Дети Шини

- Не совсем точная формулировка, Осеева, но ход твоей мысли мне нравится, - одобрительно закивала Татьяна Евгеньевна. - Это вполне в духе нашего времени. Действительно зла вокруг намного больше, и с каждым годом оно всё глубже проникает в головы и сердца людей. Но на самом деле там сказано: In fairy tales the good always overcomes the bad. In life and love the bad often wins. В реальной жизни и в любви зло частенько побеждает. Ладно. Садитесь. По тройке своей заработали.

- А почему три? - возмутилась я, потому что Герасимов уже привык, что ему просто так ставят тройки за угрюмость и манеру будто он, отвечая, делает всем одолжение, а у меня по английскому всегда была пятерка.

- А потому, что зла в реальной жизни больше, - ответила Татьяна Евгеньевна и, если бы она в этот момент разразилась диким хохотом, то я ничуть бы не удивилась.

Не было никаких сомнений, что и до неё докатилась сетевая истерия.

После уроков, когда я уже одевалась, ко мне подошла Сёмина и попросилась идти домой вместе, у неё якобы было какое-то дурное предчувствие. И я не возражала.

Мы оделись, вышли и медленно побрели в сторону дома. Однако далеко уйти не получилось, за воротами школы тут же наткнулись на группку Настиных одноклассников. Они стояли чуть поодаль и, судя по голосам, там назревал конфликт.

- Пойдем, - потянула меня Настя в сторону. - Идем, пока они нас с тобой не заметили. Подольский всё знает.

Но мне всегда нужно точно знать, что происходит, да и фамилия Павлика в этом интересе сыграла не последнюю роль.

Я приостановилась и, между спинами пацанов, смогла различить мальчишеское лицо Маркова. Встревоженное и красное, как его куртка. Очки съехали на нос, а кудряшки растрепались. Выглядел он жалко.

Марков явно пытался отвязаться от парней, хотя и петушился. Но всё шло к тому, что ничего у него из этого не выйдет. На моих глазах Солдатов пихнул его в плечо, а Шишов отвесил подзатыльник.

- Чё, чмо. Нравится девчонок травить?

Павлик тоже был тут, без шапки и в куртке нараспашку.

Парням представилась отличная возможность отыграться за все циничные и надменные шуточки, с помощью которых Марков общался с людьми. Это было очень круто начистить ему рыло, прикрываясь идеями справедливости. Однако при всей внешней хилости, в Маркове была такая настырная убежденность в своей правоте, что он никогда не пошел бы на попятную, даже закатай они его в асфальт.

- Тонечка, идем, - заныла Сёмина. - Иначе нам всем будет плохо.

Но не особое сочувствие к Маркову, а праведная закипающая злость не давала мне сделать вид, что я ничего не замечаю. Так уж у меня бывает - первоначальный импульс движет сознанием. А присутствие Павлика лишь послужило красной тряпкой.

- Чего докопались? - влезла я, ткнув в спину первого попавшегося. - Типа всей толпой на одного?

- Ещё одна, - забухтели пацаны.

- Чё те надо, Осеева? - сказал Подольский и даже оттолкнул локтем. - Иди отсюда.

- Понятное дело, - хмыкнул Шишов. - Пришла отмазывать соучастника. Пользуется, что баба. А как других унижать, так то не жалко.

- Что ты про это знаешь, Шишов? - ответила я. - Ничего ты не знаешь, вот и помалкивай. Вы вообще все не в теме.

- Иди отсюда, Осеева, - опять попробовал выпихнуть меня из круга Павлик.

- Только тронь ещё, - я по-наглому шлепнула его по руке. - Чего к человеку пристали?

- Где ты тут человека-то увидела? - тут же попер Солдатов. - Я лично вижу только сволочь, падаль и шлак. А ты - мелкая шинигамка, лучше бы вообще рот не разевала свой поганый.

Наезд был гадский и очень оскорбительный, прыщавый паразит с какого-то перепугу решил, что ему всё позволено. Ответных слов для него у меня не нашлось, зато нашлась довольно увесистая сумка со сменкой.

Сёмина стояла от меня слева, поэтому размахнуться получилось, как следует, и тяжеленькие Вансы на резиновой подошве, смачно впечатались в морду Солдатова. Козел тут же заорал и схватился за нос, Шишов замахнулся, чтобы влепить мне оплеуху, но Подольский успел удержать его руку.

- Совсем мозги потеряла, Осеева? - заорал на меня он.

- И потеряла, - спокойно ответила я, многозначительно помахивая мешком. - В следующий раз там могут оказаться кирпичи.

- А тебе не кажется, что она совсем оборзела? - попер Шишов на Павлика. - Какого черта за неё заступаешься?

И тут, наконец, до Маркова дошло, что ему пора проваливать. Он поправил очки, распихал своих озадаченных обидчиков, подошел ко мне, взял под руку и повел за собой. Сёмина припустила следом.

Мы шли быстро, не мчались, конечно, но очень хотели поскорей уйти подальше от их злобных взглядов, выкриков и свиста.

- Какая-то ты безбашенная, - очки Маркова от разгоряченного дыхания запотели. - Ты чего на них наскочила? Тебе не всё равно наваляют мне или нет?

- Да вообще без разницы.

- А чего полезла?

- А то, чтобы башкой сначала думали. Привыкли, что всё им дозволено.

- Ну, теперь мня по-любому отметелят. Теперь наверняка.

- Ну, и ладно. Так тебе и надо.

- Я тоже думаю, что тебе не стоило вмешиваться, - подала голос Сёмина. - У парней там свои разборки обычно.

- Угу, - криво ухмыльнулся Марков. - Свои. Особенные.

- Это не у парней, - очередным своим непониманием Сёмина лишь подлила масла в огонь. - Это у нас разборки, неужели ты не понимаешь? Сегодня первый день в школе, а вон чего происходит. Ведь когда они поймут, что мы раздельно, и что на самом деле, нам накакать друг на друга, то тогда начнется настоящая травля.

- А теперь, что? - никак не могла понять Сёмина.

- А теперь - это называется противостояние. Мы против них. Это совсем другое.

- Но я не хочу быть против кого-то, - захныкала Сёмина. - Я не умею. Я вообще не люблю, когда кто-нибудь ссорится.

- Ты права Осеева, - поддержал меня Марков. - Это очень разумно и логично. Пока всё не уляжется, нужно держаться вместе.

И мы разошлись по домам, а вскоре у нас появилось официальное сетевое название - Дети Шини.

Фейсбук, ЖЖ и ВК пестрили глубокомысленными рассуждениями умудрённых жизненным опытом двадцатитрехлетних менеджеров о гнусности подрастающего поколения, ностальгирующими очерками тридцатипятилетних о том, что они такими не были, и полная рефлексирующая бредятина тех, кому за сорок, об упадке культуры, морали и нравственности.

При этом, каждый, кто подхватывал данную тему, рассуждал о ней и критиковал нас, был уверен, что Кристина умерла, так что сердобольные верующие тётушки в массовом порядке ставили за неё свечки и молились.