Страница 8 из 45
На лице Модеста Никандровича появляется несколько мелких морщин. Он озабоченно смотрит на чертеж, беззвучно шевеля губами. Но это продолжается всего лишь несколько секунд. Его лицо снова принимает веселое выражение.
- Ах, простите! - восклицает он. - Я не обратил внимания на сноску. Ну да! Конечно, все правильно! Еще раз прошу простить меня...
К разговаривающим приближается механик Уточкин.
- Костя, как хорошо, что вы пришли! А я как раз хотел посылать за вами. Видно по всему, что деталь, которую я поручил вам собрать, уже готова. Не правда ли?
- Еще не готова, Модест Никандрович. Постараюсь выполнить ваше распоряжение через два часа. Тут вас ожидает инженер Крымов. Я пришел сообщить вам...
- Крымов?
- Ну да! Новый инженер.
- Это насчет необыкновенного проекта... Совершенно верно!
Цесарский извиняется перед конструктором, с которым только что разговаривал, и направляется к выходу.
- Очень рад с вами познакомиться! Проходите, пожалуйста... проходите, говорит он Крымову, приглашая его в свой кабинет. - Располагайтесь, как дома. А я ведь давно вас жду! Садитесь, прошу вас...
Цесарский суетится, роется в папках с бумагами.
- Вот ваш проект...
- Модест Никандрович! Разрешите мне самому объяснить вам... - начинает Крымов, пододвигая свое кресло ближе к письменному столу.
- Конечно! Конечно, Олег Николаевич! Весь превращаюсь в слух! Ведь это так интересно! Вот только я приготовлю лист чистой бумаги.
Цесарский вынимает из кармана пиджака самопишущую ручку и слегка морщится.
- Несчастье у меня с ручками. Просто несчастье! Недавно мне подарили замечательную самопишущую ручку отечественного производства. И, представьте себе, - потерял! А ведь чудесная была ручка! Удивительная! Теперь вот приходится писать старой... Итак, я слушаю вас...
После разговора с Трубниным Крымову приятно было беседовать с Цесарским. Этот человек был так обаятелен, что на душе сразу стало легко. Олегу Николаевичу казалось даже, что, если Цесарский и признает проект негодным, он все равно уйдет отсюда не слишком обиженным.
Но Цесарский не признал проект негодным. Он восторгался им, удивляясь его необычайности. Модеста Никандровича смущало только одно.
- Удивительно! - говорил он. - Удивительно, что машин, подобных вашей, не строят за границей. Видите ли... попытки, конечно, были, но, насколько мне известно, закончились неудачей. В конце концов это неважно. Моя помощь будет заключаться в том, чтобы снабдить вашу будущую машину подземным звуколокатором. Так я вас понимаю?
Модест Никандрович то начинал говорить о совершенно посторонних вещах, то снова возвращался к проекту.
Время текло незаметно. Раскаты грома доносились теперь издалека.
- Дождь льет, как из ведра... - рассказывал Цесарский, играя автоматической ручкой. - Как бы вы не простудились, говорю я министру. А он, представьте себе, совершенно не обращает на это внимания! Выходит из машины и - прямо к месту испытания моего прибора, к железнодорожному полотну.
Крымов выслушал повествование инженера о случае, доставившем ему большую славу, с явным интересом.
- Рад всегда вас видеть! Заходите, пожалуйста... Буду помогать, чем могу... - говорил Цесарский на прощание, провожая Крымова до дверей.
Глава седьмая
Покинув конструкторское бюро инженера Цесарского, Крымов направился к директору. Свидание с ним было назначено еще с утра.
В приемной к Крымову подошел молодой человек с вьющимися черными волосами.
- Разрешите познакомиться... - сказал он, весело улыбаясь. - Моя фамилия Петряк, счетовод производственного отдела.
- Инженер Крымов... - Олег Николаевич протянул счетоводу руку.
- Ну, как наш институт?
- Мне здесь нравится, - ответил Крымов, вспомнив свой разговор с Цесарским.
- У нас есть замечательные ребята, - продолжал Петряк. - Вы встретите таких людей, которые вам пригодятся для будущей работы над образами.
- Для чего пригодятся? - удивился Крымов.
- Да увидите сами! Мы хотим вас привлечь к общественной работе в самом широком смысле этого слова.
- Насколько у меня хватит умения, общественной работой займусь обязательно. Дайте только немного освоиться.
- Среди нашей молодежи вы будете пользоваться большим авторитетом. Такие люди, как вы, всюду желанные гости... Ну как, приготовились к выступлению? Катушкин мне говорил, что все в порядке!..
Крымов не знал, что они разговаривают на разных языках. Он не видел афиши, объявлявшей о литературном вечере, на котором должен был читать стихи, и не подозревал о надвигающемся скандале. Олег Николаевич мало следил за поэзией и не слышал о поэте-однофамильце, носящем к тому же его имя. Поэтому Крымов решил, что речь идет о его предстоящем свидании с директором.
- Да это, собственно говоря, будет разговор в общих чертах, - задумчиво проговорил он.
- Все равно очень интересно! У нас тут мало кто разбирается в этом деле, решительно заявил Петряк.
- Что вы! А инженер Цесарский? Я с ним только что говорил. Наконец инженер Трубнин...
Теперь настала очередь удивиться Петряку. Он впервые слышал, что Трубнин интересуется поэзией.
- Как вы смотрите на Катушкина? Будет ли из него толк? - снова задал вопрос Петряк. - Вы знаете, с ним просто беда! Парень не любит своей работы. Теперь вся надежда на вас...
- На меня?!
- Ну конечно! Мы все ждем, что вы ему поможете...
- Да... действительно, Катушкину нужно помочь... - пробормотал Крымов. Надо помочь, и я помогу ему, - закончил он твердо.
- Вот и хорошо! - радостно воскликнул Петряк, пожимая руку Крымова. - Я ему так и передам. Да, вот еще что! Ведь у нас есть ребята, подобные Катушкину! Конечно, со всеми сразу вам будет трудно заниматься, но со временем... в смысле их роста, так сказать, помочь тоже нужно. Вы меня понимаете?
- Вообще понимаю. Только вы уж слишком большие надежды возлагаете на меня...
Крымов хотел сказать еще что-то, но в это время Нина Леонтьевна предложила ему зайти к директору.
- Потом мы с вами поговорим об этом подробнее... - пообещал он, прощаясь с счетоводом.
- Константин Григорьевич, я пришел, чтобы переговорить о необходимости приступить как можно скорее к постройке модели машины, - начал Крымов, поздоровавшись с директором. - Вот тут общий вид. Первую модель, я считаю, надо строить небольшую. - Олег Николаевич разложил на столе чертежи.
Директор быстрым движением пододвинул их к себе и стал внимательно рассматривать.
- Скажите, пожалуйста... вы этим делом собираетесь заниматься серьезно или это минутное увлечение? - неожиданно спросил он, делая ударение на слове "минутное".
- Конечно, серьезно!
- Гм-ммм...
Наступило молчание.
- Видите ли... - продолжал Гремякин. - Принцип подобной машины так необычен. Я не хочу сказать, что в этом совершенно новом принципе заложена какая-либо порочная идея. Нет! Я верю, мы, можем осуществить даже идею, кажущуюся сейчас фантастической! Не в этом дело. Дело в человеке, берущемся бороться за осуществление идеи. Понимаете, бороться, преодолевать тысячу преград. Способны ли вы на это?
- Еще бы...
- А я не совсем уверен... Для осуществления предлагаемой вами машины нужна железная воля и... целеустремленность. Понимаете? Це-ле-уст-рем-ленность... Человек должен посвятить себя целиком этому делу, может быть, не на один и не на два года. Вы же... мне так кажется, решили заниматься проектом машины между прочим, параллельно с другим делом, которым уже занимаетесь с увлечением...
- Я не понимаю вас... - начал Крымов.
- Подождите. Сейчас поймете. В нашем институте разрабатываются десятки машин. Все они как воздух нужны стране... Прежде чем заняться еще одной машиной, внести ее, так сказать, в производственный план, за выполнение которого мы все отвечаем, я должен взвесить все обстоятельства. Подумать, кому поручить осуществление проекта.