Волосы циннвальдитового цвета

- У нас бы такого, как я давно повязали. Где же ваша служба безопасности?

- Тсс. Меньше говори и тебя никто не тронет, - ответила девушка.

Они некоторое время петляли по кривым улицам поселка, пока не выбрались в спальный район.

- Куда тебя вести? - спросила она. - Могу, конечно, и к себе, но квартирка у нас совсем маленькая. Может лучше в больницу? Только туда без денег не пустят, а у меня ни копейки с собой.

Вадим пожал плечами.

- Мне буквально на день, одежду найти, привести себя в порядок. Может, знаешь кого-то, кто позволит мне переночевать?

- Есть и другой вариант. Мы достанем денег, - сказала она. - За твой пакетик здесь хорошо заплатят.

- Там осталось всего ничего.

- Все равно. Продадим?

- А ты знаешь, кому? Уверена, что нас не поймают?

Она усмехнулась.

- Нам в школе рассказывали, якобы в государственный период полицейские, так называли охранников, получали часть прибыли наркоторговцев, но с тех пор, как частные фирмы взялись за охрану, эту порочную практику удалось прекратить. Не знаю как где, но к нам эти слова не имеют не малейшего отношения. Если торговцы не наглеют и вовремя платят, охранники их не трогают.

- Хорошо, пошли. Закончим к моему приятелю, а потом пойдем к торговцу, сбыхаем твою наркоту.

Девушка жестом пригласила Вадима следовать за ней. Миновав двор, они вышли к пустырю, через который неизвестно с какой целью тянулся забор. Нырнув в отверстие, вырытое прямо в земле, для чего пришлось согнуться в три погибели, Вадим с девушкой перебрались на другую сторону. Здесь было тихо, никого вокруг не видно. Киселев выпрямился, осмотрелся.

- Куда дальше? - спросил Вадим.

- Жди, - ответила девушка.

Ожидание затянулось, Киселев начал нервничать, но тут в проходе, через который они сюда пробрались, послышался шум.

- Что-то случилось? - донеслось откуда-то из-за забора. Голос показался Вадиму знакомым.

- Иди сюда, тут товарищу помочь надо, - сказала девушка.

В следующую секунду в проходе появился согбенный мужчина. Вадим сразу узнал человека - то был Артем Курков. Киселев попятился, но было поздно - Артем тоже заметил его.

7

Запыхавшаяся, с растрепанными волосами и трепещущим сердцем, Агния Доронина прижалась всем телом к своему любовнику. Он обнял ее изо всех сил, а уже в следующее мгновение оба поднялись на вершины блаженства. Переполненная чувствами - любовью, удовольствия, пульсациями распространяющимся по всему телу - Агния громко застонала. Кирилл впился ей в шею, его горячее дыхание обдало плечо Агнии. Потом они лежали в объятиях друг друга еще некоторое время. После секса двух влюбленных даже молчание становится по-особенному ожидаемым. Все ясно и без слов: Кирилл смотрит на Агнию, а она на него, взгляды полны радости и счастья, той особенной категории счастья, которое по-настоящему можно разделить с другим. В эти минуты Агния всегда ощущала себя защищенной и одновременно беззащитной, счастливой и одновременно несчастной, ведь этот момент, бесценный, возможно, единственный в ее жизни, рано или поздно закончится. Поэтому Агния никогда не начинала разговоры в постели первой. Хотелось пробыть в обособленном мирке с любимым, где каждая секунда ценится дороже жизни, чуть дольше.

Кирилл отвел взор, тяжело вздохнул. Все-таки мужчины слишком погружены в повседневные заботы, им не дано познать всепоглощающей радости любви, они чрезмерно приземленные. Увы, но парить в одиночку женщины не могут, вслед за мужчинами опускаются вниз.

- Ты знаешь, мы могли бы уехать. Сегодня же, - сказал Кирилл. - Я проверил счета, нам нет нужды ютиться на выселках, нам по карману квартиры западных сити. Так почему мы остаемся здесь?

- Ты знаешь, - тихо ответила Агния. Она не хотел поднимать эту тему, перемытую не один десяток раз.

- Знаю, - сказал Кирилл. - Но это не может продолжаться вечно. Твой брат, рано или поздно поймет, что может обойтись без нас.

- Давай не будем говорить об этом сейчас, - попросила Агния.

Кирилл помолчал, словно бы раздумывал, делиться с нею своими мыслями или нет.

- Сегодня на одной из точек продали "гремучку". Клиент вроде как раньше жил на выселках, поэтому ему поверили. И вены вроде были порезаны, - Кирилл снова вздохнул. - А потом выяснили, кто это. Он и правда жил тут раньше, пока не устроился охранником-наблюдателем.

Агния встрепенулась, испуганно посмотрела Кирилла.

- Под нас копают, пока неофициально. Но мне все равно страшно. Заметила, как часто мы меняем курьеров? А твой отец, вспомни, о чем он нам рассказывает? Рейды в пригородах участились, из центральных областей доходят вести о мобилизации. Что-то намечается. Очень крупное, нам не по зубам. Я тебя прошу, поговори с отцом, попробуй упросить сына, хоть на колени перед ним встань. Пойми, Агния, нужно уезжать, и чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

- Он меня не послушает, - потупив взор, ответила Агния.

- Он взрослый, сам решает, как жить. Ты не можешь нянчиться с ним и дальше. Подумай о себе, обо мне. Ты ведь знаешь, я без тебя никогда не уеду!

Агния молчала. Не знала, что сказать. Он не имел права говорить ей обо всем этом. Зачем, зачем было снова возвращаться к теме, которую она многократно просила не поднимать?!

Тут зазвонил телефон. Кирилл нехотя ответил.

- Алло, - сказал он. Из трубки донеслась торопливая речь. Разобрать слов Агния не смогла, но узнала голос Бормана. - Что?!- крикнул Кирилл, его лицо исказилось гневом. - Решай его, решай и все! Почему нельзя? Да будем. Скажи, пускай приезжает немедленно. Да плевать, когда он пускал себе кровь в последний раз, пусть сделает это снова. Всё, до встречи.

Кирилл повесил трубку и посмотрел на Агнию полными горечи глазами.

- Борман, - сказал он. - Курьер, на которого ты нас навела. К нему сегодня пришел некий охранник-наблюдатель. Предложил сотрудничать. За помощь требует двадцать полновесных. Угрожает, говорит, арестует сначала курьерчика, потом за нас примется. Собирайся, идти нужно.

...

Закончив рассказ о встрече с охранником, Артем стыдливо опустил глаза. Агнии было по-человечески его жалко. Он так напоминал ей сынам - те же волосы, те же глаза, даже своей доверчивость и простотой он в точности копировал Толика. Она вспомнила, как встретила его впервые. Такой же расстроенный, как и сейчас, он ходил из кухни в комнату и обратно, бормотал что-то себе под нос и неловко торговался, стараясь сбить цену. Тогда ей стало нестерпимо жалко этого паренька. Поэтому она и рекомендовала его Кириллу. Да, втягивать мальчишку в наркоторговлю - не слишком-то большая помощь, но Агния видела, что происходит с сотнями таких, как он, которые однажды переезжают из центра на выселки. Поначалу, когда у них еще есть деньги, они убеждают себя, что выкарабкаются. "Я найду работу", "Они еще пожалеют, что уволили меня", "Теперь передо мной открываются перспективы", "Я займусь своим делом" - эти и многие другие дежурные фразы день ото дня повторяют они. Но жизнь не становится лучше. С каждым новым отказом они мрачнеют, когда же их принимают, они так и загораются надеждой. Но даже если находят работу, платят им копейки, едва хватает покрыть аренду. Через год-два, когда самообман перестает действовать, они начинают пить, пить по-черному. Хуже всего, если к этому сроку они обзавелись семьей. Вспылит такой отщепенец однажды, поднимет руку на супругу, его штрафуют, снова бросится на благоверную, которая теперь и рада от него избавиться, выселяют. Так их жизнь и заканчивается, за пределами города, в каком-нибудь богом забытом поселке, где их настигает цирроз ли, нож в спину во время пьяной потасовки или до банальности глупый и до слез в глазах несчастный случай. Все они, вынужденные перебраться из центра на выселки, заканчивают одинаково. Агния не знала, отчего так, ведь выбираются отсюда люди, да и здесь живут, всяко лучше, чем в промышленных поселках, где дышать и то невозможно. Но видимо те, кто возвращаются на выселки, в глубине души сломались. Они сами не верят в свою ложь с самого первого дня, понимают - вернулись сюда навсегда, а потому не видят смысла стараться и дальше, сдаются и живут по инерции. Сколько протянет каждый из них, зависит от того, какую финансовую массу он успел сколотить за предшествующие годы.