Под чужой личиной

- Кем выдан приказ? – пустым голосом поинтересовалась я, инстинктивно барабаня пальцами по тумбочке у кресла. Отточенные когти оставляли на лакированном дереве глубокие царапины. Хоть какое-то удовлетворение.

- Я не знаю, Ин, – вскинув на меня свои пронзительные голубые глаза, прошептала Сира. Голос срывался от подступающих слез, веки дрожали. Жалкое зрелище. – Это... голос. Я не знаю, честно! Прости...

Я в задумчивости откинулась на спинку кресла, прокручивая в голове события двухлетней давности. Странно, мне казалось, что прошла вечность...

Гильотина сомнительно хилым сооружение возвышалась на деревянном помосте, перед которым кипела и бурлила толпа народа. Наверно, весь городок собрался. И ведь немаленький.

Пока я шла к месту своей предполагаемой казни, люди молча расступались, кидая мне вслед гневные, обжигающие взгляды. Казалось, ткань на спине должна была обуглиться и рассыпаться пеплом. Как, впрочем, и я сама. Но предложение о публичном сожжении мэр почему-то не принял. Я даже удивилась.

- Подохни, тварь! – плюнул в меня местный мясник (у которого я, по его словам, заразила все мясо неким злым духом, от чего оно вмиг стухло), но плевок жалко повис на алебарде удерживающего меня стражника.

Не знаю, как я должна была скрыться через всю эту толпу, но факт оставался фактом – высоченный, почти в два раза выше меня, и раза в четыре толще (за учетом тяжелой амуниции, кольчуги и спрятанного под безразмерной одеждой оружия) мужчина лет 35-40 крепко держал меня за предплечье. Лишенная кровообращения рука (стражник явно перестарался с силой захвата) плетью болталась по боку, то и дело задевая сломанные ребра, и мне приходилось шипеть от боли. Наверное, со стороны это было похоже на проклятья, потому что народ стал расступаться все охотнее. Один, в попытке отогнать нечистую силу, чуть ли мне не в лицо сунул кукиш с зажатым в ладони стрелолистом. Я обиженно чихнула ему в лицо от удушливого запаха гнилых перьев, на что мужик отреагировал глубоким обмороком.

Какая-то тетка с корзинкой луговых цветов набожно перекрестилась, провожая меня жалостливым взглядом выцветших глаз, но ее место тут же занял агрессивно настроенный поп и, плеснув мою сторону чарку некой дряни, маслянистой пленкой осевшей на разорванном сарафане, гаркнул, перекрывая зычным басом гомон толпы:

- Да сгорит сие исчадие Ада в праведном огне! Да очистится душа ее от черни! Не по-божески без огня упокаивать нечисть! Она восстанет еще более страшной, чем была! На костер ее!!!

- Да!!! – подтвердили откуда-то с галерки. Приглядевшись, я заметила небольшую группу послушников в сутанах, явно исключительно из вежливости поддерживающих своего наставника – с мнением мэра здесь никто не спорил.

В итоге великого сожжения не состоялось. Поп, обиженно поджав пухлые губы, скрылся в толпе, и мы с моим конвоиром достигли-таки помоста. С трудом поднимая ослабшие ноги и спотыкаясь на каждой ступеньке, я поднялась по скрипящей лесенке на дощатое возвышение, где сиротливо торчала проржавевшая гильотина многоразового использования с приставленной к ней корзинкой для сбора отделенных от тела голов. А я так и не почувствовала страха. Ни капли. Только безысходность и горькую несправедливость.

Ничуть не сопротивляясь, я подошла к инструменту казни. Опять же молча и не шевелясь, позволила палачу крепко связать руки за спиной. И сама направилась к низенькой табуретке...

- Стойте! – неожиданно властный голос заставил меня непроизвольно затормозить, так и не усевшись на колени у неустойчивой табуретки, и повернуть голову...

И столкнуться со взглядом неестественно синих глаз красивой, дорого одетой женщины, чуждой окружающему бесцветно-серому пространству.

- Мадам, – мэр вежливо, с елейной улыбочкой подал даме руку, помогая взойти на эшафот. Тонкие каблучки процокали в моем направлении и остановились в паре локтей. Я с превеликим трудом оторвала взгляд от ее удивительно изящных туфель и посмела взглянуть в лицо. Прямо, не таясь. И даже дружелюбно улыбнуться.

Странно, но женщина не отпрянула от моей клыкастой улыбочки, а с каким-то противоестественным интересом стала оглядывать меня со всех сторон, будто сравнивая с чем-то. И только потом заглянула в лицо. Горящие глаза потухли, и она, резко обернувшись к мэру, влепила ему звучную пощечину. Мужичок пошатнулся, но устоял, с непониманием таращась на странную даму, но та уже повернулась ко мне, провела вкусно пахнущей рукой по волосам, распутывая и убирая их с лица.

- Сколько тебе лет, девочка? – мягкий голос ласкал слух. Так и хотелось рассказать ей все-все, пожаловаться, попросить защиты, но я лишь испуганно помотала головой и зажмурилась, ожидая пощечины, какой она одарила мэра. Люди никогда прежде со мной не церемонились, поэтому я рефлекторно отшатнулась, когда рука нежно коснулась лба, покрытого белыми шрамами.

- Не бойся. Я друг. Ты же хочешь жить?

- Д-да, – ошеломленно выдохнула я, облизав сухие губы. – А вы можете мне... помочь? Я ведь ничего не сделала... честно-честно!.. я... я только хотела подружиться...

- Я знаю, девочка. Знаю. Я все знаю. Идем, – и, приобняв меня за дергающиеся от плача плечи, повела прочь, кинув мэру напоследок увесистый кошель с деньгами. Видимо, золота там было много, потому что он расплылся в глупой улыбке и остановил надвигающуюся на нас стражу.

Тем же вечером я потеряла себя прежнюю, лишилась свободы, но вернула жизнь. Как теперь оказалось, только на время. На эти два недолгих года...

- Ин, ты как? – Сира озабоченно наклонилась надо мной, тыча под нос нюхательные соли. Если б мне это могло помочь...

- Нормально, – грустно улыбнулась я, вытаскивая себя из кресла. – Так что я должна сделать?

- Проследить за артефактами. Дух Сущего уже найден. Скоро они отыщут Вихрь Времени, а за ним и Тело Бога, так что...

- А поконкретнее нельзя? – я вперилась в Сир злым взглядом, и ее мягко-голубые глаза постепенно начали отливать стальным блеском.

- Можно, – даже голос изменился, стал глубже, ниже. – Ты должна остановить организацию отступников веры и вернуть Дух. Но для этого тебе придется...

- Погибнуть? – издевательски бросила я, с прищуром смотря в лицо Сиры, но представляя того, другого, который в ней. – Всего-то ничего!

- Почему ты так поверхностна, Ингерия? Почему? Никто не хочет тебя убивать. Я говорю о маскировке. В таком виде ты вряд ли доберешься до границы незамеченной.

В этих словах был смысл. Я покорно закрыла рот, не утруждая себя еще одним потоком колкостей. Перебьется. Подумала и произнесла:

- Мои чары не выдержат долгой иллюзии. Ищите человека, Хозяин...

- Не называя меня так! – сквозь бестелесный голос пробилось явное раздражение. – Ты не раб, а наемный работник. И раз уж я заговорил о внешности...

Тонкая рука провела по воздуху, и легкая рябь волнами понеслась в мою сторону. Яркое свечение, и все успокоилось. Никаких неудобств. Вот ведь мастерство. А я только одну стихию реализовывать и могу, на остальные внутренней энергии не хватает. Правы были сановники, что у меня нет души. Была бы – хватило.

- Хм, гораздо лучше, – глубокомысленно изрек голос, а глаза с живым блеском изучали получившиеся изменения. – Пожалуй, клыки и уши мы скрыли. Но вот остальное...

- Это что именно? – не поняла я.

- Во-первых, одежда. Выбери что-нибудь менее... м-м... – А я и не знала, что Хозяин умеет смущаться, – открытое. Не кринолин, разумеется, Сущее упаси. Сапоги, рубашка, брюки – стандартный набор, – я хотела было что-то сказать наперекор, но слова просто-напросто застряли несформировавшимся комом в горле. Чертов колдун! – Во-вторых, шрамы. Пожалуй, понадобится повязка или клановый обруч. Лучше, конечно, повязка – меньше будет бросаться в глаза. И, в-третьих, оружие. Только меч. Хороший. Около полутора пядей. Обязательно с ножнами. Кинжалы не бери. Все понятно?

- Ага, но...

- Что?

- Маршрут. Я одна, без проводника, так что...

- Ты будешь не одна.