Страница 16 из 35
- Так не увидимся, - напомнил он в прихожей, уже одетый.
Борясь с дурнотой, она молчала и только вяло пожала ему руку
Заперев входную дверь, добравшись до спальни, она рухнула на постель. Наверно, у неё опасно подскочило давление.
Определённо, эта женщина была из тех, кто может умереть от любви.
Он сказал: "Я ВАС ЛЮБИЛ И ДУМАЛ ТОЛЬКО О ВАС..."
"Я не знаю, как это случилось, но вдруг все мои рассуждения смело, как вихрем. И этот вихрь была моя вера, моя любовь, моё горе.
"Ничего не могло быть понятнее, естественнее и даже неизбежней, чем то, что я полюбила Антона Павловича. Я не могла не восхищаться не только его талантом, но и им самим, всем, что он говорил, его мыслями, его взглядами... - всей его большой, сложной, благородной личностью. Для меня его мнение было не то что законом, которому нужно подчиняться, а откровением , которое нельзя не схватить с жадностью, и нельзя откинуть, забыть.
"Когда он говорил, хотелось смеяться от счастья. Он.. открывал в душе человека лучшее, и человек неизменно радовался, что обладает такими сокровищами, о которых не подозревал. Я, по крайней мере, всегда испытывала это чувство."
Но за роман, на котором так настаивал Чехов, она так и не принялась. И свой налаженный быт ради любви не поломала. Видно, на роду у неё было написано другое. И, значит, под видом громогласной гостьи-математички к ней явился её Ангел-хранитель.
13. П о с л е д с т в и я
Она призналась сестре в произошедшем накануне.
- Пригласила Чехова домой, когда муж в отъезде? - не верила ушам Надя. - На какие глупости ты только способна!
- Мы были не одни, - вяло оправдывалась она. - И он всё время безбожно скучал у меня.
Днём, оказывается, Чехов заглянул на Стремянную к Надежде Алексеевне проститься, - и , как следствие, виновница переполоха получила записку.
"Многоуважаемая Лидия Алексеевна! Вы не вправе говорить, что я у вас скучал безбожно. Я не скучал, а был несколько подавлен, так как по лиц Вашему видел, что Вам надоели гости. Постараюсь завтра уехать к себе в деревню. Посылаю Вам книжку и тысячу душевных пожеланий с благополучием. Чехов."
К записке прилагалась книжка - новый сборник его рассказов, ещё не поступивший в продажу, с сухой надписью "Л.А.Авиловой от автора".
Она расплакалась: он сердится за её холодность и равнодушие. Он открылся с такой волнующей искренностью и спросил о её чувствах, - а она промолчала. Её полуобморочное состояние он мог истолковать совсем иначе, - как холодность, как равнодушие. С какой обидой отпустил он её ледяную руку! И поторопился уйти. А теперь уезжает. Нет - уехал! Уехал, и не оставил ей возможности признаться так же искренне в собственных чувствах.
На следующий день посыльный доставил ей ещё один пакет. Это были её рукописи и сопроводительное письмо. Она жадно его развернула. Увы, ни строчки о личном. "Несмотря на то, что в соседней комнате пели, оба Ваши рассказа я прочёл с большим вниманием. "Власть" милый рассказ, но будет лучше, если Вы изобразите не земского начальника, а просто помещика. Что же касается "Ко дню ангела", то это не рассказ, а громоздкая вещь. Надо сделать или большую повесть, или маленький рассказ. Резюме: Вы талантливый человек, но Вы отяжелели, или, выражаясь вульгарно, отсырели. Пишите роман. Пишите целый год, потом полгода сокращайте его, а потом печатайте. Вы мало отделываете, писательница же должна не писать, а вышивать по бумаге, чтобы труд был кропотливым, медлительным. Сегодня я остался или, вернее, был оставлен, а завтра непременно уезжаю. Желаю Вам всего хорошего. Искренне преданный Чехов."
Отяжелела, отсырела... Разбранил и уехал.
Дальнейшие события изложены в двух версиях - самой Лидии Алексеевны и - Лейкина. И.А.Бунин, будучи на несколько лет младше Л.А.Авиловой и относившийся к ней с нежным почтением, отозвался о писательнице как об исключительно правдивой натуре, не скрывшей в своих воспоминаниях даже неприятного. Рискну предположить, что всё-таки она кое о чём умалчивала, особенно когда чувствовала свою вину.
Она рассказывает, что надумала. В ювелирном магазине ею был заказан брелок в форме книги. На одной стороне брелка она велела выгравировать "Повести и рассказы. Соч. Ан.Чехова", на другой - "стран.267, стр.6 и 7".Это были слова "Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми её!"
Брелок она послала в Москву брату, попросив его отнести пакет в редакцию "Русской мысли" для передачи Чехову. Брат выполнил поручение.
Сама она терзалась. Что она наделала! Получив брелок, прочтя роковую фразу, он способен приехать к ней, - и тогда как поступить? Ведь не может же она и в самом деле отдать ему свою жизнь! Разве что сразу четыре жизни - собственную и трёх детей. Но разве он сможет их взять? Да и захочет ли? А муж? Миша никогда не отдаст детей, а она без детей не сможет жить. Значит, под поезд?
Может, он всё-таки не приедет и следует ждать письма? Иногда ей казалось, что она получит холодную отповедь. И тогда, оскорблённая, она ответит как можно язвительней. А вдруг он ограничится несколькими небрежными строчками, разрешая очередной "антоновке", или, как выражается муж, "чехистке", продолжить переписку?
Не приходило ей в голову только молчание. Он не ответил. Не было ровно ничего. Не могло быть сомнения, что брелок он получил, но не отозвался никак. И молчание было самым обидным.
Боюсь, на самом деле всё получилось ещё чувствительней для самолюбия. Пользуясь отсутствием мужа и волей, она в начале марта приехала в Москву, предварительно написав Чехову и назначив ему свидание. Лейкин сообщает, что он, приехав с приятелем в Москву, 9-ого марта пил чай у Авиловой, приехавшей ранее и остановившейся у брата.
"Она в горе, - пишет он. - Еще десять дней назад она писала Чехову, предупреждая о своём приезде, и звала встретиться, а он не приехал и не ответил. Более того, в "Русской мысли" ей сказали, что он уехал в Таганрог, а он в своём имении, ждёт меня, и завтра я еду к нему. Вот всё её и горе."
Возможно, брелок был заказан позднее. Действительно, Алексей Страхов передал его лично Гольцеву для вручения Чехову, и тот его получил.
14. К н и ж к а
Горестно поняв, что отвергнута бесповоротно и навсегда, она решила искоренить из сердца пагубное чувство. Разум должен был взять верх над беззаконной любовью, из-за которой она уже наделала столько глупостей. Неожиданные события благоприятствовали её намерению.
Она издала книжку! Мысль об издании сборника рассказов пришла в голову Надежде Алексеевне. У Лиды уже накопилось достаточное количество рассказов, пришло время собрать их в книжку. Для издания нужны были деньги, но думать, что на подобную затею раскошелится Авилов, не приходилось. Надя, подумав, обещала всё устроить. Она располагала большими денежными суммами, кредитом и множеством нужных знакомств.
Лидия Алексеевна не внимала в денежную сторону, посвятив все силы отделке своих рукописей. Хлопоты по составлению сборника, столь приятные всякому автору, настолько её увлекли, что, просыпаясь по утрам и заглядывая в себя, она с радостью видела, что любовь уже не занимает всех её мыслей, оставляя место для радостной надежды увидеть воочию собственную книгу.
Был заключён договор с типографией Стасюлевича; наняли нужных специалистов, - и к концу года она уже держала в руках свою книжку. Назывался сборник "Счастливец" и другие рассказы". Заглавный рассказ в своё время Чехову не приглянулся, да и не ему одному. Но авторское мнение не всегда совпадает с отзывами критиков. К тому же другие рассказы были послабее, так что "Счастливец" стал заглавным.