Страница 45 из 75
Однако он и тут промолчал и безропотно ушёл, собрав свои пожитки.
Прошли дни, пробежали месяцы, пролетели годы… Азафа старалась быть хорошей правительницей, и многое ей удавалось, но словно чёрная тень лежала на её жизни. И только одно по-настоящему радовало королеву, только к одному существу на свете была она привязана всем сердцем — к младшей своей дочери, Ззие.
Ззия, значит — милосердная или светлая. Такой и была младшая принцесса. Все её любили, со всеми была она ласкова, и даже цветы льнули к ней и под её руками расцветали так прекрасно, как ни у одного самого лучшего садовника.
Приблизился день совершеннолетия младшей принцессы, и к этому празднику многие пришли в столицу. Смешавшись с многочисленными путниками, вернулся и тот каменщик, которого, как и прочих, прогнала когда-то Азафа.
Решил он, что никто его не узнает, а тем более — сама королева. А ослушаться её приказа ему было нетрудно, ведь он знал, что она не настоящая королева, а обманом захватила трон.
Вот вернулся он в столицу, да и пошёл прямо туда, где жила королева вместе со своими дочерями, слугами, служанками и приближёнными. Жилище её окружал огромный сад, и нанялся тот мужчина помощником садовника.
Когда устраивается такой большой праздник, рабочих рук всегда не хватает, его и взяли. Хотел он увидеть королеву — посмотреть, какой она стала. Недолго пришлось ждать такой возможности.
Перед праздником пошла Азафа осмотреть свой сад: всё ли в нём хорошо и красиво, все ли её приказы в точности исполнены.
Садовники и садовницы — лучшие в королевстве и всеми уважаемые — низко перед ней склоняются, а она так и не сказала им ни одного доброго слова. Во всём-то она находила какой-то изъян, и самые прекрасные цветы ей были не хороши, а если уж пройдёт молча и ни слова не скажет, то это уже считалось самой большой похвалой.
Посмотрел на неё бывший каменщик, какая она стала гордая да спесивая. “Погоди же… — думает, — заставлю я тебя горевать, забудешь про свою гордость, самозванка-обманщица!”
Вот наступила ночь, и пошёл он к тем цветникам, которые когда-то сам огораживал каменной стеной. Посмотрел: стоит стена по-прежнему, а вокруг ни полей цветочных, ни жилья — пустое место, заброшенное…
“Видно, Азафа постаралась”, — подумал он и с немалым трудом выломал из прочной кладки несколько камней, заглянул внутрь… и сам испугался!
Стоят в лунном свете те чёрные цветы — точно такие же, как много лет назад, и всё так же тихонько перешёптываются. Убежал он прочь, но от мыслей своих не отступил.
Стало ему известно, что больше всех на свете любит Азафа младшую свою дочь — Ззию. Подкараулил он её как-то раз, когда она вышла одна в сад прогуляться, подошёл к ней и, низко склонившись в поклоне, вежливо приветствовал юную принцессу.
Она же заговорила с ним очень ласково, так что он едва не передумал. Однако не мог он уже остановиться, хотя и чувствовал, что не раз придётся ему пожалеть о своём поступке, как это и произошло впоследствии.
========== Глава 46. Расплата ==========
Обратился этот помощник садовника к принцессе и спросил её, видела ли она когда-нибудь говорящие цветы.
Ззия удивилась и сказала, что таких цветов никогда не встречала, но очень хотела бы на них посмотреть. И отвёл он её к тем заброшенным цветникам.
Увидела принцесса Ззия чёрные мёртвые цветы, и сердце у неё сжалось и заныло.
— Что же с вами случилось? — вырвалось у неё само собой.
Она уже и забыла от огорчения, зачем пришла сюда, и не думала, что цветы ей ответят.
А они между тем закачались, зашуршали чёрными стеблями и листьями, застонали и начали говорить громче прежнего, громче, чем когда-либо раньше:
— Королева Азафа погубила нас! Твоя мать — королева Азафа — она погубила нас!
Окаменела от ужаса юная принцесса и долго стояла там, не в силах сдвинуться с места, а потом закричала:
— Нет! Не могла моя мать и королева сделать этого! Вы лжёте!
— Мы — цветы, — отвечали они ей, — а цветы не умеют лгать.
Это правда, — подумала Ззия, ноги её подогнулись, и она едва не упала.
Тогда бывший каменщик подошёл к ней, поддержал и помог дойти до королевского сада, а там уж увидели её слуги и отвели в королевские покои, а мужчина тот — скрылся.
Снова ушёл он подальше от этих мест, горько раскаиваясь, что заставил страдать невинную душу.
Говорят, что после этого он совершил много добрых дел, помогая слабым и больным, и заслужил прощение Повелительницы. Говорят даже, что он достиг особой мудрости и стал первым мужчиной-врачевателем, а все нынешние врачеватели — его потомки и ученики его учеников.
Между тем принцессу Ззию так поразило то, что она узнала, что ноги её не держали и не могла она ни есть, ни пить, а слегла в постель и была как бы не в себе, дрожа, как в лихорадке.
Доложили об этом королеве, и она, конечно, поспешила к своей любимой дочери и стала её расспрашивать и уговаривать рассказать всё, что с ней случилось. И рассказала ей принцесса Ззия всё как было.
Стала королева уверять её, что всё это — козни злой колдуньи, которая сама погубила те цветы и заставила их лгать своими тёмными чарами.
Принцесса воспряла духом и сказала, что нужно окропить те чёрные цветы нектаром белых священных цветов жаффа, что растут в алтарях Повелительницы, и вознести Ей при том молитвы и исполнить ритуальные танцы в Её честь — тогда падут злые чары.
Для виду согласилась с ней Азафа. Сказала, что завтра же на рассвете соберёт жриц, дала дочери успокоительного и снотворного отвара, посидела рядом с ней, пока та не заснула крепким сном, а потом, дождавшись наступления ночи, тайно выскользнула из королевских покоев и кинулась к тем цветникам.
В ярости была Азафа, и решила она сжечь те цветы.
В один миг вспыхнули они и горели в ночи красным зловещим огнём, пока не сгорели дотла, остался только мелкий чёрный пепел…
Очень рада была Азафа, торжествовала она, думая, что одержала победу и освободилась наконец от обвиняющих её цветов. Вернулась королева в свои покои и спокойно легла спать, не подозревая, как пляшет в злобной радости старая колдунья, которая уже давно ждала этого часа.
На следующее утро, не успела Азафа подняться с мягкой постели, как прибежали к ней испуганные служанки и стали рассказывать, что ветер носит какую-то страшную чёрную пыль, и где та пыль коснётся цветов — засыхают цветы; где коснётся земли — становится та земля подобна камню и всё, что растёт на ней, погибает; где воды коснётся — становится горькой та вода.
Выбежала Азафа в сад, а там кругом высохшие цветы стоят, и каждый цветок, каждая травинка шепчет:
— Королева Азафа погубила нас!
Подкосились у неё ноги, и подумала она, что пришёл её последний час.
Вышла тут и принцесса Ззия. Уже не могла Азафа больше обманывать её и во всём призналась.
Не успели они опомниться, как стали отовсюду сбегаться окрестные жители. Стали они ругать Азафу, говоря, что не королева она больше, что из-за неё погибли их цветники и цветочные поля — всё их пропитание, и требуя, чтобы она остановила страшное бедствие, иначе всем грозит голодная смерть.
Сняла Азафа королевские одежды, попросила у своей служанки самое простое из её платьев и отправилась снова к колдунье. Дорогой видела она, что кругом — горе и стоны, колышутся, куда ни глянь, сухие цветы, а ветер всё дальше разносит чёрный смертоносный пепел.
Прибежала Азафа, никем не узнанная, к колдунье, а та уж ждёт её. Поклонилась ей низко бывшая королева, позабыв всю свою гордость.
— Чего же ты теперь от меня хочешь, королева Азафа? — насмехаясь, спросила колдунья. — Ведь королеве помощь ни к чему, она сильна и могущественна!
— Не королева я больше, — отвечала Азафа. — Да никогда и не была ею… Об одном молю тебя: останови бедствие! Многое отдала бы я тебе в уплату, но ничего у меня не осталось, кроме собственной жизни — возьми же её, если хочешь…
— Не нужна мне твоя жизнь, — заявила старуха. — Да и ничего мне не нужно, кроме того, что пообещала ты мне в прошлый раз. Ты ведь так и не расплатилась, потому и бедствие это обрушилось на твоё королевство.