Страница 21 из 48
Не миновала волна репрессий даже столпов бывшего правительства — Фунтикова, Седых, Худоложкина и других, арестованных по распоряжению английского командования. Этих ярых врагов Советской власти заключили в тюрьму, конечно, не за революционные убеждения, а за «либерализм» в борьбе с большевизмом. Не пощадили военные диктаторы и Зимина, министра иностранных дел, того самого Зимина, который, лакейски угодничая перед англичанами, говорил: «Империализм английский и империализм германский — вещи разные. Лучше иметь дело с империализмом Англии, где живется гораздо свободнее, чем во Французской республике, чем с империализмом Германии, где режим равняется режиму Николая II»14.
Зимина вначале вынудили подать прошение об освобождении от занимаемой должности. В тот же день, 14 марта 1919 года, в «Комитете общественного спасения» проштамповали вопрос «о конструкции власти в связи с выбытием из «Комитета» трех его членов — Л. А. Зимина, С. Д. Дружкина и А. Г. Белова» (об этом через два дня сообщил «Голос Средней Азии»). Формальным поводом для такого шага послужило «покушение» па Дружкина, совершенное перепившимися офицерами. Па самом же деле англичан и черносотенное офицерство теперь раздражало новоиспеченное правительство, которое не оправдало надежд своих хозяев, не сумело, как писал Деникину генерал Эрдели, проявить ни власти, ни распорядительности, в результате чего войска находились в хаотическом состоянии, на объявленную мобилизацию явились всего… 17 человек, а рабочие были настроены пробольшевистски. Вот почему решили «взять весь край в военное управление, ликвидировать Комитет спасения, г-на Зимина… за его участие в переговорах с большевиками арестовать и судить военно-полевым судом» 15.
Виселица, сооруженная английскими интервентами под Кизыл-Арватом. 1918 год
Еще через два дня, 28 марта 1919 года, правительственный «Голос» оповестил, что военным министром назначен генерал-майор Лазарев, присланный деникинским штабом.
Между тем во многих странах мира поднималась волна протеста против английского империализма, оккупировавшего своими войсками чужие страны. Вывода оккупационных войск требовали трудящиеся Закавказья и Закаспия, преисполненные решимости любой ценой изгнать грабителей с родной земли.
В апреле 1919 года правительство Англии под давлением международной общественности и английских рабочих, требовавших прекращения интервенции, а также в результате разложения сипаев вынуждено было отозвать из Закаспия свои войска, оставив лишь в Красноводск небольшой гарнизон под командованием полковника Флеминга. На смену англичанам с Кавказа, от Деникина, шли подкрепления — эшелоны солдат и офицерских частей. Власть безраздельно переходила в руки белогвардейских генералов и офицеров 16.
Офицерство и буржуазия с отчаянностью обреченных предавались пьяному разгулу. Разложение заметно коснулось этой опоры контрреволюции. Многие из них в публичных местах резко высказывали свое недовольство правительством и командованием. Дезорганизацию в ряды противника вносило и новое пополнение деникинской армии, состоявшее в основном из военнопленных, вчерашних красноармейцев. Они, выбирая удобный момент, переходили на сторону советских войск17.
Под ударами частей Красной Армии и красногвардейских отрядов белогвардейско-националистические банды, с упорными боями откатываясь па запад, оставили Байрам-Али, Теджен, Каахка. И все же контрреволюция, поддерживаемая деньгами и оружием английских империалистов, была еще сильна.
2. БОЛЬШЕВИСТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ И ПРОФСОЮЗЫ. ЗАБАСТОВКИ РАБОЧИХ
Как же строили свою работу подпольные организации и группы в пору разгула военной диктатуры интервентов и белогвардейщины? В чем большевики видели свои главные задачи?
Уже первые приказы «Комитета общественного спасения» были проникнуты тревогой по поводу активизации подполья, усиления влияния большевиков в массах трудящихся, распространения революционных идей.
Агитация за Советскую власть, как писал белогвардейский «Голос», велась «чуть ли не громогласно» среди рабочих, в общественных местах, среди солдат, в проходящих па фронт эшелонах. Для пресечения «пропаганды злонамеренных лиц» — большевистских агитаторов — власти предприняли ряд мер, начиная от введения военного положения, кончая объявлением драконовского «закона о борьбе с большевизмом».
Большевистское подполье и в пору разгула реакционной военщины одной из своих главных задач считало организационно-политическую работу среди трудящихся масс, особенно рабочего класса, самого передового, наиболее организованного класса. Опорой подпольных организаций и групп были железнодорожники (поначалу лишь некоторая часть), печатники, портовые рабочие и моряки Каспия, уже имевшие опыт революционной борьбы, почувствовавшие свои силы в классовых схватках, сорвавшие не одно мероприятие белогвардейского правительства. «Я знал, что красноводские рабочие в подавляющем большинстве настроены просоветски, — вспоминает один из участников профсоюзного движения того времени, К. В. Лейн. — Красноводский Совет профсоюзов был в основном из рабочих-железнодорожников и моряков. Состав был монолитным и явно просоветским, что чувствовалось из выступлений членов Совета» 18.
Коммунисты, завоевывая в профсоюзах руководящее положение, превращая их в организации для развертывания политической агитации среди рабочих, понимали, что им предстоит сложная задача — помочь рабочим полностью освободиться от мелкобуржуазного влияния (в частности, кизыл-арватцам, которые вплоть до середины 1919 года находились под заметным влиянием эсеровских идей).
Белогвардейские правительства, чтобы иметь влияние в массах, официально профессиональные организации не запрещали. На первых порах они даже заигрывали с ними, хотя это нисколько не мешало белым правителям издавать приказы о запрещении собраний и митингов, арестовывать и ссылать профсоюзных активистов, не выполнять справедливых требований рабочих организаций.
Как же разворачивалась борьба за профсоюзы, как большевики, наладив в неимоверно сложных условиях подпольную работу, сумели укрепить свои позиции в профессиональных организациях?
В феврале стачком Ашхабадского союза печатников объявил забастовку и призвал все профессиональные союзы области поддержать его. Определенная часть этого союза, известная своей революционностью и связями с большевистским подпольем, уже однажды объявляла забастовку и не дала правительству типографских работников для отправки на фронт, принимала активное участие в организации и проведении митинга 31 декабря 1918 года. На этот раз печатники заявили, что не станут работать, пока правительство не удовлетворит их требование об увеличении зарплаты. Номер газеты, извещавший о забастовке, власти конфисковали, а эсеры и меньшевики вместе с «Комитетом общественного спасения» предприняли все, чтобы забастовку не поддержали железнодорожники и другие рабочие 19.
Типографские работники на случай арестов избрали еще два запасных состава стачкома. Основной состав-председатель В. П. Дедаев, его заместитель С. К. Таланин, секретарь И. С. Копьев — на своем первом заседании с участием металлистов, электриков, почтовых работников и других представителей рабочих и служащих Ашхабада доложил план забастовки, который был единодушно одобрен.
Работа в ашхабадских типографиях остановилась, рабочие разошлись по домам. На следующий день — та же картина, но остальные союзы, в том числе и железнодорожников, бросить работу не решились: сказывалось влияние эсеровских элементов, пока имевших среди рабочих известный авторитет. Членов стачкома вызвали в «Комитет общественного спасения», предложили встать за станки, но печатники были тверды. Правда, работники электростанции поддержали бастующих — вечером не дали городу свет, по электриков арестовали и под угрозой оружия заставили запустить агрегаты станции 20.