Страница 42 из 48
- Раф, что ты себе позволяешь? – Мор медленно, словно нехотя развьючил лошадей и, наконец, решил отодрать от меня притянувшего меня к себе в надежде на более тесное общение мага. Словами у него не вышло – чародей одной рукой продолжая удерживать меня в стальных объятьях, второй ударил в наемника чистой силой. На наше совместное удивление, удар оказался притянут амулетом на его груди, внезапно засветившимся опасливо-красным светом. Стихийная магия, сразу видно. Но каким-то непостижимым мне образом перекованная в защитный медальон огромной силы. Пожалуй, он и алое марево погасит, хотя в процессе наемнику, конечно, достанется, но что такое обгоревшие брови против кучки пепла? – Отпусти ее, а не то...
- Не то что? – откликнулся маг. Улыбка на его лице стала непозволительно широкой. Буду молиться Великим, она порвет его слащавую физиономию на две половинки, лишив прежней гармоничной красоты. – Пырнешь меня своей железякой? Или натравишь того, кто снабдил тебя этими никчемными побрякушками? Знай, без создателя под боком они теряют половину силы? Думаешь, сдюжишь против меня с самодельными цацками?
- Я не собираюсь с тобой драться, – спокойный шелест его голоса заставил мои лопатки непроизвольно дернуться. Словно стилетом по хребту провели, ей богу. И глаза у него, будто смерти не боится. Видел сотни раз и теперь костлявой его не испугать. Потому что после бесчисленных убийств в его глазах навсегда поселилась личная смерть. – Только если ты навредишь Инге. Тогда, уж извини, от клинка тебе не уклониться. Он безжалостный. И никогда не промахивается.
Я обреченно повисла на руках Рафа. Двуликая, с кем я преодолеваю оставшиеся до цели версты? Один жаждет использовать меня в виде подручного источника дармовой энергии, второй с хладнокровным блеском глаз маньяка на пенсии обещает убить первого, если тот позарится за мое сокровенное здоровье. Лучше бы с эльфом осталась, тот хотя бы не скрывает от меня неизведанные тайны своей бездонной души. Но поворачивать поздно, да и горящий контракт не слишком способствует позорному бегству, если я (не дай то Великие) соберусь в путь-дорожку. Эх, чуяло мое сердце, что люди со мной в отряде не к добру. Теперь я вполне понимаю, за что все эти годы презирала человеческих особей. Насквозь смердящие ложью, замкнувшие свои уста на обман и лесть, в них не осталось никаких добродетелей. От них даже Стихии отвернулись – последние сто лет на территории Ромерии появилось на свет лишь семь магов-стихийников. Великие методично и безжалостно рвут нити, связывающие их с людьми, жалкими потомками тех Древних, что до последней капли крови защищали свои земли, но, вконец обессилив, покинули их, устремившись на юг. И кто знает, что они оставили там, за Серой пустыней. Наверное, именно все то, чего сейчас им и не хватает, отчего они стали походить на каких-то зверей, гонимые инстинктами в поисках денег и развлечений. Пожалуй, в скором времени люди лишатся и магии. А другие расы уйдут, оставив после себя осколки великих цивилизаций. Память о несбывшихся надеждах. Горечь об утраченных возможностях. Людям уготована иная судьба. И долгое существование. Вот только жизнью назвать его будет нельзя.
- Пусти, – я на удивление легко вырвалась из кольца рук Рафа, демонстративно игнорируя обоих соратников.
Почему я пришла к такому неутешительному выводу? Почему я решила, что люди – низшие существа? Почему? Разве среди них нет выдающихся мыслителей, целителей, политиков и просто хороших людей? Есть. Конечно есть, но это скорее исключения из правил, которые как белые вороны мелькают в общей серо-черной массе зависти, гордыни и злобы. И такие же бельма среди толпы представители иных рас – эльфы, дриады, гномы. Не зря мудрые драконы схоронились в горах, а то и вовсе покинули обжитые пещеры – таким, как они, не место рядом с людьми. Их мудрость и неподдельное величие отторгается, ославляется людьми как нечто позорное, недостойное существования по ту сторону гор. Ну и Тьма с ними. Они поймут свои ошибки, но будет поздно. Великие не прощают обид. А время не повернуть вспять.
- Прости, – я удивленно воззрилась на Рафа, склонившего голову в знак примирения. Честно говоря, не ожидала, что он опуститься до такого. Маги чванливы и высокомерны (по себе знаю) и никогда не признаются в минутной слабости. А этот неправильный какой-то. – Я... я не сумел удержаться. Тут такая атмосфера, она тянет к самым низменным поступкам.
Я заглянула за канву мира, признавая правоту колдуна. Из земли, из воздуха, даже из разгорающегося костра к Рафу тянулись нити, пожирая свет ауры. Видимо, неподалеку от Храма Стихии наполняются могуществом, начиная принимать собственные решения и “питаясь” путниками. Странное дело, нити рвались и ко мне, но на полпути замирали и отворачивались в сторону, словно наткнувшись на какую-то преграду. Но ведь стандартный щит не может сдержать Великих, если те вознамерились поужинать мною. Так в чем же дело? Что там говорила русалка? Что я Великая? Бред. Сумасшедший бред. Сестру потеряла, сама умирала вместе с ней вот и помешалась. Не могу я быть Стихией. Потому что я... не Стихия. Стихия это нечто абстрактное, а я вполне телесная и не ощущаю себя порождением Мира. Или это мир был порождением Великих? Преисподняя, совсем запамятовала вехи истории, само Создание вспомнить не могу. Старею...
- Видно ты показался им довольно аппетитным, – не удержалась от колкости я, вороша поленья. Шутка была натянутой, но на большее в своем состоянии я не была способна. Костер в моем присутствии разгорался споро, так и осыпая искрами поляну и задорно урча, как домашняя кошка. Признал свою. Но радоваться нежданному обществу мне было некогда. Меня занимали совершенно посторонние мысли, от которых я, казалось, отделалась в первый же день намеченной операции. Неужели в Храме действительно живут Стихии? Или, по крайней мере, посещают время от времени – порождения обладают разумом только вблизи Создателя. Что же это за Дух такой? Даже интересно. И жутко. От того, что наше путешествие, кажется, не очередная байка Хозяина.
- Ну, я-то не такой костлявый, как некоторые, – мужчина ухмыльнулся, очевидно считая отсутствие агрессии как феноменально быстрое прощение его наглой (и болезненной, попробуйте насильно лишиться больше половины резерва) выходки. Разубеждать человека я не стала. Пусть порадуется. Ничего, он у меня еще свое получит. Вот с утречка возьмусь за завтрак, и маяться ему животом до самого Храма. Главное, самой не отведать “дивного” кушанья.
- Да, я не набираю лишний жирок. Работа у меня, знаешь ли, нервная, способствует сильным физическим нагрузкам. А вот тебе бы не помешала диета. Мы в лесу, пособирай коренья да ягоды. Даже грибы некоторые помогут. Поганки, например. Авось, траванешься, и наполнитель желудка покинет твое бренное тело.
- Ага, – подал голос Мор, отбрасывая в сторону начищенный до блеска двуручник, – вместе с душой.
Маг побледнел от злости, но промолчал, очевидно не найдя благозвучных эпитетов для описания наших вредных личностей. Беззвучно открыв и закрыв рот, он развернулся и удалился на свой лежак, скрывшись с головой под одеялом. Продумывает план мести? Возможно. Не буду его отвлекать от мыслительного процесса.
Я расселила спальный мешок у самого костра, поспешно разделась и, юркнув под одеяло, мгновенно уснула, так что не могла видеть странного взгляда Мора, которым он рассматривал меня, пока огонь не сдался под порывами ветра, и поляна погрузилась в кромешную тьму.
Я проснулась за пару часов до рассвета. Аккуратно выбралась из-под одеяла и неслышно прокралась к кромке леса, даже не обувшись. Не по-летнему холодная роса сводила ноги судорогой, но возвращаться в лагерь за сапогами я не решилась. Обойдя стороной кусты, пролезая через которые я наделала бы очень много шума, перебудив соратников не хуже стаи нечисти, я вышла к дубраве, призывно шелестящей листьями под легким порывом ветра.
Сквозь крону просвечивало стальное небо, у востока подернувшееся розовым дымом. И ни облачка. Звезды затухали, обгрызенный месяц почти спрятался за горизонт, а я смотрела только перед собой, не замечая красоты окружающего мира. Сердце, казалось, остановилось. Просто в груди было пусто и холодно. А тишина, сомкнувшая меня в своих объятьях, не собиралась отпускать. Что говорить? О чем рассуждать? Броситься на шею и заплакать? Ударить заклинанием и кинуться с кулаками? Двуликая, да что со мной творится?