Страница 50 из 70
Все это нехитрые истины, и каждый руководитель понимает их в той или иной мере.
Но когда доходит до дела, всегда найдется такой, кто скажет:
— Значит, получается, что коловертцы — это белая кость, а мы, каминчане, черная? Как же так, товарищи?
И тот, кто понимает, что все обстоит по-другому, нередко для собственного спокойствия делает вид, что этого он как раз и не понимает.
21
В чем заключаются причины «организованности» каминчан и «неорганизованности» коловертцев?
Каминчанин может уважать или не уважать свое начальство, считать его решения правильными или ошибочными, но основное, чем руководствуется каминчанин в практической деятельности, что направляет не только извне, но также изнутри его деловую жизнь, — это решения, директивы и указания руководства — разумеется, правильные решения и разумные указания.
Другое дело — коловертцы. Ими руководит не столько начальство, сколько приверженность научной истине, стремление ответить на вопросы, которые они задают природе и природа задает им.
Различие представлений о ценностях и мерилах жизни во многом препятствует делу укрепления дружбы между жителями Каминска-1 и Каминска-2. Правоверному каминчанину скучно выслушивать коловертца. Речи последнего лишены для него всякого интереса. Его ухо глухо, взгляд рассеян, как у спортсмена, наблюдающего за неловкими движениями нетренированных новичков. Коловертец в его представлении — это зачастую очкарик, слабак, недотепа.
Каминчанин твердо знает, что он работает ради процветания и развития института Крюкова, своего министерства, своей отрасли. А коловертец словно бы не только для своего министерства старается и даже не только для других отраслей, но также для чего-то еще. Но для чего? — вот в чем вопрос.
Для коловертца, помимо институтского руководства, как бы существует более высокая инстанция, чье решение является определяющим. Поэтому коловертец, как шар, наполненный легким газом. Если бы каминчанин не держал его за веревочку, он бы, возможно, давно улетел в небо. И проблема эта скорее психологического, нежели физического характера. Ибо и каминчанин и коловертец суть высококвалифицированные товарищи специалисты, обеспечивающие настоящее и будущее своей страны.
22
Иногда кому-нибудь из каминчан приходит в голову сумасбродная идея объединить молодые таланты независимо от должностей и принадлежности к теоретикам, ученым-экспериментаторам или инженерам. Обычно в число объединяемых попадает шесть-семь человек коловертцев и каминчан из тех, с кем высокое руководство здоровается за руку, кто входит к директору или одному из его заместителей без доклада, а лишь мимоходом спросив у секретаря:
— У себя?
Или:
— Он один?
Собираются вместе для обсуждения какой-либо идеи, которая вне плана и программы зародилась в голове одного из участников встречи.
По мере того как генератор идеи — центр будущего кружка — утверждается в мысли осуществить ее, он, встречая друзей и коллег в коридорах, на заседаниях, в столовой или на улице, говорит им:
— Есть дело. Давайте как-нибудь на днях встретимся, поговорим. Хорошо бы кого-нибудь из биологов пригласить. Может, Балавадзе? Он, кажется, парень с головой. Сделайте милость, поговорите с ним — вы его лучше знаете.
Так начинается обычно этот бескровный заговор, как правило, не затрагивающий интересы институтских властей и потому не преследуемый ими.
Собираются в одной из лабораторных комнат или в кабинете, если инициатор встречи занимает ту должность, которая позволяет ему иметь отдельный кабинет с телефоном, маленькой доской на стене и окном, выходящим в парк. Обычно возраст участников не превышает того, когда кандидаты наук созрели, чтобы быть докторами, а доктора — членами-корреспондентами Академии наук. Инициатором и организатором такого симпозиума становится, как правило, каминчанин с прогрессивными взглядами, лояльно относящийся к коловертцам, понимающий пользу объединения специалистов различных направлений.
Какого же рода идеи обсуждаются на таких встречах? Непременно смелые, иногда даже грозящие обновить и изменить тот мир, которому принадлежит институт Крюкова.
Почему идеи эти не включаются в текущие планы? Потому, утверждают их авторы, что старики считают едва ли не все прекрасные идеи вздорными, преждевременными или второстепенными. На то они и старики, объясняют авторы, чтобы препятствовать осуществлению смелых идей молодых.
И вот собираются молодые сотрудники института Крюкова, чтобы обсудить такую идею. Это даже еще не замысел — скорее мечта, принадлежащая инициатору встречи. Скажем, прогрессивный каминчанин мечтает о том, чтобы автоматизировать процесс изготовления определенного рода блоков и тем самым значительно повысить производительность труда на родственных институту предприятиях, а также увеличить выпуск соответствующих изделий.
Что представляет собой блок? Систему элементов, заключенных в оболочку, точно сломанная нога в гипс. Оболочку приходится накладывать вручную, наращивать слои на сложную по форме основу. Представляется также желательным (эта задача до настоящего времени также не решена), чтобы через заданное время оболочка блока разрушалась сама собой.
Как представляет себе решение этой проблемы прогрессивный каминчанин? Химик, соображает он, должен будет разработать такой синтетический материал, который при высокой температуре легко бы перерабатывался, а при низкой представлял бы собой сверхтвердый, сверхпрочный, сверхвлагостойкий, сверхэластичный полимер. (Итак, слово за химиками.) Конструктор создаст такую машину, которая бы позволила перерабатывать полимер в толстую пленку и натягивать ее на готовый блок, как эластичный носок на ногу. (Послушаем конструкторов. Что скажут они?) За биологом остаются микробы, которые будут спать до поры до времени, а потом, вдруг проснувшись и изрядно проголодавшись за время спячки, как хищные рыбки пираньи, набросятся на покрытый пленкой блок и вмиг обгложут его, оставив один скелет. (Что думает по этому поводу тов. Балавадзе?)
И наконец, последнее. Как представляет себе каминчанин-энтузиает осуществление этого плана на деле? Поскольку работа инициативная, поисковая, поскольку ни средств, ни времени, ни материалов, ни дополнительных людей для ее осуществления ожидать не приходится, генератор идеи предлагает выкроить время, материалы и силы из имеющихся в наличии. Сразу после окончания маленького молодежного совещания химик-коловертец, вернувшись в свою лабораторию, загрузит в колбу все, что ему потребуется, включит электроплитку, мешалку, пустит воду в обратный холодильник, и к вечеру нужный полимер будет готов. Тем временем биолог, бросив в стакан несколько оставшихся от обеда хлебных крошек, начнет выращивать свои микробы-пираньи, а конструктор, задержавшись на работе, набросает принципиальную схему будущей машины.
Так в общих чертах представляет себе каминчанин-энтузиаст осуществление великого, дерзновенного плана, при том, конечно, условии, что сам он не является ни биологом, ни конструктором, ни химиком.
— Давайте попробуем, товарищи, — говорит он. — Попытка, как говорится, не пытка, а в случае удачи Государственная премия нам обеспечена.
Так думает и говорит каминчанин как бы в шутку, но на самом деле вполне серьезно.
А теперь послушаем, что скажут химики, биологи, конструкторы.
Если бы автором такой идеи был обыкновенный каминчанин-ортодокс, службист, работающий по форме номер пять, коловертцы вряд ли стали бы с ним церемониться. Но поскольку в данном случае это человек прогрессивный и сочувствующий коловертцам, они думают одно, а говорят другое.
«Во-первых, — думает химик, — такого полимера нет, и вряд ли когда-нибудь удастся его получить. Во-вторых, для того чтобы разработать полимер нового типа, нужно работать лет шесть, по крайней мере, и не с тем количеством сотрудников, которое у меня есть. В-третьих, чтобы разработать подобный полимер, нужно заниматься им и ничем другим, и еще неизвестно, получится ли что из этого. Между прочим такие вещи не делаются».