Дети Шини

Амелин же, так и не раздеваясь, сидел в наушниках, прислонившись к стене. И когда никто не смотрел, взгляд его больших темных, как ночь, глаз становился отрешенным и пустым, как бездонный колодец, но стоило кому-то повернуться, как он тут же смутившись, натягивал отрепетированную детскую улыбку.

С игрой у них так ничего и не получилось. Петров включил телевизор. Целый час мы ждали, что скажут что-нибудь про нас, но ничего не сказали. И он заметно расстроился, потому что очень хотел увидеть себя по телеку.

Тогда я подумала, что мои родители возможно ещё даже не знают, что я ушла, потому что возвращаются домой иногда даже позже девяти, а дозвониться до них - это ещё нужно постараться. И тут я поняла, как дико устала за этот день, ещё немного и могла свалиться со стула.

В жизни никогда не думала, что доведется спать на настоящей печке, такой белой и большой, как в сказках. За пёстрой шторкой обнаружился замечательный тёплый угол с большой перьевой подушкой и двумя ватными одеялами. Наверху было очень жарко, так что одно одеяло я всё же отдала ребятам. Сняла узкие джинсы и с невероятным блаженством устроилась на лежанке. За окнами протяжно завывала метель, и от её внезапных порывов стёкла слегка подрагивали. Но в комнате было спокойно, светло и уютно, вкусно пахло дымом и нашими горелыми сосисками. Те, кто ещё не спал, говорили тихо, вполголоса, их разговор ничуть не мешал, а только убаюкивал. Это были совершенно новые, непередаваемые и очень приятные ощущения.

==========

Глава 10 ==========

Я проснулась от осознания того, что кто-то настойчиво трясет меня за ногу и вначале вообще не поняла, где нахожусь. Словно в гробу проснулась. Темно и тесно. Подняла голову и посмотрела в просвет отдернутой шторки. Было ясно, что кто-то там стоит, но кто именно, не разобрать.

- Что? - шепотом спросила я.

- Иди сюда, - сказал кто-то.

Кое-как развернувшись, я высунула голову наружу, и тут же нос к носу столкнулась с Амелиным. Круглые черные глаза в отблесках догорающего в печке огня, казались абсолютно безумными.

- Что случилось?

- Спускайся, - велел он.

- Зачем? - я насторожилась.

Похоже, все спали.

- Там кто-то есть, - он показал пальцем наверх.

- Да, ну. Это ветер.

- Нет, не ветер, - сказал он тихо, но убедительно. - Пойдем, посмотрим.

Он был по-прежнему в пальто и шарфе.

- Я что тут самая смелая?

- Да, - он протянул мне руку.

Пришлось кое-как вылезти, а когда уже спрыгнула с приступка, то поняла, что стою в одних колготках и длинной белой, с черными плечами футболке, в которой я обычно ходила на физру.

- Осторожно, - предупредил Амелин. - На человека не наступи.

Прямо под ногами на матрасе возле печки, накрывшись тем самым вторым ватным одеялом, спал Якушин.

- Слушай, я не одета. Я не могу никуда идти.

Но Амелин тут же протянул мне мою куртку, видимо приготовил её заранее. В прихожей, которая в деревнях, вроде бы, называется сени, было нереально холодно и темно. Мы подошли к лестнице и прислушались. Я была очень зла, что он разбудил меня, заставил встать, что не позвал никого другого, и в довершении ко всему ещё и напугал. Потому что стоило выйти на ощупь в непроглядный мрак, как мой привычный безотчетный детский страх мгновенно ожил. Леденящее чувство чьего-то незримого присутствия, которое невозможно спутать с чем-либо другим. И, чем дольше я прислушивалась, обхватив деревянные перила, ведущие на второй этаж, тем больше мне казалось, что наверху действительно кто-то есть. Как будто даже глухой стук шагов и едва различимый скрип досок.

- Давай, разбудим остальных, - предложила я, но он только приложил палец к губам и, осторожно взяв меня за кончики пальцев, начал медленно подниматься по лестнице. Ступени ритмично похрустывали, моя куртка едва слышно шелестела.

Амелин остановился на втором этаже возле первой же двери. Мы оба замерли, прижавшись к стене.

- Это здесь, - взволнованно заговорил он. - Слышишь?

Я снова прислушалась. В тот момент было сложно сказать слышу ли я что-нибудь, потому что сердце бешено стучало, заглушая любые другие звуки.

- Возможно.

И тут внезапно, без предупреждения, он распахнул дверь. Она глухо стукнулась, и где-то в глубине комнаты, в углу, я совершенно точно уловила какое-то движение. Что-то бегло скользнуло, на миг пропало, а потом вновь появилось.

Я непроизвольно дернулась, сделала шаг назад и наступила Амелину на ногу.

- Там что-то есть.

- Да, - приглушенно ответил он, не двигаясь с места. - Прогони его, пожалуйста.

- С ума сошел? - я снова сделала попытку отступить, но он настойчиво подтолкнул меня вперед.

Я неловко отпрянула, наткнулась бедром на стул, и тот с жутким грохотом упал. Дверь за нами закрылась. Движение в углу прекратилось, и наступила мертвая тишина. Амелин, сволочь, стоял прямо за моей спиной, будто бы прячась.

По спине поползли мурашки, ладони похолодели, и больше всего я хотела поскорее выбраться из этой жуткой комнаты, но он загораживал проход и не пускал.

- Пожалуйста, - зашептал он хрипло прямо в ухо. - Это очень важно. Особенно теперь. Я уже всё сделал.

Я не видела лица, но знала наверняка, что темнота его глаз в этот момент была ещё глубже и страшнее той, что нас окружала.

- Пожалуйста, - повторил он, горячо дыша в затылок. - Защити меня.

И в эту минуту я не знала, чего боялась больше, того, что двигалось в углу или его самого.

Но тут снова послышались шаги, на этот раз громко и очень отчетливо, шумно раскрылась дверь, и вспыхнул резкий, ослепляющий свет. Я закрылась локтем, Амелин вздрогнул и обернулся. В дверях стоял помятый, взлохмаченный и очень недовольный Якушин.

- Что вы тут делаете?

- Саша, - вполголоса пролепетала я, - тут что-то было, что-то в углу.

- Где? - Якушин развернулся в ту сторону, куда я показывала.

В комнате оказалось довольно уютно, почти как в квартире. Красивые шкафчики, большая двуспальная кровать, тяжелые шторы, за дверью стояли коробки, о которые с таким шумом билась дверь, неподалёку валялся опрокинутый стул.

- Ну, вон там, - я сделала пару шагов и, в том месте, где двигалось это самое страшное нечто, увидела торчащий из-за штор кусок большого настенного зеркала. Должно быть его убрали туда, чтобы не разбилось. В зеркале действительно отражалось каждое моё движение.

- Зеркало? - удивился Якушин. - Ты испугалась зеркала?

Он как-то невесело усмехнулся и оглядел меня с ног до головы. Босиком, в колготках, и куртке сверху я, должно быть, выглядела очень нелепо.

- Чего вы вообще сюда поперлись? - Якушин поправил штору так, чтобы она полностью прикрыла злосчастное зеркало.

- Просто Амелин услышал что-то. Мы оба слышали. Да?

Я посмотрела на него в поиске подтверждения моих слов, но он стоял, наклонив голову так, что светлые волосы закрывали половину лица, и как будто специально валял дурака. Это было очень подло с его стороны так прикалываться. Не сдержавшись, я ударила его кулаком в плечо.

- Ты чего меня тут пугал? Это смешно? Я тебя спрашиваю, это смешно?

От моего толчка он покачнулся, но голову даже не поднял. Тогда Якушин подошел к нему поближе, убрал с лица волосы, и прикоснулся двумя пальцами ко лбу.

- Всё ясно. Пациент готов. За тридцать восемь точно. Температура. Бред и галлюцинации.

Затем он таким же точно образом потрогал и мой лоб, а потом насмешливо улыбнулся:

- А вот у тебя с чего эти галлюцинации не понятно.

Амелина уложили на ту большую железную кровать, на которой до этого спал Марков, стащив, наконец, с него это дурацкое пальто, которое совершенно точно было ему мало. Марков, правда, ещё долго ворчал, что ещё только четыре утра, и теперь он уже не уснет, но кровать уступил и пошел искать туалет.