Страница 34 из 48
Увидев, что красные отступают, Эзис-хан вступил с ними в бой под Душаком, причем советские войска потеряли до 60 человек убитыми. А 15 октября его отряд напал на Теджен, находившийся в тылу Красной Армии. Его мобильную конницу белогвардейское командование использовало то в авангарде своих войск, то в глубоких рейдах по тылам советских частей [57].
От руки Эзис-хана и его молодчиков погибли нема-ло честных, преданных Советской власти людей. Так, по его приказу были убиты организаторы и командиры Тедженского красногвардейского отряда Ага Ханджаев (Ага Дели) и Текс Ходжаев (отряд, сформированный из туркмен, нес охрану местного Совета). Белому фронту Эзис-хан поставил около 1000 джигитов. Его подвижная конница заметно укрепила контрреволюционное воинство 24.
Итак, каким же представляется истинное политическое лицо Эзиса Чапыкова, в чем подоплека его действий?
Советское правительство Туркестана и командование Закаспийского фронта в те дни были информированы, что Чапыков «благожелательно относится к ташкентскому советскому правительству. Хан недоверчиво относится к англичанам и белым» (ашхабадскому правительству) 25. Но, не исключая в принципе возможности перехода Эзис-хана и его отряда па нашу сторону, следует все же констатировать, что в своих действиях он руководствовался прежде всего узкокорыстными, авантюристическими интересами, мечтал образовать «собственное» ханство; фактически же он был послушным орудием духовенства и тедженского байства. Послужив белым, а затем намереваясь порвать с ними, он не успел это сделать. На белогвардейском суде, рассказывают очевидцы, Эзис-хану не инкриминировалась связь с советским командованием26. Очевидно, заигрывание Эзис-хана с Советской властью было каким-то кратковременным тактическим ходом.
Эзис-хан, пользовавшийся в то время большим влиянием среди отсталого населения, особенно среди дайханства, своими действиями во многом напоминал украинского анархиста Махно; это был, можно сказать, его туркменский вариант.
Деникинский Осваг (осведомительное агентство) постоянно информировал своего «шефа», что туркменские националисты, главари различных племен, «стараются поставить себя в независимое положение», по-прежнему мечтают о «самоуправлении в Туркестане»27. Но Деникин, лелеявший монархическую идею о возрождении «единой и неделимой России», не допустил бы «самостийности» Закаспия, как и любой иной территории. Это понимали наиболее дальновидные представители туркменского народа.
В. И. Ленин отмечал, что «маленькие государства не могут объединиться для борьбы с большевиками, так как они боятся, что в случае их собственной победы и одновременной победы деникинщины восстановится Русская империя, которая снова не будет давать жить мелким народам»28.
В июле 1919 года ЦИК и Крайком партии Туркестанской республики получили из Москвы радиограмму ЦК РКП (б). В пей, в частности, говорилось: «…на основании принятой VIII съездом программы Коммунистической партии в интересах политики рабоче-крестьянской власти на Востоке необходимо широкое, пропорционально населению, привлечение туркестанского туземного населения к государственной деятельности, без обязательной принадлежности к партии…»29
Выполняя эти указания, местные советские органы и командование Закаспийского фронта привлекали к государственной деятельности не только трудящихся местных национальностей, но и представителей непролетарских слоев населения. Так, 1 августа в Полторацке (Ашхабаде) комиссия в составе турецкого капитана Казим-бея, агента по особым поручениям при Реввоенсовете республики В. Луценко и члена Политотдела Реввоенсовета Закаспийского фронта С. Г. Гейвандова рассмотрела вопрос «о привлечении туркмен Закаспийской области па службу в ряды Красной Армии». Чтобы оказать влияние на широкие массы, комиссия сочла целесообразным использовать отдельных туркменских родоначальников и видных мулл, для чего решила срочно созвать их съезд30.
Еще в июне 1919 года, когда Ашхабад находился под властью белых, в Келята, к Махтумкулн-хану, по заданию советского командования ездил Асмандурды Элеш-оглы. Он ознакомил хана с положением освобожденного Мерва, рассказал о миролюбивом отношении Советской власти и ее войск к туркменскому населению. После освобождения Ашхабада и Бахардена Махтумкули-хан и его соплеменники активно сотрудничали с Советской властью. Они собрали для Красной Армии около 600 верблюдов, много фуража, транспортных средств, помогли организовать запись добровольцев-туркмен, которые с боями дошли до Красноводска вместе с красноармейскими частями.
Советское командование, хорошо осведомленное о лояльности Махтумкули-хана, умело использовало его и в дальнейшем. С помощью этого популярного родового вождя были прекращены разбойничьи действия многих басмаческих шаек, которые нападали па мирное население, вступали в вооруженные схватки с советскими войсками 31.
Советское командование начало также переговоры с одним из вождей националистической контрреволюции, Сеидмурадом Овезбаевым, и гарантировало ему полную неприкосновенность, если он отдаст «свои познания, энергию и личную инициативу па служение освобождению пролетариата от ига капитала и империализма». Бывший лидер националистов принял эти условия.
29 декабря 1919 года председатель Реввоенсовета Закаспийского фронта Н. А. Паскуцкий предписал Овезбаеву сформировать новый Туркменский конный полк из 600 сабель32.
Но отдельные лидеры националистической контрреволюции до последних дней господства белогвардейщины занимали по отношению к Советам резко враждебную позицию. Ораз Сердар, хан Иомудский и Хаджи Мурат безуспешно пытались набрать на острове Челекен добровольцев для борьбы с советскими войсками. Ничего не добившись, как сообщала разведсводка советского командования от 8 февраля 1920 года, они с отрядом в 70–80 человек бежали в Иран 33.
Бежали за границу и многие представители феодально-байской верхушки аулов.
Молодая власть Советов Закаспия нуждалась в грамотных национальных работниках, пользующихся доверием туркменского населения. Несмотря на выжидательные позиции нетрудовых классов, большевики смело шли на использование в советской работе лояльно настроенной части национальной интеллигенции. Так, 14 января 1920 года председателем уездно-городского ревкома Полторацка Закаспийский областной ревком назначил Сеидмурада Овезбаева. А 21 апреля он объявил амнистию 15 бывшим лидерам националистической контрреволюции, бежавшим вместе с белогвардейцами. Среди тех, кому областной ревком разрешил вернуться на родину и гарантировал полную безопасность, были Ораз Сердар, Хаджи Мурат и хан Иомудский 34.
Подлинно демократическая национальная политика Коммунистической партии привлекала многих дальновидных представителей национальных «верхов», которые, не сразу порывая со своим классом, стали лояльно сотрудничать с Советской властью. Со временем эти люди, убедившись, что Советы открывают для ранее угнетенных царизмом народов широкие горизонты исторического развития, будут добросовестно и активно трудиться в руководящих советских органах Закаспийской области. Мудрость и гуманизм ленинской национальной политики заключались в том, что она постепенно отрывала этих людей от умирающих эксплуататорских классов, сближала их со своим народом, вовлекала в строительство социализма, превратила в честных советских граждан.
2. ПЕРЕХОД ТРУДОВОГО ДАЙХАНСТВА НА СТОРОНУ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Первый же бой (28 июля 1918 года под Чарджуем), в котором мятежники потерпели поражение, отрезвил многих дайхан, обманом втянутых в авантюру националистических вожаков. Легкой победы над большевиками, которую посулили баи, ханы и муллы, не получилось35.
В феврале 1919 года, как уже отмечалось ранее, численность националистического воинства достигла своего предела — 4 тысячи бойцов. Большинство составляли представители имущих классов туркменского села, национальных «верхов» и, конечно, забитые нуждой отсталые дайхане, слепо верившие своим родовым вождям. Но это немногочисленное по сравнению с общим туркменским населением воинство ни в коей мере не выражало настроений трудового дайханства, его истинных отношений к Советской власти, к событиям, происходившим в оккупированном англичанами Закаспии.
57
По свидетельству Е. Джунковского, «туркменский конный отряд Эзис-хана (из Теджена, по-настоящему он не хан. Туркмены любят украшать себя не принадлежащими нм титулами) хотя и делал глубокие обходы и производил разведку, но вся эта работа была очень слаба и непроизводительна» (ЦГАОР, ф. 446, оп. 2, д. 55, л. 13).
По утверждению А. Сарыева и К. Сарыева, Эзис Чапыков, дайханин-середняк, был аульным мирабом; отец его, Чапык Сердар, — родом из села Эррик-Кала, что под Ашхабадом, участвовал в аламанских набегах на Иран. Анархически настроенный Эзис-хан доставлял немало хлопот белогвардейским правителям, беспощадно расправлялся с неугодными ему людьми независимо от их политических взглядов. Захватив, к примеру, Серахс, он объявил, что там устанавливается его власть и все «русские учреждения ликвидированы». А когда фунтиковское правительство обязало тедженцев сдать хлеб по разверстке, Эзис-хан запретил это делать (ЦГА ТССР, СБ 46, л. 178; ф. 142, оп. 2, д. 1, л. 146; ф. 205, on. 1, д. 1, л. 49).