Страница 20 из 52
Какой из этих двух вы поставили бы в свой вариант радара?
Разработчики сделали и поставили оба. После сравнения остановились на жидкостном варианте. Был риск? Да, был! Жизнь вскоре подтвердила — риск был оправдан. В новых токосъемниках, где трущиеся контакты оказались изолированы от внешних воздействий, отказов практически не было. Хотя и жаль было отказываться от сухого токосъемника, красивого, как игрушка.
Или вот весьма понятная задача — размещение многочисленных блоков в прицепах. Блок нельзя делать слишком большим по габаритам. Его приходится перемещать и в процессе производства, и при техобслуживании, и при ремонте. Блок нельзя делать слишком тяжелым, по тем же причинам. Так, в предыдущих изделиях установился размер отдельного блока в размере (примерно) высококачественного лампового радиоприемника. И вес порядка десяти кило. Блоки устанавливаются в стойки, шкафы, которые выстаиваются вдоль стенок прицепа, слева и справа от прохода. Чего проще!? Однако к каждому блоку надо подвести питающие напряжения и сигналы, входные и выходные. Как только не решали эту задачу! Были «врубные» блоки, с многоконтактными разъемами, как в «Пирамиде». Были блоки на длинных кабельных косах, которые можно было выдвигать для обслуживания и ремонта на специально придаваемые столики, как в «Алатау». В «Бештау», чтобы добраться до разъемов на стойках, в которые «врубались» блочные разъемы, придумали установку всех стоек на единую раму, которая откатывалась от стенки прицепа путем синхронного (!) вращения приводов с двух концов прицепа.
В «Кургане» удалось найти компромиссное решение. Блоки соединялись с монтажом прицепа гибкими кабелями, и при выдвижении блока он крепился защелками в выдвинутом состоянии, оставаясь подключенным и работающим. В стойке при этом монтажных проводов не было, оставался только каркас. Весь монтаж выполнялся на стенках прицепа, единым жгутом проводов и кабелей. Ну, скажете Вы, чего тут такого? Но ведь так никто в радарах не делал, а все что делается впервые — это риск! Риск и в этом случае оказался оправдан. Провода и кабели — вещи куда более надежные, чем радиолампы, на которых пришлось выполнять основную массу аппаратуры, полупроводники были тогда еще менее надежны, а интегральные микросхемы еще не появились. Вот опять те же самые два подхода: да, монтаж кабины оказался малопригоден для ремонта, но он ремонта в эксплуатации и не потребовал. Зато блоки стали легко доступны для обслуживания и ремонта. Отказ от «врубных» разъемов оказался благом. Везде, где они сохранялись, после нескольких лет службы начинались отказы в ножевых соединениях, а замена таких разъемов в войсковых условиях — это, я вам скажу, упражнение не для слабонервных.
Ко всему новому нужно было привыкнуть, отладить, освоить.
Аккордные работы, прямая сдельщина, и азарт помогли сделать почти невозможное. Образец изготовили, вывезли сначала на заводской полигон, а затем и на войсковой полигон в Капустином Яру. Но перед выездом на заводской полигон на завод заехал заместитель министра. Ох, и грозен был первый зам! В день по три-четыре телефонных аппарата меняли у него в кабинете — с такой силой он бросал трубку, когда его доставали нерадивые работники. Бледнели и дрожали, как провинившиеся школьники, солидные директора, когда их вызывали на совещание, или, не дай бог, «приглашали на ковер» к первому заму!
Он пришел посмотреть на опытный образец, развернутый для настройки в громадном новом цехе завода. Завод был уже совсем не тот, о котором маршал Устинов сказал: «Валенки тут делать!». Завод стал впятеро больше, встали просторные цеха, пусть и без мраморной отделки, но добротные, светлые. Свободно, без тесноты в цехе развертывалось до трех радиолокационных комплексов с их пятнадцатиметровыми антеннами. В командном посту комплекса, прицепе технического поста, пояснения первому замминистра давал Георгий. Тот достаточно вяло выслушал, и сказал: «Ну, вы конечно, знаете, что мы этот комплекс запускаем не надолго. Там его заменит разработка ваших соседей». — «Нет, я думаю, этого не произойдет», — возразил Георгий. Наглость, конечно! Но тогда Георгий, безусловно, недооценивал степень собственной наглости. Молодость! Ему тогда еще и тридцати не было. Замминистра аж удивился, и слегка раздраженно пояснил: «Там будет восемь автокомпенсаторов помех!» — «А здесь шестнадцать автокомпенсаторов!» — продолжал свое Георгий. — «Да там подавление помех 30 децибел!» — «А здесь пятьдесят!» Все это в конце концов вывело из себя важного гостя. «Да ты о чем говоришь! Я же замминистра!» — рявкнул он и вышел из кабины.
И спустя несколько дней на полигон завода прибыла целая комиссия соседей-разработчиков, проверить, блефуют ли молодые ребята. Они были хорошо знакомы друг с другом. Именно к соседям ездили молодые почтительно учиться их опыту, предельно уважаемому ими. Разработка соседей несла в себе куда больше новизны, чем «Курган», который был хотя и очень глубокой, но все же практически модернизацией «Алатау». Однако ненаписанная история техники, которая еще ждет своих исследователей (и, тем не менее, история техники существует!), убедительно свидетельствует, что слишком много нового — это слишком. И в жизни чаще остаются вещи, состоящие из хорошо проверенных частей.
Немного поговорили, и гости отбыли, особо не вникая в чужие идеи. «Пусть победит сильнейший!» — так завершил визит самый авторитетный из гостей.
Мощность — удвоить!
«Дорогие вы мои, планы выполнимые!
Рядом с вами мнимые, пунктиром…»
Как двигатель в автомобиле определяет его характеристики — скорость, грузоподъемность, расход топлива, так и в радиолокаторе передатчик задает предел его возможностей — дальность обнаружения, помехозащищенность, стабильность, долговечность, потребление энергии. Совершенствуются передатчики — совершенствуются радары.
Радиолокатор должен излучать радиоволны, а для этого их нужно сгенерировать. В радиолокаторах длинноволнового, метрового диапазона волн генераторы строились на радиолампах, отличающихся от обычных, известных обладателям старых ламповых радиоприемников и телевизоров. Только много-много больше и мощнее. В радиолокаторах более коротковолновых, дециметрового и сантиметрового диапазонов, которыми пришлось заниматься Георгию, генераторы строились вначале на специальных генераторных электровакуумных приборах — магнетронах, предложенных еще до войны Марией Тихоновной Греховой, нижегородской ученой, которую в шестидесятые годы любовно называли «бабушкой русской радиолокации».
Передатчик на магнетроне обладал многими непревзойденными достоинствами. Он был прост, и потому надежен, имел весьма высокий кпд (коэффициент полезного действия) и потому меньше неиспользованной энергии источников питания уходило в бесполезное тепло, проще было охлаждать передатчик, что всегда было одной из серьезнейших проблем для всех мощных радиопередатчиков. Он генерировал достаточно высокие мощности и получил широчайшее распространение.
Но, как всегда, за достоинства надо платить. Магнетронный передатчик требовал импульсного высоковольтного питания с высокими требованиями к форме импульса и его стабильности. Он, как правило, не перестраивался по частоте излучения, она была индивидуальна для каждого прибора. Для смены частоты РЛС требовалась смена магнетрона и новая настройка всего приемо-передающего тракта. Чтобы отслеживать изменения частоты магнетронного передатчика при изменении питающих напряжений, внешней температуры, режима охлаждения и т. п. требовалось постоянно подстраивать частоту настройки приемника с помощью весьма сложных и потому капризных систем автоматической подстройки частоты (АПЧ). Мы уже вспоминали, как на учениях попытка сменить частоты мирного времени на боевые путем замены магнетронов из ЗИПа (запасного имущества) вывела из строя радиолокаторы ПВО вернее, чем поражение их ракетами противника.