Волосы циннвальдитового цвета

- А что ты там не видела? - спросил Вадим.

- Западные города, восточные анклавы - много чего не видела. Хочется узнать, как живут люди в других местах.

- Был я и в западных городах, и в восточных анклавах, поверь мне, смотреть там не на что. На востоке работают, на западе потребляют. А мы тут застряли в подвешенном состоянии. Не знаем, чего нам делать - то ли работать, то ли потреблять. Если работать, то нечего возмущаться приезжим с востока и юга. Они за куда меньшие деньги готовы впахивать. А если потреблять, так нужно учиться деньги копить и тратить. Ехать на запад нужно, но только на постоянное жительство. Там между городами и путешествуй. А на востоке делать нечего, - Вадим приложил указательный палец к шраму на правой стороне его груди. - Заработал на юге, когда там впахивал. Там сначала стреляют, потом разбираются. И все мечтают уехать. Правда, лицемерят куда больше нашего. Друг перед другом нахваливают своих собственников, да родные города, но только им шанс представится, сразу сюда, на север, а отсюда на запад. Так что путешествовать нечего - на запад поедешь, денег не хватит, на восток рванешь, могут и убить. Если уезжать отсюда, то только на запад и навсегда.

- А как же россказни про благородных арендаторов, которые всё бросают и едут на восток, узнавать другую сторону жизни? - спросила она.

- Я таких не встречал. Да только если они и существуют, ничем от ваших лунатиков не отличаются. В жизни один смысл и зависит он от того, где ты живешь. На западе ты деньги должен тратить, на востоке производить то, на что тратят деньги на западе. Это как пищевая цепочка: восток травоядное, а запад хищник, даже, пожалуй, всеядное, вершина цепочки. А я хочу быть на вершине, а не топтаться у подножия горы и ждать, пока кто-нибудь меня сцапает.

- Но ездят же на восток и жители запада. Тратят там деньги.

- Ты о курортах? Есть такие места, чуть ли не стенами огороженные. Все этим заповедникам нипочем. Война ли за стеной, нищета ли, голод, на курорте все хорошо, купайся себе в огороженной зоне, дальше десяти метров от берега не заходи, людей столько, что не протолкнуться, трать кучу денег. Но роли от этого не меняются. На востоке так и продолжают работать, чтобы деньги получить, а на западе их только тратят.

- Не могу понять, откуда тогда деньги берутся на западе?

- Сразу видно, что ты не образована, - Вадим вспомнил очередную цитату из Пустобрехова. - Со времен величайшего в истории человечества изобретения - кредитных карт - деньги утратили свою материальную сущность целиком и полностью. Как колесо перевернуло человеческое сознание и заставило восхищаться гармоничностью круга, так и кредитные карты заставили восхищаться своим нематериальным наполнением, позабыть о том, откуда деньги берутся и куда они деваются.

- Я ничего не поняла, - честно призналась девушка.

- А чего тут понимать. Деньги - это цифры, спрятанные в кредитной карточке. Какие цифры нужны, такие и нарисуют. На западе их рисуют большими, на востоке маленькими, едва хватает на пропитание.

- Но не могут же эти цифры быть просто подвешены в воздухе. Должны же они чем-то обеспечиваться. Помню, когда я училась, нам говорили, что деньги - это золото.

- Ты видела это золото? Нам тоже глупости в школе рассказывали. Есть, мол, золотохранилища, которые обеспечивают цену денег, и курсы между валютами определяются так же, как относятся резервы золотохранилищ разных городов. Только я этих хранилищ никогда не видел, а вот цифры на карточке - тысячу раз. От этого давай и будем отталкиваться.

- Тогда почему западу отвели роль всеядного, а востоку только травоядного?

- Законы рынка, - расплывчато ответил Вадим, потому как и сам не до конца понимал, отчего так. Правда, тут же он вспомнил подходящую цитату из Пустобрехова. - На востоке собственникам легче производить, а на западе тратить. Закон анизотропии пространства академика Гнилина. Плюс ко всему, на западе демократия, права человека охраняются, а на востоке их нет, там у народа другой менталитет. Собственников они недолюбливают, все забрать да поделить между собой рвутся.

- Если все так, как ты говоришь, и деньги берутся из неоткуда, тогда почему коренные жители запада так недолюбливают приезжих с востока?

- А ты думаешь неоткуда резиновое? Деньги, как квинтэссенция субстанции неоткуда, тоже не резиновые, кончаться сразу, как только их тратить будет не на что. До гениального простая мысль высказана философом Пустобреховым. Он первый дал строгое и совершенно ясное определение деньгам. Только вдумайся: деньги - нематериальная субстанция, существование которой обусловлено оборотом материи неодушевленной материей одушевленной. Денег только тогда много, когда мы их тратим. Отсюда следует великий парадокс Пустобрехова - чем больше денег мы тратим, те больше их становится. Поэтому долг каждого человека - тратить, тратить и тратить. Брать кредиты, покупать что угодно по какой угодно цене, главное - не задерживать товарооборот, набирать темпы. Нечего откладывать на будущее, заботиться о старости. Пустобрехов так и говорит - живи сегодняшним днем, трать всё, что у тебя есть и тебе зачтется. Ведь чем больше денег мы потратим, тем больше их станет, а значит в будущем и нам что-нибудь да достанется. Понимаешь?

Девушка с циннвальдитовыми волосами с нескрываемым восхищением смотрела на Вадима. Взгляд этот придал ему уверенности в себе, потому он продолжил делиться философскими идеями, которые извлек много лет назад из потертой университетской книженции.

- Сейчас и я ясно понял главную причину того, что на западе люди богаче, чем на востоке. Сама не догадалась? А все дело в том, что на востоке всегда откладывают, копят, не хотят тратить. Ну, разве можно представить себе хоть одного жителя востока, который спустит всю зарплату на брендовую вещь? Да никогда. По себе суди. Вы ведь нет-нет, да и откладываете на черный день. Так этот день непременно настанет, если на него копить. Деньги - самый милосердный из всех богов, но бог этот особенного рода. Его, как и остальных богов придумали люди, но, в отличие от Зевсов, Яхве и Перунов, деньги реальны, осязаемы и требуют самого гуманного жертвоприношения - самих себя. Тех, кто пренебрегает поклонением божеству, оно непременно наказывает, в том числе черными днями, на которые эти глупцы и копят. Жалеешь деньги, жалеешь и для денег. Теперь видишь, отчего режимы, так или иначе ставившие своей целью какие-то невнятные идеалы, будь то социальное равенство или правовое, терпели крах? Да потому что в отличие от капитализма они не провозглашали архиважности растраты средств. Только капитализм позволяет тратить не столько, сколько стоит вещь на самом деле, а в десятки, сотни, тысячи раз больше! Начни сейчас продавать продукты по аховой цене и денег разом станет больше - тратить-то придется тоже больше.

Девушка задумалась, хоть Вадиму и казалось, что он разжевал мысль дальше некуда.

- У нас в поселке попадаются люди, которые не согласятся с твоими словами, - поразмыслив, сказала она. - Они уж точно не считают деньги чем-то вроде бога. Они говорят о другом и говорят, надо признать, так же убедительно, как и ты.

- О чем же они рассказывают?

- О том, что деньги - это дьявол, а не бог.

Пока они беседовали на отвлеченные темы, поросшая травой дорога становилась шире, плавно превращалась сначала в грунтовку, а затем обрастала асфальтовым покрытием. Впереди маячил поселок рабочих.

Лишь многоэтажные строения, никаких мелких домиков и развалин, всё плотно скомпоновано, словно бы невидимая преграда не позволяла строить вширь. Грозно возвышаясь, дома выглядели уродливыми и старыми. Верхние этажи буквально облеплены копотью, нижние размалеваны красками. Машин здесь значительно непривычно много. Чем ближе к поселку приближались Вадим и его подруга, тем оживленнее делалось движение. Автомобили двигались хаотически, нередко игнорируя сигнал светофора. Постоянно гудели клаксоны, шум двигателей, крики возмущенных водителей, скрежет тормозных колодок и всё это на фоне невыносимой спешки. Вадим вспомнил город и представил, что случилось бы, если бы и там было такое оживленное движение. Да аварии бы происходили ежесекундно! Вокруг стоял специфический, резкий, неприятный запах выхлопных газов и чего-то еще. На горизонте виднелся стройный ряд труб, каждая из которых чадила непроницаемо черным дымом. В стороне высилась цепь труб поменьше, но дым валил из них пугающе яркий - красный, синий, оранжевый - и подниматься вверх, подобно черному, он и не думал, а напротив, вырвавшись из трубы, каскадом устремлялся вниз, к земле. Неудивительно, что поблизости от меньших труб не располагалось никаких зданий. В принципе, поселок походил на город, только был в разы грязней. Вид полуобнаженного Вадима, по всей видимости, никого не удивлял, а отсутствие реакции все больше удивляло Вадима.