Страница 47 из 75
Быстро собралась Азафа в дорогу, почти ничего не взяла она с собой, только немного пищи.
Шла она — от утра и до вечера. Ноги отказывались ей служить, но она принуждала их. День и другой, и третий шла она, а кругом всё горе и несчастье: куда ни посмотри — засохшие цветы и земля, как камень бесплодный.
Почти никто не узнавал её, но когда всё же признавали в ней бывшую королеву, то ругали её и говорили все горькие слова, какие только могли припомнить.
Всё принимала она как заслуженное, так что в конце концов умолкали растерянно ругавшие её, а иногда случалось и так, что делились с ней скудной пищей своей, видя, что она едва стоит на ногах. Однако силы её на исходе, а конца пути не видно.
Упала Азафа на дорогу и когда из последних сил пыталась снова подняться, то видит вдруг — приближается к ней фуфф, такой большой, какого она никогда прежде не видела.
— Куда, фуфф, идёшь, королева Азафа? — спросил он у неё.
Поклонилась она ему и сказала:
— Не королева я, а женщина, которая навлекла проклятие на все эти земли. А иду я искать моих сестёр. Одна из них и есть настоящая королева.
— Так, — согласился фуфф. — Сестра твоя — королева, но совсем другого королевства, фуфф. А этого королевства королева — ты, фуфф, фуфф. Садись на мою спину, фуфф, отнесу я тебя к твоим сёстрам, фуфф, фуфф.
Удивилась Азафа всему, что он сказал, но ни о чём не решилась спрашивать. Посмотрела она на его спину, а спина-то — круглая, как купол, и держаться там не за что, но поблагодарила она фуффа и, не говоря больше ни слова, полезла на его спину. И вдруг, сама не знает как, оказалась уже на его спине и словно бы прилипла к ней — сидит и никуда не падает.
А был тот фуфф королём всех фуффов!
И понёс он её — быстро, как ветер. Так и мелькает всё мимо! Не успела она опомниться, как оказалась у опушки Великого Леса. Тут фуфф остановился, и Азафу словно бы кто отклеил от его спины, так что скатилась она вниз, как с гладкой горки.
Поблагодарила она фуффа, глядя на него со страхом — такой он странный, глаза у него — далеко смотрят, и владеет он таинственными силами.
— Оставайся здесь до утра, фуфф, — велел он ей. — Подкрепи свои силы нектаром диких цветов, фуфф, и ложись спать на мягкой траве, фуфф, фуфф. А утром иди туда, всё прямо, и найдёшь своих сестёр, фуфф, фуфф, — указал он ей своими толстыми усами, куда надо идти, а пока она туда смотрела — поворачивается, а фуффа уже нет, будто и не было никогда.
Сделала Азафа как он сказал, и едва взошло солнце, отправилась прямо в лес.
На этих словах принцесса Ззия и даже сама Узфа поёжились с тем приятным страхом, который сопровождает пугающие и таинственные рассказы.
Лес давно уже стал для жиззеа чем-то чуждым и представлялся им своего рода загадочным лабиринтом, населённым неведомыми чудовищами и наполненным непредсказуемыми опасностями.
========== Глава 48. Встреча с сёстрами ==========
— Шла Азафа между толстых стволов, чьи вершины достают до облаков, — продолжала Узфа, плотно прижав усики по сторонам головы и даже несколько подавшись вперёд, словно приближаясь к логову чудовища. — То шире становились проходы между деревьями, то гуще стояли вокруг неё огромные их стволы, а ветви переплетались у неё над головой, закрывая солнечный свет, так что было там темно, почти как ночью…
Оглянулась Азафа назад, а там… сомкнулись деревья, и не видно уже ничего, кроме них — ни дороги, ни просвета… Испугалась она, что потеряет совсем указанное ей направление, и решила больше не оглядываться.
Так и шла она — всё вперёд, пока не расступились деревья и показался большой цветущий луг с прекрасными цветами волшебной красоты, каких она никогда прежде не видела, а в самом центре луга качались на лёгком ветерке священные цветы жаффа! — Узфа сделала паузу, давая своим слушателям возможность пережить это потрясение.
Жиззеа легче было поверить, что все звёзды вместе с солнцем попадали с неба и обратились цветами, растущими на их полях, чем в то, что священные цветы жаффа могут произрастать где бы то ни было, кроме построенных ими святилищ, а уж тем более — в лесу.
— Поражённая, остановилась Азафа, не зная, что делать, — продолжала Узфа.
— Наконец она поклонилась низко и вознесла молитву Повелительнице Цветов, как если бы это было Её святилище. И тут, неизвестно откуда, появились её сёстры, словно из воздуха возникли, — прямо рядом со священными цветами.
Поняла тогда Азафа, что это тайный и наполненный могуществом Повелительницы храм, а сёстры её — жрицы. Склонилась она и перед ними, как перед самой Повелительницей, но они остановили её.
— Не делай этого, сестра! Чести, которой достойна одна Высшая, не воздавай больше никому!
Приблизились они и обняли сестру свою Азафу. Она стала просить у них прощения, но они снова остановили её.
— Мы давно простили тебя, сестра, а королевского трона и не хотели никогда. Мы рады, что оказались здесь: ни в каком другом месте не жилось бы нам так хорошо. И только одно омрачало нашу радость все эти годы — то, что случилось с тобой.
Мы просили Повелительницу, чтобы когда придёт время тяжких испытаний, душа твоя не ожесточилась, а смягчилась, как плодородная земля после дождя, готовая принять семя и произрастить жизнь.
— Ах, сёстры! Погубила я не только посевы, но и земли, и разве может душа моя накормить голодных?! — в горе воскликнула Азафа.
— Может, — сказали ей сёстры. — Нам всё известно, и мы научим тебя, что надо делать.
Отвели они её в дом свой, который стоял посреди леса на небольшой полянке, и родник бил из земли возле самого дома.
Напоили они Азафу отварами целебных трав и накормили её таким сладким и ароматным нектаром, какого не случалось ей пробовать и будучи королевой. Почувствовала Азафа, что вернулись к ней силы и тело её стало словно бы у молодой.
— Скажите же, сёстры, что должна я делать? — спросила она, не в силах больше ждать, потому что душа её изнывала от страха за дочь и за всех, чьи запасы были уже на исходе, а пополнения их не предвиделось.
— Очень жаль нам расставаться с тобой так скоро, потому что долго мы не виделись, а не увидимся ещё дольше. Но ничего не поделаешь, голод стучится в дома, и придётся тебе поспешить.
Тут вышли они из дома, но скоро вернулись. Даже вдвоём было нелегко нести тяжёлый мешок, а был тот мешок доверху наполнен семенами, да какими!
Раскрыли они мешок, и увидела Азафа — чего-чего там только нет! И круглые, и плоские, и длинные, всех цветов, а иные — с крапинками, и маленькие клубни, и пушистые лёгкие зонтики — все лежат вперемешку.
— Вот, сестра, дороже этого мешка для нашего народа ничего нет. Ни одно семечко не повредится, не сгниёт и не засохнет, потому что Повелительница наделила их особой силой. А земле дадут они жизнь и плодородие, но только при одном условии: ты сама должна посадить каждое семечко — от первого до последнего. Для каждого выкопать ямку вот этой деревянной лопаткой и сама каждое полить из этого глиняного кувшина. Возьмёшься ли ты сделать это, сестра?
— Не знаю, что и сказать, — в растерянности отвечала Азафа. — Боюсь, что всей жизни моей не хватит, чтобы выполнить это…
— Если не хватит — это уж будет не твоя забота. Готова ли ты сажать их, пока жива?
— Готова, — твёрдо ответила Азафа. — Но скажите мне, что же будет с дочерью моей?
Печально взглянули на неё жрицы.
— Судьба её ещё не решилась. Ни одна девушка, отданная на служение той колдунье, не избежали горькой участи… Однако есть у неё надежда. Всё, что ты можешь сделать для неё, — это выполнить свой долг; а что мы можем сделать — сделаем. Знай, что Повелительница наша вступила за неё в спор с Губительницей, которая полагает дочь твою своей законной добычей. Одно только надо тебе знать и крепко запомнить: когда обступит тебя темнота и отчаяние, найди в себе силы и отыщи на самом дне надежду — тем ты, может быть, спасёшь дочь свою.
Простилась Азафа со своими сёстрами, горячо их за всё поблагодарила и пустилась в дальнюю дорогу. Дали они ей маленькую повозку с двумя колёсами, взвалили на неё мешок и проводили до лесной опушки.