовольствия, словно волчонок, приласканный своей желанной. Марина почувствовала мое настроение, ее губы дрогнули в улыбке, я ощутил это своей запылавшей вдруг щекой.
- Тей, я хочу быть с тобой этой ночью. – Прошептала она, будто издалека, лаская мой слух чуть хрипловатым голосом. – А ты разделишь ее со мной?
Во мне разом вспыхнули все нервные окончания, стоило только на десятую долю секунды вообразить, что подразумевали ее слова… Всем телом Марина потянулась ко мне… Обнажив свою душу, она вверяла мне себя…
И приняв ее в свои объятия, в ответ я произнес только одну фразу, после чего дал ей все, в чем она нуждалась, все, чего так желал сам:
- Я с тобой, honey, на всю ночь, и не отпущу до самого рассвета…
И накрыл нас обоих одеялом.
Эта ночь и не могла быть иной. То, что случилось ровно год назад, изменило наши с Мариной судьбы, соединив их в одну. Мы успели исполнить не одно желание друг друга, но именно нынешней ночью чувствовали невероятную потребность ощутить взаимную силу притяжения. Только так, а не иначе, мы должны были провести эту мистическую ночь, годом раньше подарившую нам волшебную встречу.
Настолько реальны и ощутимы были прикосновения моей Марины, когда-то казавшейся мне лишь зеркальным отражением в зеркале ванной комнаты незнакомой московской квартиры.
Настолько трепетны были ее поцелуи, напомнившие самый первый – робкий, нежный, страстный.
…Казалось, она спешила, опережая время, отдавалась своим чувствам, отдавалась мне… И я превысил скорость, не желая отстать от своей любимой… Упираясь ладонями в подушку… Стискивая простыни… Сжимая ее горячую кожу… Вжимая Марину с такой страстью, словно стремясь слиться с ней воедино, и не находя сопротивления… Она открыта для меня, она раскрепощена только для меня… Ударами своего сердца о мое, жарким дыханием на моих губах, хриплым полушепотом, перекатившимся в звонкий крик на самом пике блаженства…
Я сгорел в ее объятиях, отдав всего себя, и возродился вновь, всем телом ощущая ее живительную силу…
А после мы долго целовались, прижавшись друг к другу и никуда не спеша… Марина гладила мои плечи, мои же руки блуждали по ее спине, ненавязчиво спуская одеяло чуть ниже… В какой-то момент времени она коснулась своим бедром моего, мысленно намекая, что готова снова, и потянула меня на себя, не прерывая нашего поцелуя… И вновь я подмял ее под себя, одурманенный ею, с осознанием, что тоже готов вновь поддаться искушению…
Комната окончательно погрузилась в сумрак наступившей в Лос-Анджелесе ночи. Если бы не луна, сияющая над нашим окном, вряд ли можно было бы сейчас разглядеть хоть что-то. Но вот что наверняка – для того, чтобы почувствовать близость любимого человека, этого было более чем достаточно…
Я оставлял невесомые поцелуи на ее плече, Марина, сидящая у меня на коленях, подставила шею, и я продолжил исследовать ее тело губами, добравшись до другого плеча – зажившего после авиакатастрофы. Она стиснула коленями мои бедра и чуть поддалась вперед, видимо, почувствовав мои осторожные прикосновения, словно уловив промелькнувшие грустные воспоминания. И я, не думая таиться, обнял свою исстрадавшуюся девчонку и сам спрятался в ее объятиях – мы оба пожелали остановить ход времени на один только миг, запечатлеть его в памяти…
Но вот она уже провела щечкой по моей заросшей скуле, коснулась губами моего лба, взяла мое лицо в ладони и вгляделась так, будто желала насмотреться на всю жизнь вперед… А ее взгляд отражал всю гамму чувств: от самых светлых до невыносимо тоскливых. И мне ничего не оставалось, как вновь поспешить успокоить свою Марину… Улыбнувшись в сумерках, тронул ее за подрагивающий подбородок, пресекая попытку расплакаться, притянул к себе, поцеловав в чуть приоткрытый ротик…
Пока целовал, опустил обе ладони на ее попу и усадил поудобней, прижав к своему паху… Марина пару раз всхлипнула, отвечая на все мои поцелуи, но дрожать почти перестала, да и плакать вроде бы передумала. Я, желая убедиться в правдивости своих мыслей, теперь сам запечатлелся на своей honey, уже представляя, как буду скучать по этим глазам, этим губам, этой улыбке – Марина улыбнулась мне, хотя в глазах стояли непролитые слезы. Не этой ночью. Даже от счастья (как она любит говорить) я ей плакать не позволю.
А потому слегка повел головой, давая понять, чего желаю – и Марина все поняла, согласно кивнув. Она сама сократила расстояние между нами, замерев на моих губах, нависнув и сломив меня окончательно под нахлынувшими чувствами. Поддавшись, я откинулся на спину, утянув Марину за собой…
Под покровом этой волшебной ночи мы снова и снова растворялись в ощущениях, еще долго не желая отпускать друг друга…
Мне казалось, уже наступил рассвет, но нет. За окном по-прежнему было сумрачно, и только лунный свет рассеивался сквозь темноту. Я потерял счет времени – во всем теле чувствовалась невесомость, а на душе царила умиротворенность.
Марина спала сладким, глубоким сном, прижавшись ко мне. Она лежала на моей руке, и от того ее размеренное дыхание приятно щекотало мое плечо. Меня тоже клонило ко сну, но я как мог еще пытался сопротивляться вполне закономерной усталости. Помял затылком подушку и склонил тяжеленную голову к своей девушке, погладил едва уловимыми прикосновениями пальцев ее руку, обнимавшую меня, и призадумался.
Уже завтра она уедет домой к родителям, уже завтра ночью я останусь один в этой постели, где буду коротать ночи в ожидании Марины. Как же быстротечно время! Его торопишь, будучи в разлуке, но именно за радостными моментами оно пролетает незаметно. Нет, не хотелось мне жить от расставания до расставания, наоборот, я считал дни до очередной встречи со своей honey. И прекрасно зная, что она страдает не меньше моего, я дал себе слово: завтра быть сильным за нас обоих, отпустить ее в Москву с легким сердцем. Но сейчас позволил себе погрустить, оберегая сон своей любимой девушки, ощущая ее всем телом – еще такую разгоряченную и разнеженную от ласк, на которые я не скупился. Марина будет скучать так же, как и я, будет засыпать и просыпаться с мыслью обо мне – так же, как и я ни на минуту не выкину ее из головы. Она не упустит ни одну возможность позвонить или написать и прислушается ко всем моим наставлениям – беречь себя и не попадать в неприятности, но я все равно буду переживать. Впрочем, как и она.
Завтра, все это случится только завтра. Здесь и сейчас она рядом со мной. И душой, и телом.
- …Я люблю тебя, honey… – Прошептал и сам не заметил, как, наконец, уснул, так и склонившись к ее изголовью.
Мысли и признания сморило сном – таким глубоким, что я и не рассчитывал на какие-либо сновидения. Все самое прекрасное уже случилось наяву, сбылось, исполнилось.
Желал ли я увидеть свою Марину во сне? Ну, конечно же, да!
Имело ли значение, что в данный момент она и так спала в моих объятиях? Нет, конечно!
Меня больше занимало другое: кому или чему я с такой уверенностью отвечал на вопросы? Чья магическая сила снова поддерживала меня, хотя в данный момент такой необходимости не было.
Так что же на этот раз?
А разве так уж важно знать, что? Не важно.
Ответив на последний вопрос, я увидел сон… Самый волшебный и невероятный сон из всех, что мне довелось видеть…
Девушка, в которой я сразу узнал Марину, сидела на кровати в своей комнате и смотрела на плакат с моим изображением. Ей только исполнилось восемнадцать, и она загадала самое заветное желание. Быть со мной.
Чувство, которое излучала эта еще не встретившаяся мне наяву девушка, ударилось в мое сердце мощной волной, в разы сильнее тех океанских волн, что разделяли Москву и Лос-Анджелес.