Страница 48 из 48
Я разворотила стену на ладонь в глубину, когда поняла, что этот способ мне не поможет. Хорошо, хоть когти заточила, сподручнее будет рвать на куски этого, без запаха. Надеюсь, хоть тело у него есть.
Я оттолкнулась от стены, уже в воздухе совершая сложный кульбит, поворачиваясь головой вперед. Прямо на таран шторма иду. Идиотка.
Разумеется, меня засосало в вихрь. Об этом я как-то не подумала, решаясь на прыжок.
Ой, что-то мне тут нехорошо. Укачивает. А-а-а!!! Вытащите меня отсюда! Мне не нравится! Неинтересная каруселька.
Как ни странно, “карусель” резко остановилась. И я полетела. Поперек ветра.
Дыхание перехватило (очевидно, эта дребедень подняла меня до самого свода), когда я со смачными ругательствами и поросячьим визгом впечаталась в горизонтально (предполагаю на свой страх и риск, после та-а-акого удара у меня башка стала туго соображать) стоящую каменную поверхность.
Я тряхнула головой, подымаясь на ноги. Пошатнулась, но устояла на месте. Мелькающие звездочки перед глазами рассеялись, и я утробным рыком поприветствовала стоящую напротив причину моего позорного свержения. Бросилась вперед, на лету перехватывая летящий в меня кинжал, сбила с ног и пырнула матовым лезвием под ребра. Брызнула кровь. Небесно-голубая, как чистое летнее небо. Вопреки всем законам гравитации, закружилась вокруг меня, собираясь в пульсирующие сгустки. Я с восхищением наблюдала за перестраивающимися фигурами, ни мгновения не стоящие (парящие?) на месте. То невесомые облака, то скрученный вихрь, то призрачная синь. Я так увлеклась, что не заметила, как кровь, покинув в последний раз трепыхнувшееся тело, уплотнилась, а затем последовал ослепительный взрыв...
...Я ощутила себя, лежащей на полу. Через силу разлепив глаза, подтянулась на руках на покосившийся алтарь. Храм рушился. Высвобожденная Стихия крушила и сметала все на своем пути. А у меня уже не было сил сопротивляться...
...Безвольно лежащее на полу тело Эйриша с застывшей гримасой боли так напоминает его, прежнего, которого я любила, что я не могу пошевелиться, чтобы вытереть текущие по щекам горькие слезы. Из горла вырвался непроизвольный звук: – Эйр...
За что ты так со мной, Двуликая? За что я так с собой?
От невозможности и нежелания что-либо исправить, я не двигаюсь с места, предоставляя всю себя на усмотрение судьбы.
И медленно падаю в Небытие...
...Обида... Предательство... И все вместе... Душевная боль, оказавшаяся куда больнее физической... И гораздо более осязаемой...
...И темнота, тягостно наваливающаяся на меня в смутной надежде укрыться от летящих с потолка камней...
...И эльф, появляющийся из ниоткуда, молча выносящий мое безвольное тело на руках прямо из рушащегося Храма...
В голове царапают разум горькие, обжигающие строчки, и я тут же переношу их на “полотно” – единственную уцелевшую колонну посреди разрушенного храма. Как ни странно, мою.
Короткий, непонятный – знаю. Но – правдивый и без единой ложной мысли. Только чувства. Резкие, распахавшие мою грудь не хуже гномьего меча.
Я осталась. Одна. Зачем? Ведь я уже и так умерла. Он меня убил. Не дэром, разумеется, – словами. Обидно. Липкая паутина нерешительности скользит в мою сторону. А что, если...
Но отбрасываю мысль, как недостойную истинного Воплощения. С меня хватит того, что произошло в Храме.
Замечаю растрепанного, но донельзя счастливого эльфа, из-за моего плеча разглядывающего незамысловатый стишок. Усмехается, остроухий! И глаза улыбаются. Расплавленным золотом. Красиво. И блеск в лучистых карих глазах, и он сам. Такой... необычный. Странное замечание для эльфа, но... так и есть.
Я решаю закончить свой труд, старательно вырезая числа когтем указательного пальца. Поставить личину уже некому. Да мне это и не нужно.
Кому посвятить? У меня никого нет... и есть! Я. Осталась, значит это... навечно?
Эльфийские руны. Заковыристые, но что поделать. Человеческие так и вовсе не разобрать было бы. И я пишу. Послание. Себе. Будущей. Может, она даже и вспомнит меня. Настоящую.
“Мой дар Двуликой от ее Воплощения”
Странная надпись. А как же иначе, ведь ее автор – я!
Вывожу на диво омерзительную закорючку, должную быть, очевидно, моей подписью. Гадость-то какая... Просто мерзость. И кто меня письму учил? А действительно, кто?
Роюсь в закромах моей бездонной памяти (будем надеяться, что она еще и абсолютна), а Тиар аккуратно, но весомо отстраняет меня в сторону и с тонким стилетом наперевес решает что-то править. Неужели я такая жуткая грамотейка?
Не успеваю додумать, когда эльф нахально проводит кромкой лезвия прямо по уродливой финтифлюшке в купе с “Воплощением”, начисто стирая прежний смысл, и вычерчивает... сердце?
Пока я ошеломленно (внутренне завидуя его способности изящной резьбы по камню) таращусь на ровные линии, ell кончиком стилета вырисовывает (иначе не скажешь) сугубо эльфийские символы, в которых я с ужасом осознаю наши с ним инициалы, искусно сплетенные у самого основания. Успеваю только вскрикнуть, когда этот нехороший эльф протыкает мой палец стилетом. А потом – и свой. И ставит окропленным в смешанной крови лезвием последний штрих общей нашей с ним Судьбы – “любовь”. И поворачивает ко мне свое совершенно счастливое лицо
И я почувствовала, что наконец-то обрела себя...