Страница 46 из 75
— Что же это, что я обещала тебе? — удивилась Азафа, с трудом припоминая тот давний разговор. — Ты ведь не велела спрашивать…
— Ну да, пока договор не заключён, не велела, а потом — ты могла бы и поинтересоваться. Я долго ждала, когда ты наконец придёшь, чтобы отдать долг, да видно, у королев плохая память на долги.
— Что же это? Что тебе нужно, скажи!
— Цена моя была такая: первое — то, что ты уже потеряла. Это твоя чистая совесть. Эту часть платы я давно получила. А второе — то, что тебе не принадлежит. Это — дочь твоя любимая — Ззия.
— Нет! — закричала Азафа. — Только не это! Умоляю тебя, возьми всё, что хочешь! Возьми мою жизнь!
— Я же сказала тебе, — холодно произнесла колдунья, отворачиваясь от неё, — твоя жизнь мне не нужна. Хочешь — живи, хочешь — умри. Мне всё равно.
Мне нужна твоя дочь, чтобы ухаживать за моим Чёрным Цветком. Помнишь, ведь я говорила тебе, что он погубил не одну юную девушку, он нуждается в их жизнях. Ты ведь получила его пыльцу, так что всё — по справедливости, всё честно.
Хочешь — плати, хочешь — нет. В конце концов, если ты не уплатишь своего долга — мне же лучше. Больше половины твоего народа умрёт от страшного голода — Губительница будет очень мной довольна! Пока ты тут без толку причитаешь, чёрный пепел разносится всё дальше и дальше, но это не моя забота: я лишь обязана предупредить тебя, и я это сделала! — С этими словами преспокойно уселась колдунья в своё кресло и замолчала.
Вдруг в чёрный её дом вбежала принцесса Ззия, одетая, как и Азафа, в самую простую одежду, и сказала она:
— Я стояла тут — за дверью, и всё слышала. Я останусь у тебя ухаживать за твоим Чёрным Цветком, если ты остановишь бедствие.
В тот же миг чёрный пепел исчез, как будто и не было его никогда, но весь вред, что успел он причинить — остался.
— Бедствие уже прекратилось, — объявила колдунья, — так как я получила обещанную плату. У меня всё честно!
Бросилась Азафа к дочери, стала умолять её уйти отсюда, но Ззия твёрдо решила спасти невинных от голодной смерти. Рассмеялась колдунья.
— Она не принадлежит тебе, как я и сказала, однако же ты сумела её продать! Теперь — она моя, а ты убирайся отсюда! И не смей возвращаться, а то как бы тебе не потерять и других дочерей…
Вытолкнула колдунья Азафу за порог и захлопнула дверь, а та — упала, как срезанный стебель.
Тут Узфа остановилась, чтобы немного передохнуть и выпить цветочного настоя. Как только она вышла, чтобы принести гостям ещё этого своеобразного чая, Мррум заворочался на низеньком диванчике — он, как всегда, сумел подобрать себе местечко поудобнее, но на этот раз вздремнуть не удалось.
— Ну вот, — пробормотал он недовольно, — думал, хоть здесь посплю…
— Так спи, кто тебе мешает? — шепнула ему Лора.
— Как это — кто?! — зашипел киф. — Должен же я теперь узнать, что будет дальше! Надеялся сладко выспаться под это жужжание, а тут — на тебе!
— Ты что, плохо спал ночью? — удивился Гэри.
— Мррум — плохо спал? — развеселилась Виллена.
Впервые с тех пор, как Вон познакомился с намиянками, одна из них была близка к тому, чтобы расхохотаться, однако она и теперь не сделала этого.
— Конечно плохо! — возмутился Мррум. — Потому что у меня очень чуткий сон. Это вас… — но тут вернулась Узфа с полным кувшином, и киф замолчал, враждебно поглядывая то на Виллену, то на Гэри.
— История эта такая длинная, — извиняющимся тоном произнесла Узфа, садясь на прежнее место и поглядывая на своих гостей не без лукавства. — Может быть, она вам уже надоела?
— Что ты, тётушка Узфа, нам очень интересно! — заверила её Лора.
— Если так, — отозвалась Узфа, устраиваясь поудобнее, — тогда я продолжу.
========== Глава 47. Совет жрицы ==========
— Неизвестно, как долго пролежала на земле бывшая королева, без чувств упавшая перед дверью колдуньи. Если кто-то и видел её, то не решился приблизиться, ведь все старались обходить мрачное жилище подальше, да и другого жилья поблизости не было.
Наконец Азафа пришла в себя, с трудом поднялась и побрела, сама не зная куда. Ноги принесли её к храму Повелительницы.
Не решилась Азафа войти внутрь, но послала за жрицей, и та вскоре вышла к ней. Низко склонилась перед ней Азафа, а потом рассказала обо всём, что с ней случилось, и просила совета.
— Скажи мне, служительница жизни, что делать? Как исправить зло, которое я причинила? Как спасти мою дочь?
— Если бы ты пришла раньше, возможно, я и смогла бы помочь тебе. Но теперь… не знаю, что и сказать.
— Сжалься, служительница! Я одна заслуживаю кары, но дочь моя, Ззия, ни в чём не повинна, как и те, чьи посевы погибли, а земля — отравлена!
— Зло разливается, как вода, которая может намочить не только того, кто её пролил, и разлетается оно, как всепроникающая пыль, как разлетелся пепел от погубленных тобою цветов. Сетования твои не помогут тебе получить от меня помощь — я и так готова помочь, чем могу. Мне жаль не только дочь твою и всех, кто обречён теперь на голод, но и тебя саму. И всё же я не знаю, чем помочь.
Дай мне подумать, вознести молитву Повелительнице и исполнить Танец Вопрошания.
Удалилась жрица, а Азафа осталась у стен храма, не смея переступить границы святилища, и молиться она не смела. За все прошедшие годы ни разу не решилась она обратиться к Повелительнице Цветов, ведь трудно нанести Ей большее оскорбление, чем уничтожить здоровые цветочные кусты перед самым цветением.
Однако теперь, когда горе заставило её отбросить самоуверенность и гордыню, душа Азафы сама летела к Престолу Повелительницы с мольбой о прощении и помощи.
Долго не возвращалась жрица, а когда наконец вернулась, то опустилась на скамью в изнеможении.
— Может быть, и не всё ещё потеряно для твоей дочери, может быть, и земля наша возродится вновь… но здесь многое зависит от тебя.
— Скажи только, что я могу сделать?
— Мне это неизвестно, но, возможно, ты узнаешь об этом, если разыщешь своих сестёр.
— Где же мне искать их?! — с отчаянием воскликнула Азафа. — Все эти годы я ничего о них не слышала и не знаю даже, живы ли они.
— Я слышала от одной из сестёр моих — жриц, что видела она, как огромные фуффы уносили двоих женщин с маленькими детьми к Великим Западным Лесам. Жрица та служит в самом западном храме, что воздвигнут на нашей земле, но… возможно, что есть святилище и ещё дальше — на запад…
— Но дальше — только лес, — удивилась Азафа. — Как быть там святилищу?
— Не спрашивай меня. Есть тайны, которые нам не следует знать.
— Но ведь не могут же в диком лесу расти священные цветы жаффа? — продолжала недоумевать Азафа.
— А скажи мне, знаешь ли ты, откуда жрицы в давние времена принесли семена священных цветов?
— Неужели из леса?! — поразилась Азафа.
— Не отвечу я тебе ни “да”, ни “нет”. Ты хотела получить мой совет, слушай же: иди на запад, к Великим Лесам, ищи своих сестёр, пока не найдёшь. Они скажут тебе, что делать дальше.
— Я на всё готова, буду искать их хотя бы до конца своей жизни, но скажи мне, что же будет с дочерью моей?
— Известно мне, что ещё ни одна девица, служившая колдунье, не ушла от неё живой. Ты ничего не можешь сделать для неё, кроме как исполнить свой долг перед теми, кого обездолила. Может быть, этим ты и ей поможешь. Не отчаивайся. Повелительница открыла мне, что дочь твоя очень добра и чиста душой. Она сама позаботится о ней. Но обещать тебе я ничего не могу.
Горячо поблагодарила Азафа жрицу и вернулась в дом свой. А там дочери её старшие — в горе и страхе. Все служанки и слуги разбежались, а они не знают и куда им деваться от позора.
Однако от матери своей они не отказались и предложили ей уйти вместе, куда-нибудь подальше, укрыться в глуши.
Но Азафа рассказала им всё, что случилось с младшей их сестрой и что сказала жрица, успокоила их, как могла, и велела пойти жить в старый свой домик и дожидаться её возвращения, а если совсем нечего будет есть, идти на солнечный восход — искать пропитания.