Волосы циннвальдитового цвета

Государства развалились, их место заняли самостоятельные города, управляемые собственниками земли. Эта история о жизни в одном из городов на Востоке Европы в переломный период.

Константинов Алексей Федорович

Константинов Алексей Федорович

Волосы циннвальдитового цвета

1

Поезд метро тронулся. Шум в кабине нарастал, но разговор сидевших неподалеку школьников лет девяти-десяти Артем слышал отчетливо.

- Сам ты глупый, - сказал один из них. - Люди живут, чтобы платить проценты по кредитам.

- Неправда, - возражал второй. - Целью бытия является ни что иное, как следование доктрине свободы, установившейся в результате жестокой и бескомпромиссной борьбы между хорошими и плохими.

- Правда-правда. По вечерам мои мама с папой только об этих процентах и говорят, как их платить, откуда брать деньги, куда их вложить. Проценты сами по себе стали онтологической основой существующего общественно-политического строя.

- Хочешь сказать, если бы Фалес, Анаксимен и Анаксимандр творили бы сегодня, то говорили бы они не о воде, огне и эфире, а...

- Именно, - мальчик поднял руку, выставил указательный палец, придавая себе важный вид. - Все есть проценты по кредиту.

- Интересная мысль, - промямлил второй себе под нос. - Но ведь проценты, они не материальны, а потому не соответствуют трезвому диалектически мыслящему рассудку. Или ты намекаешь на то, что в современном мире все перевернулось с ног на голову и материя, бывшая некогда основанием, превратилась в вершину, а идея о процентах по кредиту сделалась онтологической основой бытия? Но как это могло произойти?

- А очень просто. Вот смотри, - малыш завертел головой, схватился за поручень. - Вот он поручень, я его мыслю, следовательно, он существует, так?

Второй призадумался и не торопился отвечать.

- Это не такой простой вопрос, по сути мы касаемся векового спора и все ближе подходим к солипсической парадигме.

- Пока не будем заходить так далеко.

- Тогда да, - кивнул мальчик, - ты прав. Мыслишь поручень, и он существует.

- Причем то, что называю поручнем я, не обязательно соответствует тому, что поручнем называешь ты. Мы можем подразумевать разные его свойства, не в состоянии понять вещь в себе как таковую.

- Диалектика стакана, не будем на этом останавливаться.

- А теперь представь, что я мыслю нечто отвлеченное, что-то такое, чему нет соответствия в реальном мире.

- Например, проценты по кредиту?

- Именно, - мальчишка снова многозначительно поднял палец. - Причем каждый мыслит какой-то свой процент по кредиту, отличный от процента по кредиту другого. А теперь представь, что кроме процентов по кредиту я ни о чем не думаю.

Глаза слушавшего мальчика широко раскрылись, будто истина, наконец, открылась ему.

- Я мыслю процент по кредиту - следовательно, он существует. А раз я не мыслю ничего кроме, то существует только процент по кредиту.

- Понял?! - оживленно воскликнул второй, энергично размахивая пальцем в воздухе. - Вот поэтому мудрецы древности и говорили, что все есть процент по кредиту. Даже поручень, и тот процент по кредиту.

- И я, и ты? Мы с тобой тоже проценты по кредиту?

- По сути да, но не совсем. Мы капиталовложение, которое должно продолжить выплачивать проценты по кредиту за взрослых. Поэтому и говорят, дети - смысл жизни, подразумевая, разумеется, кредит.

- Но у родителей же нет никаких гарантий, никаких расписок. Что, если мы не станем выплачивать проценты за них?

- Это возможно только на бездуховном западе, поэтому там больше одного ребенка в семье не бывает. Но здесь есть градоначальник с законом о преемственности долгов до седьмого колена. Не будешь платить за родителей - выгонят за пределы города.

- А как же справедливость?

- Надуманная категория, еретическое учение, отрицающая роль кредита, как основу бытия. Исходит из ошибочного положения, а именно: деньги зарабатывают людей, а люди деньги. Но как мы выяснили, это фантазия, в руках экстремистов превращающаяся в богомерзкое учение, призванное освободить людей от кредитов, а на деле превратить их в рабов и убивать общества. Тоталитаризм в чистом виде.

- Глубокая и интересная мысль.

- Жаль не моя, в древности ее уже высказывали такие мудрецы, как Мизес, Хайек...

Артема кто-то толкнул, он проснулся, с трудом разлепил глаза. Справа от него сидела студента, прослушивающая курс лекций философа Пустобрехова, слева толстый мужик в грязной куртке собирался выходить. Он-то и толкнул Артема своим неимоверно широким задом. Курков поглядел в окно: оказалось, он подъехал к своей станции. Потирая заспанные глаза, он подскочил, толкаясь локтями, стал выбираться из вагона. Оказавшись на воле, вместе с потоком людей устремился к лестнице эскалатора. Со всех сторон доносилась аудиореклама. Рассказывали о новой революции в информационных технологиях, он практически неисчерпаемых ресурсах новых носителей памяти, необходимости срочно ими обзавестись.

Бегом миновав эскалатор, Артем выскочил на улицу и снова растворился в не ослабевавшей суете Новограда - самой крупной административной единице на построссийском пространстве.

Подобно опытному серфингисту, Курков поймал волну, влился в течение и понесся дальше, к проезжей части. Машины проносились мимо на огромной скорости. Проблемы пробок собственнику земли решить удалось, введя грабительские налоги на авто, поэтому даже утром по дорогам гоняли, забывая об ограничении скорости. Людям, способным позволить себе платить проценты по кредиту за авто, заплатить штраф за превышение скорости ничего не стоило. На светофорах можно было разглядеть вальяжно восседавших в своих дорогих машинах людей. Все они молодые и красивые, с нахальной ухмылкой на лице. Торопиться им некуда - они дети промышленников и мелких собственников предприятий скупки-продажи. Тем не менее, дороги они превращали в настоящие гоночные трассы, соперничая друг с другом.

Очередной перекресток. Светофор загорелся красным. На пути людского потока словно бы возвели дамбу. Подобно настоящей волне, поток натолкнулся на препятствия и с негромким ропотом откатился назад. Артема толкнул спиной впереди стоящий, сам Курков подался назад и задел стоящего позади него. Так продолжалось до тех пор, пока волна не рассеялась по бескрайним просторам человеческой реки. Курков терпеливо ждал, изучая носки своих ботинок, как вдруг со стороны проезжей части донесся визг резины, скрежет колодок, мужской вопль, глухой звук удара. Несколько человек ахнули, большая часть осталась равнодушной. Кого-то опять сбили. Не в первый и не в последний раз. Опаздывать на работу из-за таких мелочей нельзя. Буквально через несколько секунд весело зачирикал светофор, поток сорвался с места.

Артем, продолжавший смотреть под ноги, краем глаза заметил тело, откатившееся на край дороги. Курков посмотрел в ту сторону: рука человека дрожала, волосы залила кровь, шея изогнулась под немыслимым углом. Водитель, сбивший умирающего, бегал вокруг авто с видеокамерой-регистратором, то и дело переводя ее с машины на пострадавшего и обратно.

"Наверное, помочь не успеют", - отстраненно подумал Курков. О происшествии на переходе он позабыл буквально через пару секунд, когда добрался до противоположной стороны улицы. Завод по производству кристаллооптики, на котором Курков работал инженером, находился буквально в ста метрах. Артем задрал левый рукав своего пальто, взглянул на простенькие дешевые часы. Он успевал. Сегодня директор обещал сделать важное объявление, опаздывать не стоило, хоть Курков и был его любимчиком. Еще бы, где же найти такого дурака, который за копейки справляется с обязанностями, исполнение которых на рынке труда оценивается сотнями тысяч рублей.