Страница 4 из 35
Она решила, что надо ещё раз попробовать наладить отношения с мужем. Ведь Миша неплохой человек, умный, трезвый, надёжный. Он сам страдает, что не может справиться со своей вспыльчивостью и после каждой ссоры извиняется. И ведь муж сильно любит её, она чувствует это. Она сама во всём виновата. Не надо было говорить, что выходит замуж без любви.
Надя советует: потерпи. Вам обоим только по двадцать лет. Стерпится-слюбится. Легко Наде советовать! Сама-то она вышла замуж по любви. Худековы до сих пор друг на друга наглядеться не могут, хотя сыновья уже взрослые. А каково ей с Мишей!
Она терпела. Грела мысль, что её писанья печатают в газете. Надежда стать писательницей вопреки всему продолжала жить. Вот летом они с мужем поедут в деревню, в её любимые Клекотки, где соберется вся семья, и Мише будет стыдно скандалить. Внезапно, в ответ на летние мечтания жены, муж заявил, что он должен посетить унаследованный от отца хутор, и когда придёт время отпуска, они поедут на Дон. Они поссорились.
Выплакав горькое разочарование, она предложила мужу развестись. Он ушёл к себе в кабинет, откуда долго не показывался. В смятении, но больше не колеблясь, она ждала. Всё решено, развод. Её страшили крик, негодование мужа, оскорбления и угрозы, которые вскоре должны были последовать. Однако его поведении е обескуражило её. Муж остался совершенно спокоен. Выйдя из кабинета, он сказал:
- Ты хочешь развестись? Можно спросить, из-за чего? Ведь все наши споры только из-за твоего упрямства. Ты привыкла жить безалаберно, никому не подчиняясь и руководствуясь только своими капризами. А теперь ты замужняя женщина, и у тебя есть глава - муж. Подумай, у меня скучнейшая служба, и всё потому, что ты пожелала жить в Петербурге, а не в деревне, где я мог бы заниматься хозяйством. Я с этим примирился, а ты отказываешься съездить в мои родные места. Ты должна научиться вести себя, как подобает замужней женщине. Неужели я только и должен делать, что восхищаться тобой, говорить любезности и позволять делать, что угодно? Для этого надо было выходить за Унковского. Но ты вышла за меня, да ещё объявила, что не любишь. А теперь ты хочешь развестись? Стыдно!
Она молчала. Он ни за что не отпустит её, потому что любит - требовательно, сильно, ревниво. Он - собственник, и считает, что, в согласии со всеми Божескими и человеческими законами, она принадлежит ему навсегда.
Вскоре разговоры о разводе были забыты. Какой развод? Молодая женщина узнала, что у неё будет ребёнок. Муж принял новость с такой радостью, что она от души простила ему всё. Писательство было надолго забыто. Унеё начинался совсем новый жизненный период - материнство.
Дитя явилось на свет в положенное время. Цветущая здоровьем Флора, она сама кормила свою крошку. Счастье приложить к груди дитя искупало все пережитые муки. Следствием появления ребёнка сделался мир в семье. Муж оказался нежным отцом и всё свободное время уделял сыну. Гневные вспышки и выходки вроде швыряния тарелок не прекратились, но он тут же каялся, а она уже притерпелась и махнула рукой, - тем более что узнала про дурную наследственность супруга. На донском хуторе Авилова, куда они съездили, ей рассказали о тяжёлом нраве свёкра, унаследованном сыном.
Городской быт наладился. Кухарка теперь плотно закрывала дверь в кухню, чтобы не обеспокоить барина пищевыми запахами, а барыня зорко следила за качеством соуса к жаркому и своеручно сервировала к обеду стол, как любил муж. В доме настал мир.
Наблюдая за хлопотами жены, ласкавшей и кормившей младенца, он торжествующе осведомился однажды:
- Что, мать, прищемили тебе хвост? Не хочешь теперь разводиться?
Наверно, раньше он всерьёз боялся её потерять, и теперь успокоился. О, если бы он мог заглянут в её душу, в самую глубину, куда и сама она не часто заглядывала! Ведь она знала, что существует совсем иная жизнь. Она видала совсем иных людей, живших литературой, обсуждавших журнальные новости, романы знаменитых писателей. Всё это было так далеко от Авилова!
3. З н а к о м с т в о
Однажды произошёл совсем особенный случай. Неожиданно от сестры Нади пришла записка : "Приходи сейчас же, непременно, у нас Чехов". Взглянуть на знаменитого московского писателя, рассказы которого она с удовольствием читала, Лидии Алексеевне очень хотелось. На улице зима, но дом Худяковых совсем недалеко, и можно не брать извозчика. Лёвушка, накушавшись, крепко спал, да и няня была надёжная, - та самая, что вынянчила саму Лиду. Она побежала к мужу за разрешением отлучиться из дома. Михаил пренебрежительно махнул рукой: он презирал беллетристов. Даже не поменяв домашнюю кофточку, с косами за спиной, она помчалась на Стремянную.
Гости находились в кабинете хозяина. Все слушали московского гостя, который расхаживал по комнате, что-то рассказывая. Робко войдя, Лидия Алексеевна остановилась в дверях. Чехов замолчал, вопросительно глядя на раскрасневшуюся барышню. Она же вместо косолапого, толстоносого недомерка, каким бывают знаменитые юмористы, увидела приятного молодого человека, высокого и стройного, с зачёсанной назад копной тёмных волос. Особенно её поразили прищуренные глаза гостя, внимательные и добрые.
Худяков, заметив невестку, весело приветствовал её:
- А, девица Флора! Проходи, знакомься. Позвольте, Антон Павлович, представить вам сию девицу. - И с усмешкой добавил. - Это моя воспитанница.
Зять, конечно, имел в виду литературное покровительство, оказываемое им неопытной в литературе дебютантке, однако Чехов, как вскоре выяснилось, понял это буквально и, желая ободрить робкую воспитанницу, быстро сделал несколько шагов, пожал её руку, с ласковой улыбкой удержав её. "Мы глядели друг на друга, - вспоминала она, - и мне казалось, что он был чем-то удивлён. Вероятно, именем Флора."
Оба удивлённо молчали, не в силах отвести глаза друг от друга. На помощь пришёл Худяков, весело сообщив:
- Девица Флора знает наизусть многие ваши рассказы. Недавно проливала слёзы над извозчиком Ионой. Это ваша поклонница. Подозреваю, что она уже писала вам письма с признаниями, но скрывает, не признаётся.
Бедняжка "Флора", смутившись, возмущенно трясла головой, и Надя сочла нужным вмешаться. Обняв сестру, она усадила её рядом с собой. Смущение её не проходило. Рядом с маленькой, изящной Надеждой Алексеевной она казалась себе громоздкой, слишком полной и румяной, а тут ещё Сергей Николаевич с его шутками.
Чехов опять принялся говорить, расхаживая по кабинету. Он рассказывал, как в Александринском театре ставят его пьесу "Иванов", ради чего он и приехал из Москвы. Постановкой он был очень недоволен, не мог узнать своих героев; актёры играют из рук вон плохо; одним словом, провал обеспечен. А ведь прекрасные артисты, но что-то своё играют, чуждое его пьесе.
- Я настолько всем этим огорчаюсь, - признался он, - что у меня показывается горлом кровь. Да и Петербург мне не нравится. Поскорей бы всё закончить и уехать отсюда. Даю слово больше никогда ничего не писать для театра.
Слушатели стали утешать обиженного драматурга. Заговорили о театре и литературе. О присутствии девицы Флоры позабыли, и она облегчённо притаилась в уголке.
Хозяйка позвала всех ужинать. Хозяин и гости поднялись, оживлённо направившись в столовую. Надежда Алексеевна повлекла за собой сестру, шепнув:
- Не влюбляйся в гостя. Он москвич и редко сюда приезжает. Наша погода вредна ему. Слышала, кровь из горла идёт.
Очарованная гостем, Лида хотела только снова видеть и слушать его. Встречать добрые, внимательные глаза, слышать глубокий, сильный голос. Это был настоящий писатель, не то что какой-нибудь Минаев.
В столовой, не решившись присесть к столу, она встала у стены, не спуская глаз с поразившего её человека. Вокруг разговаривали, звенели посудой, смеялись, но ей казалось, что в комнате их только двое, она и Чехов. Возможно, ему тоже так казалось, потому что он приблизился к ней с тарелочкой в руке. Осторожно взяв одну из её толстых кос, перекинутых на грудь, он сказал: