Страница 55 из 57
…2-й роты 2-м взводом подпоручику Джунковскому».
Таким образом, я попал под начальство наследника цесаревича. Он очень хорошо и толково командовал, за все учение не сделал ни одной ошибки. Наследник прослужил в полку до конца лагеря, отбой был 11-го августа.
30-го августа я был произведен в поручики. Одним приказом со мной произведены были: из капитанов в полковники князь Георгий Максимилианович, Ивков, адъютант великого князя Владимира Александровича, граф фон Пфейль и Озеров; из штабс-капитанов в капитаны Коростовец, адъютант принца Ольденбургского, Кокошкин и Обухов; из поручиков в штабс-капитаны Корнилов и Малахов; из подпоручиков в поручики все офицеры моего выпуска.
3-го сентября уехал в отпуск на два месяца мой ротный командир Кашерининов, и приказом по полку я был назначен временно командующим ротою. В это время рота была на вольных работах в Саратовской колонии[213] на берегу Невы по рытью картошки, и я несколько раз ездил туда, чтобы посмотреть, как работают люди, в каких условиях живут. На подобного рода работы отпускались всегда нижние чины командами, причем заработанные ими деньги выдавались им полностью на руки за вычетом из общей суммы 1/3 в артельную сумму. Работы были, главным образом, рытье картошки, заготовка дров, уборка хлеба. От уменья ротного командира и фельдфебеля зависело найти наиболее подходящую и выгодную работу. Я лично не мог примириться с этими работами и находил, что не дело трудом нижних чинов увеличивать артельную сумму и вообще считал такой род работы вредным, так как они сильно разбалтывали людей, и они теряли на работе свой воинский дух.
Принц Ольденбургский как корпусный командир, по прошествии двух лет своего командования, осудил вольные работы, отменил их «раз и навсегда», заменив их отправлением на две-три недели в окрестные деревни на отдых, что в конечном результате дало пользу – нижние чины менее разбалтывались при таких условиях и пребывание их на воздухе отражалось благотворно на их здоровье. Наш полк всегда ходил на отдых в окрестности Царской Славянки.[214]
Осенью обыкновенно много офицеров разъезжалось в отпуск, и потому наряды в караулы и на дежурства весьма учащались. Поэтому и мне пришлось быть в карауле 22-го сентября в комендантском управлении и 24-го сентября в Зимнем дворце, через день, а 1-го октября быть дежурным по 1-му и 4-му батальонам.
В конце сентября скончался старик граф Адлерберг, бывший министр двора при Александре II. Он числился в списках нашего полка, и потому полку пришлось принять участие в похоронах. Хоронили графа Адлерберга в Сергиевой пустыни. Полк наш встретил тело на станции Сергиево по Балтийской железной дороге и провожал до монастыря три версты. Полк оставался близ монастыря в Стрельне до 1-го октября, дня погребения, для производства салюта при опускании гроба в могилу.
18-го октября я находился в карауле в Зимнем дворце, когда пришел к нам дежурный по караулам полковник Пенский и сообщил нам потрясающую новость – о крушении императорского поезда близ станции Борки на Курско-Харьковско-Азовской железной дороге и, к нашей радости, чудесном спасении всей царской семьи от угрожавшей опасности. На следующий день мы узнали подробности.
Император Александр III возвращался со всей своей семьей с Кавказа. Не доезжая г. Харькова, близ станции Борки, несколько вагонов сошли с рельсов, и одновременно раздался треск, вагон-столовая, в котором в это время находился император со всей семьей и ближайшей свитой, рухнул, крыша вагона прикрыла всех сидевших за столом, два камер-лакея, подававшие в это время гурьевскую кашу, были убиты на месте упавшей крышей. Александр III, обладавший неимоверной силой, как-то инстинктивно удержал крышу и тем спас всех сидевших за столом. Он со страшными усилиями поддерживал крышу, пока не удалось вытащить из-под нее всех сидевших. Это усилие навсегда отразилось на здоровье Александра III, повредило ему почки, что и было причиной его преждевременной кончины 6 лет спустя. Несколько еще вагонов императорского поезда были разбиты в щепы, жертв было много: и убитые, и раненые.
Государь и императрица не покинули места катастрофы, пока не пришел санитарный поезд из Харькова, не перевязали всех раненых, не поместили их в поезда, не перенесли туда же в багажный вагон всех убитых и не отслужили по ним панихиду. Императрица с помощью дочерей, фрейлин сама перевязывала раненых, утешала их. Только когда все было окончено и санитарный поезд двинулся в Харьков, увозя с собой пострадавших, царская семья с лицами свиты в экстренном поезде отправилась вслед в Харьков, где их величества восторженно были встречены харьковцами, они проследовали прямо в собор среди ликующей толпы, запрудившей все улицы. В соборе было отслужено благодарственное молебствие за совершенное необъяснимое прямо чудо – спасения царской семьи. Как никогда свершился божий промысел.
Принц Ольденбургский, временно командовавший в то время в С.-Петербурге войсками, послал государю депешу. <…>[215]
В воскресенье 23-го октября государь вернулся в столицу. В Петербурге состоялся торжественный въезд их величеств, по этому поводу было отдано приказание. <…>[216]
Таким образом, я попал в почетный караул, выставленный на вокзале, и потому имел счастье одним из первых увидеть нашего чудом спасенного государя со всей семьей.
С волнением стоял я на платформе в главе 2-го взвода в ожидании подхода поезда. Раздалась команда Порецкого «на караул» «глаза направо». Музыка заиграла Преображенский марш. Государь, приняв рапорт принца Ольденбургского, подошел к караулу, сделал знак рукой, музыка прекратила игру, государь поздоровался. Мощное «Здравия желаем вашему императорскому величеству» было ответом. Раздались звуки гимна «Боже, царя храни». У многих, даже нижних чинов, навернулись слезы на глазах. Дойдя до левого фланга, государь принял рапорт ординарцев и посыльного, пропустил мимо себя караул. По всему пути стояли несметные толпы народа. Государь прямо проехал в Казанский собор, где было отслужено молебствие. Тут на площади стояли учащиеся, в том числе и студенты университета и высших учебных заведений. Овациям не было предела, вся эта молодежь приветствовала царскую семью, шапки летели вверх, «Боже, царя храни» раздавалось в толпе то тут, то там. Государь ехал в открытой коляске с императрицей.
Мне рассказывал ближайший свидетель всего этого градоначальник Грессер, что он никогда ничего подобного не видел, что это была стихия, стихия восторженности. Студенты и молодежь буквально осаждали коляску государя, некоторые прямо хватали руки и целовали. У одного студента брошенная им шапка попала в коляску государя. Императрица ему говорит: «Возьмите вашу шапку». А он в порыве восторга: «Пусть остается». От Казанского собора до Аничкова дворца бежала густая толпа за коляской государя.
Несколько дней столица праздновала чудесное спасение государя, город был разукрашен, иллюминирован, учебные заведения распущены на 3 дня.
Всех, конечно, занимала причина крушения. Много было разговоров, толков, говорили о покушении, чего только не придумывали. Обер-прокурор Сената сенатор Анатолий Федорович Кони был назначен председателем комиссии[217] для выяснения причины катастрофы.
В конце концов определенно подтвердилось, что никакого покушения не было, что вина лежала исключительно на министерстве путей сообщения, которое не предусмотрело могущей быть опасности от неправильного с технической точки зрения состава поезда, включения в него неимоверно тяжелого вагона министра генерал-адъютанта Посьета между двумя другими значительно более легкими, а главное – назначения на последней узловой станции двух паровозов для тяги поезда неодинаковой силы, одного пассажирского, другого товарного, вследствие чего один паровоз нагонял другой.
213
…Саратовская колония – точнее, Ново-Саратовская, поселение немецких крестьян-колонистов на правом берегу Невы, напротив Рыбной слободы.
214
…Царская Славянка – усадьба Ю. П. Самойловой, приобретенная в 1847 г. императором Николаем I и носившая это наименование до 1919; совр. – часть территории г. Павловска.
215
Текст, содержащийся в приказе по л. – гв. Преображенскому полку № 295 от 21 октября 1888, опущен. – Примеч. ред.
216
Приказ по л. – гв. Преображенскому полку № 296 от 22 октября 1888. (ГА РФ. Ф.826. Оп.1. Д.39. Л.84 об.) опущен. – Примеч. ред.
217
…был назначен председателем комиссии… – имеется в виду следственная комиссия Правительствующего сената, которую А. Ф. Кони возглавил как обер-прокурор уголовного кассационного департамента сената.