Страница 35 из 48
Большевики не успели установить тесных связей с туркменским селом, что явилось одной из причин временного падения Советской власти в Закаспии. Но они понимали, что прочная победа социалистической революции немыслима без поддержки пролетариата массовым союзником — трудовым крестьянством. Об этом свидетельствует весь опыт революционного движения от Парижской коммуны до наших дней. Ленин писал, что «пролетариат не может победить, не завоевывая на свою сторону большинства населения»36.
Каким же было туркменское дайханство в пору иностранной военной интервенции и гражданской войны? Что способствовало возникновению и подъему революционного движения среди дайханства, даже среди самых его отсталых и забитых слоев? Какую линию вели большевики Закаспия, командование Закаспийского фронта, осуществлявшие политику ЦК РКП (б), направленную на повышение классового самосознания туркменского дайханства, на вовлечение его в борьбу против внутренней и внешней контрреволюции?
После Октябрьской революции Советская власть в Закаспии пыталась преодолеть серьезные трудности на пути создания и укрепления революционного союза рабочего класса и трудового дайханства. Но здесь борьба за уничтожение феодального землевладения развернулась не так бурно и остро, как в России или па Украине. Социалистическая революция в туркменском селе развертывалась относительно замедленными темпами.
Феодально-байская верхушка аулов, страшась объединения эксплуатируемых масс, сеяла родовые раздоры, натравливала друг на друга многочисленные туркменские племена. Так же поступали белогвардейские правительства и английские интервенты, набившие руку па стравливании «туземцев» в своих многочисленных колониях.
Советская власть, продержавшаяся в Закаспии после Октябрьской революции немногим более полугода, успела сделать многое для туркменского дайханства, чтобы облегчить его нищенское положение.
Советское правительство, выделив крупные суммы на государственное кредитование дайхан-хлопкоробов, безошибочно определило основное звено новой аграрной политики в Средней Азии, которая должна была покончить с нищетой и малоземельем. Весенняя посевная кампания 1918 года, мероприятия по сохранению и расширению хлопкового клина, в которых местные большевики и рабочие организации приняли активное участие, наглядно продемонстрировали, что Советы стремятся поднять дайханское хозяйство, окончательно и бесповоротно оторвать бедноту аула от «своей» феодально-националистической верхушки.
Но вот советских работников, большевиков, начавших было втягивать аулы в решение земельных и водных вопросов, после мятежа сменили бывшие офицеры, царские чиновники, местные представители власти свергнутого Октябрьской революцией буржуазного Временного правительства, в том числе эсеры.
Широкие трудовые массы туркмен, едва сделавшие первые шаги по пути сближения с Советской властью, были буквально ошеломлены свершившимся контрреволюционным переворотом. В ряде мест — во многих аулах Серахса, Мерва, Байрам-Али, Западного Туркменистана— беднейшие дайхане заявляли, что они за Советскую власть. Однако среднее дайханство, приветствовавшее на первых порах Советскую власть, в крити-ческий момент поддалось уговорам родо-племенных вождей и националистических «верхов».
В целом же коренное население Закаспия отнеслось к смене властей отнюдь не безучастно. Это выявилось при первых же попытках белогвардейского правительства провести свои «государственные» мероприятия, в частности при попытке взыскать с дайхан недоимки по налогам и податям за прошлые годы. Так, например, несмотря па письменные и устные приказания властей, старшины Казанджикского комиссариатства не внесли пи одной копейки. Уездный комиссар Мерва приказал даже арестовать всех, кто мешает их сбору. Золин, участковый комиссар Кара-Кала, созвавший 10 сентября 1918 года «съезд представителей от туземного населения», вопрошал:
— Как относится мирное туземное население к борьбе существующей в области власти с большевиками? Если сочувственно, то почему оно до сего времени не принимает в этом активного участия в виде внесения податей п добровольных пожертвований деньгами и натурой? 37
Комментарии, как говорится, излишни.
Как это, так и многие другие мероприятия белогвардейского правительства, не отказавшегося от царской политики реквизиций, ущемляли интересы коренного населения. Если па имущество дайхаи власти покушались в «законном» порядке, якобы во имя борьбы с большевиками, то их представители на местах грабили и мародерствовали открыто. Так, начальник красноводской, а затем ашхабадской милиции Алания взломал в доме одного джебельского жителя сундук и присвоил 20 тысяч рублей. Белогвардейские чины нередко задерживали на дорогах туркмен, обыскивали их, отбирали деньги и продукты, избивали. Интервенты и белогвардейские войска громили санитарные поезда, чинили зверства над мирным населением прифронтовой полосы38.
Чтобы держать эксплуатируемые массы «в узде», не дать им объединиться, правящая верхушка не брезговала ничем — сеяла межплеменную вражду, поддерживала религиозные и домостроевские формы адата и шариата. А русская белогвардейщина не скрывала свои шовинистические чувства даже по отношению к своим партнерам — лидерам национальных «верхов». «В Закаспийской области, — говорилось в одной из докладных на имя Деникина, — необходимо назначение твердой военной власти. Во главе Управления должен стоять непременно русский человек». Так было не только на словах, но и на деле. Ораза Сердара сменил генерал-лейтенант Савицкий. 4 февраля 1919 года упразднили должности помощников управления внутренних дел, и один из них — Махтумкули-хан — остался «за штатом па общем основании». 2 января 1919 года в решении последнего заседания Временного исполкома, создавшего «Комитет общественного спасения», говорилось, что его члены «должны быть русскими по убеждению». Член белогвардейского правительства эсер Курылев с откровенным цинизмом заявлял: «Мы уже потопили восемнадцать этих мерзавцев туркмен, скоро уничтожим и других» 39.
Неприкрытый шовинизм в Закаспии воцарился особенно с приходом деникинских войск во главе с монархически настроенными белогвардейскими генералами и офицерами.
Местное население по-разному выражало недовольство антинародной политикой белогвардейского правительства. Дайхане, несмотря на агитацию и угрозы белых, фуража для белогвардейско-националистической конницы не подвозили, а принудительные поборы вызывали их отчаянное противодействие. Иомуды, проживавшие в предгорьях Копетдага. прослышав о реквизиции верблюдов, откочевывали в Иран. Население саботировало распоряжения властей, на увещевания «содействовать борьбе с большевиками» никак не реагировало. На нефтяных промыслах острова Челекен туркмены портили изоляторы, между Кара-Кала и Чикишляром скотоводы кочевники разрушили телеграфную линию. Туркмены-рабочие отказывались ехать на фронт, на разборку и ремонт железнодорожных путей.
В январе 1919 года власти арестовали старшину Аннатагана Союнчева «за укрывательство лица, положившего рельсу на железнодорожное полотно, каковое лицо ему известно, но указать он его не хочет». Тогда же возле станции Геок-Тепе было похищено около 700 шпал. «Местной туземной администрацией меры не принимаются, — жаловался правительственный чиновник. — Вообще туркмены некоторых прилегающих к полотну железной дороги аулов держат себя вызывающе». 7 января туркмены задержали в Геок-Тепе белогвардейского участкового комиссара, который «подвергся насилию с их стороны» 40.
Часть дайханства после кровопролитных летних боев 1918 года, когда погибло немало обманутых туркмен, осознала гибельность политики продажных национальных «верхов», находившихся на услужении интервентов и белогвардейщины. 18 августа в Мерве советское командование приняло делегацию мирного туркменского населения. Как сообщала 20 августа газета «Трудовая мысль», от имени жителей окрестных аулов делегаты заявили, что трудовые люди пс хотели п не хотят воины с Советской властью, по их запугивают и насильно мобилизуют в белую армию. По теперь, прозрев, они поняли, какую цель преследовали баи и феодалы. Делегация заверила, что туркмены добровольно разоружатся, возвратятся к мирному труду и к следующему базарному дню доставят для города все необходимые продукты.