Страница 63 из 88
К нам двинулась шеренга автомашин, среди них и наши, советские. Тут же мы оказались в тесном кольце людей, приветствующих нас на чистейшем русском языке. Первым обнял меня Костя Стукалов, теперь уже полковник, с кем мы когда-то вместе учились в 3-й Военной школе летчиков имени К. Е. Ворошилова. После взаимных приветствий среди встречающих возникли «разногласия»: автомобилей оказалось больше, чем нас, а каждый встречавший хотел заполучить пассажира…
Минут через сорок, свернув с магистрали в тенистый бульвар, мы въехали в распахнутые настежь массивные ворота. Миллионайре стрит, дом 13. Советское посольство. Нам объяснили, что этот «несчастный» номер, возможно, единственный не только в Лондоне, но и во всей Англии, ибо никто не желает жить под этим номером, а на домах и в номерах гостиниц цифра «13» заменяется «12а».
В вестибюле посольства нас радушно приветствовали хозяйка дома Агния Александровна Майская и К. В. Новиков — советник посольства.
С этого момента мы оказались «в плену». Как град, посыпались вопросы: как Москва? Удержится ли Ленинград? Как с питанием? Со снабжением? Все работники посольства были озабочены судьбой Родины. С надеждой глядели они на нас, ожидая услышать хоть что-нибудь утешительное. Мы ведь были первыми из Москвы, посетившими посольство после начала войны. Отвечали на все вопросы как умели, как могли.
В столовой собрались все сотрудники посольства и наш обед, похожий на пресс-конференцию, затянулся часа на два.
Устали мы порядком и когда нас отвезли в отель «Кларидж», едва прислонившись к подушке, мгновенно уснули. Как никак, а не опали мы уже полтора суток.
Утром нас принял посол Иван Михайлович Майский. Поздравив с благополучным прилетом и задав несколько вопросов о положении на фронтах, он пригласил нас на торжественное заседание в честь 1 Мая.
— Наши офицеры, да и англичане очень хотели бы ознакомиться с вашим воздушным кораблем. Я думаю — это возможно? — обратился посол к Асямову.
Асямов кивнул головой.
Желающих увидеть наш самолет, оставшийся в Данди, оказалось куда больше, чем мест в предназначенном для этого полета самолете. Многим пришлось отказаться. Кто-то из нас четырех должен был сопровождать улетающих. Асямов вытащил из кармана коробку и, вынув четыре спички, отломал у одной головку.
— Кто вытянет обломанную, тот и полетит, — сказал он и, перемешав их за спиной, зажал между пальцами.
Не повезло самому командиру — обломанная спичка осталась у него. Не смогли мы тогда предугадать, что крылось за этой обломанной спичкой…
— Ладно, полечу сам. Покажу гостям самолет, а заодно распоряжусь, чтобы экипаж готовил корабль в обратный путь.
Асямов ушел к военному атташе полковнику Пугачеву, а мы втроем, — Романов, Штепенко и я, сопровождаемые Костей Стукаловым, покатили на автомашине осматривать Лондон.
Бросался в глаза бешеный темп уличного движения. Громадные автобусы — бассы — на большой скорости ловко лавировали среди потока автомашин, трамваев, троллейбусов. Словно пьяные, качаясь из стороны в сторону, ни на что не обращая внимания, упорно мчались вперед двухэтажные трамваи. На легковых машинах виднелись надутые до круглого сечения или сплющенные в лепешку, матрацояодобные полосатые мешки. В них — газ. Шофер сказал нам, что такого мешка хватит на 50–60 километров езды.
Проезжаем Вестминстерское аббатство, где издавна коронуются английские короли и королевы. На набережной Темзы — здание парламента. Над каменно-кружевными стенами высится Биг-Бен, так же регулярно отбивающий время, как и часы на Спасской башне Кремля. Против собора Святого Павла — колоссальная фигура королевы Виктории. А вот уже и первые следы войны: то справа, то слева лежат в руинах разрушенные фашистскими бомбами здания.
Массированные удары авиации к весне 1942 года прекратились, но следы прошлогодних бомбежек встречались на каждом шагу. Подъезжая к Сити — центру деловой жизни не только Лондона, но всей необъятной Британской империи — в руинах лежали целые кварталы.
— Дороговато обошелся англичанам Мюнхен, — заметил Стукалов, когда мы выбирались из лабиринта обломков гранита и битого кирпича. — Не хватило у Чемберлена ума, когда он запустил этот бумеранг. А бумеранг ведь возвращается обратно…
Со времени последнего опустошительного налета вражеской авиации минул почти год. За это время два субсидируемые правительством треста сумели очистить лишь проезжую часть магистральных улиц.
Проехали Гайдпарк. Тут же рядом Букингемский дворец — резиденция королей. Над дворцом развевается флаг. Стало быть, король Георг VI изволит пребывать дома.
Англичане по сей день живут традициями. Расцвет страны когда-то начался с разведения овец, а посему спикер нижней палаты парламента и сейчас восседает на мешке с шерстью. В Гайдпарке пасутся королевские овцы, и, благодаря этой «высокородной» скотине, там и людям разрешается шагать по лужайкам, лежать на траве — видимо, все то же, что могут делать там королевские овцы…
Возвращаемся, чтобы успеть к обеду. Едем вдоль набережной грязно-бурой Темзы. Множество мостов — и древних, и современных. Есть и парные мосты, почти рядом. Это на случай, если один будет разбит. Проезжаем район фабрик и заводов. Перед каждым из них — многоэтажные стеллажи с тысячами велосипедов — транспортом рабочих. До скуки однообразные жилые дома — казармы. На верандах развешано залатанное белье. На улице носится чумазая детвора.
Отобедав, пошли снова в город. Пешком. Покупать сувениры-подарки родным и близким.
В первом же магазине, куда мы зашли, нам сообщили, что вместе с фунтами и шиллингами нужны еще и талоны на покупки. Талоны нужны буквально на все, будь то одеколон или булавки. Выручил нас местком посольства, выделив некоторую толику талонов. Научили нас также запастись бумагой для упаковки, ибо в магазинах покупки выдавались без обертки. Мы воспользовались газетой «Тайме», издававшейся по-прежнему на 24 страницах. Романов, который знал английский язык, выяснил, что главной темой дня стала животрепещущая проблема: разрешить или нет женщинам-служащим носить на работе брюки? Этично это или неэтично? И как выйти из положения, если нет в продаже чулок?
В парфюмерном магазине купили по флакончику духов. Просили дать нам самых лучших, какие нравятся молодой продавщице. Она улыбнулась, завернула покупку в лист «Таймса» и мы расплатились. Велико же было наше изумление, когда развернув покупку вечером в гостинице, обнаружили, что духи-то наши, советские, «ТЭЖЭ», Москва!
Гибель Сережи Асямова
Вечером весь состав советской колонии собрался на торжественное заседание, посвященное Первому мая. После доклада мы «откомандировали» на трибуну Сашу Штепенко. Под громкие аплодисменты присутствовавших он передал наше приветствие и обещание сделать все от нас зависящее для победы над врагом. После небольшой самодеятельности ужин и танцы.
Нас стало тревожить отсутствие Асямова, который должен был вернуться к вечеру. Забравшись в уголок, мы наблюдали за танцующими, то и дело поглядывая на часы. Вдруг слышу негромкий голос:
— Вас просит к себе товарищ Майский.
Перескакивая через две ступеньки, я устремился на второй этаж, в кабинет посла.
— Товарищ Пусэп, с Асямовым — несчастье…
— Что… что случилось?
— Всю вторую половину дня англичане чего-то не договаривали. У них всегда так… Сперва сообщили, что самолет сделал где-то вынужденную посадку. Несколько часов спустя передали, что произошла авария. И только что, после моих настоятельных требований, сообщили, что самолет взорвался в воздухе и все погибли…
Иван Михайлович умолк и зашагал по кабинету. Пораженный несчастьем, онемел и я.
— Из Москвы получено распоряжение завтра вылетать обратно. Но теперь это невозможно, погиб командир, — сказал Майский после долгой паузы.
— Товарищ посол, я могу полететь один. У нас дублированный экипаж: два командира-летчика, два штурмана, два радиста. Будет труднее, но что ж поделать. Уверяю вас, все будет нормально.