Телефон доверия

Первый механизм я развалил практически не целясь. Верно, появился уже навык! Да и расстояние было плевым. Сияющий корпус из металлоподобного материала разошелся под лучом до обидного просто, обнажив пестрые, состыкованные проводными шлейфами платы. Чадно и жарко задымила биомасса, заменяющая охотникам гидравлику и мускулы. Видать, и впрямь создавали их для борьбы с клыками, а не с плазмой. Мне даже стало их жалко. Дорогие ведь штучки, а погибали легче легкого!

Еще двоих я сумел свалить с крыши и, обернувшись, вовремя, успел отстрелить тянущийся ко мне манипулятор.

Но более всего поражал способ их доставки. Скорее всего, я сам чего-то недоглядел. И по всем статьям что-то у них здесь располагалось крепко магнитное. Недаром, изумрудные мои снаряды перекрасились и раскалились. Электромагнитная свертка могла делать невидимым что угодно: лифт, диски, таких вот роботов. Логово было где-то поблизости, теперь я в этом уже не сомневался.

Охотники продолжали атаковать, но после гибели шестого или седьмого охотника что-то изменилось. Один из роботов снова пропал, а из воздуха вместо него появилась конструкция совсем иного рода — более массивная, с раструбом, на который мне сразу расхотелось смотреть. Ясно было, что шутки кончились. Упав на колено, я ударил по ней серией выстрелов. Лучи оставляли на ее боках лунные оплавленные по краям воронки, однако остановить не могли. Механизм же неукротимо двигался ко мне. Мало того, прячась за ним, ко мне приближались сразу два уцелевших охотника.

На секунду мне стало страшно. Ведь действительно могли шлепнуть и раздавить, как мошку на стене! И что-то они определенно знали. Про угрозу центральному чипу, про однорукого, про наши группы с позитронными бомбами. Потому и тянули ручонки, щадили до поры до времени, уверены были, что возьмут живым, а после развяжут язык и заставят заговорить.

Отпрыгнув в сторону, я разворотил бочину крадущемуся охотнику, снова ударил по сенсорам бронированной конструкции. Один из глазков искристо треснул, пустил легкий дымок. И тут же последовал ответный удар, с ужасающей силой меня толкнуло в грудь, опрокинуло на спину. Из носа потекло на рубашку, загудела ушибленная о бетон голова. Видимо, церемониться со мной этим господам надоело. Дрожащей рукой я поднял лучемет, и второй залп вышиб оружие у меня из рук. Я поднялся на четвереньки, выхватив второй шар, швырнул в роботов. Они отреагировали, как и положено. Последний из охотников опасливо присел, укрываясь за более защищенным собратом, а вот собрат уже знал, что на удар лучше отвечать ударом, и очередной электромагнитный импульс вмял мои ребра, заставив задохнуться от боли. Все так же на четвереньках я качнулся к близкому краю и опрокинул тело вниз.

Этого они явно не ждали. Метнувшийся ко мне охотник опоздал, и его манипуляторы щелкнули где-то над самой макушкой. А я… Я летел вниз, стремительно набирая скорость. Правильнее сказать, не летел, а падал. Разница была существенная. Меня тошнило, болела грудь, болело все тело. В падении я распахнул клапан кармана, и шарик, выкатившись наружу, полетел рядом — этакий спутник вблизи раненной планеты. Я закрыл глаза. Разбиваться отчаянно не хотелось. Но и погибать от прицельного огня желание я также не испытывал. Ведь ясно было, улететь без сопровождения мне уже не дадут. Выпустят очередного охотника — уже из летунов — и сграбастают прямо в воздухе…

Тело включилось само. Прав был Скелетон, говоря о внутреннем «дизеле». Меня рывком перевернуло, падение резко замедлилось. Теперь я мог, по крайней мере, видеть, мимо чего пролетаю. Зеркальные стекла, в которых я видел самого себя, рамы, приоткрытые фрамуги, вентиляторы…

Возможно, решение пришло не самое гениальное, но я подчинился ему не раздумывая. Змейкой извернувшись в воздухе, метнулся вдоль высотной стены. Долго искать открытое окно не пришлось, и на скорости юркнув в него, я врезался плечом в какой-то стеллаж. Загрохотали падающие вещи, сверху, прямо на темечко, рухнуло что-то тяжелое, и я потерял от боли сознание.

Сколько я там провалялся, сказать было трудно. Может, час, а может, и больше. Очнулся я на кушетке и, едва повернув голову, увидел людей. Вероятно, это было чем-то вроде офиса, служащих здесь сидело не менее дюжины. То есть это до моих шариков они тут сидели, а теперь лежали кто где — возле своих рабочих мест, возле окна, на пороге кабинета. Две женщины потеряли сознание прямо за столом. Уронили головы на сложенные руки и едва заметно вздрагивали. То ли приходили в себя, то ли таким образом сказывалось воздействие позитронного оружия.

Бомбы!

Я сел на кушетке. Значит, они все-таки рванули. Вскоре после моего неудачного приземления. Однако я лежал на кушетке, значит, меня подняли и перенесли сюда. Спасибо и на этом! Правда, потом… Потом, судя по всему, добрые самаритяне превратились в лояльных граждан и вызвали охрану. Настучали, короче. И те трое, что вповал лежали на пороге, — в серебристой униформе, с лучеметами на поясах — как раз и были церберами, примчавшимися по мою душу. Осторожно поднявшись, я бегло изучил свои повреждения. Нос уже не кровоточил, зато левая ключица жутко опухла. Видимо, этим местом и приложился к стеллажику. Еще и на затылке нехорошее вздутие, — пальцами я нащупал там подсохшую ссадину. А еще… Еще было больно дышать, — это, видать, сказывалось оружие того дурного кибера на крыше…

Ступая на цыпочках, я переступил через свернувшегося эмбрионом охранника и высунулся в коридор.

Да-а… Ребятки и впрямь переполошились не на шутку. Возле стены лежало еще несколько тел, а чуть дальше, распахнув манипуляторы-клешни, застыл робот-охотник. Видать, не добрел, страдалец. Сгорел на полпути.

Присев на корточки, я коснулся шеи охранника, кое-как нашел пульс. Да нет, все они тут были живые. Просто… Я поскреб затылок. Я не мог толком объяснить, что же все-таки произошло. И простым оно, конечно же, не было. Что там у нас делает позитронное оружие? Если верить словам Скелетона, — выжигает всю электронику. Там ведь много и не нужно. Потому и дымят сейчас киберы и компы по всей округе. Что касается людей, тут все сложнее. Если у кого биоимплантанты, это нормально, а если чипы или наноколонии в подкорке, то ребяткам можно только посочувствовать. Без программ, без дополнительной памяти и привычной помощи собственного процессора люди, конечно, испытают не самое радостное пробуждение. Скелетон так и говорил: начнется тотальная кома. У кого-то эта фигня пройдет быстро, у кого-то может и затянуться. Это ведь надо заново привыкать! Соображать собственным мозгом, напрягать извилины и все такое. А связь, а развлекуха… Пожалуй, весь дурдом, который начнется после позитронных вспышек, так сразу и не просчитать. Чем больше ты робот, тем тяжелее тебе придется; андроидов же в современном мире скопилась уже целая армия…

Забрав у охранника оружие, я сунул его за пояс. Чуть помедлив, снова выдернул и внимательно осмотрел. С виду казалось, нормальная пукалка, но что-то подсказывало мне, что и здесь не обойдется без сюрпризов. Я навел лучемет в раскрытое окно и нажал спуск. Ничего не произошло. Совсем ничего. Подергав крючок, я последовательно проверил все лучеметы стреноженных охранников. Ни один из них не работал.

Грустно. Я швырнул бесполезные пистолетики на кушетку. Значит, теперь я беззащитен. Хотя… Они ведь тоже лишены клыков и кулаков. Во всяком случае, те силы, что оказались в радиусе поражения. А он у нас охватывает, скажем прямо, совсем даже не маленькую площадь. Ну а за ее пределами придется действовать по обстоятельствам.

Я поправил локоток женщины, дремавшей за столом. Волосы у нее были пышные и длинные. Лица я не видел, но подумалось, что оно непременно красивое. Непонятно отчего, но я уверил себя в том, что именно она обработала мои раны. И кровь под носом подтерла. Ну а в охрану стукнул кто-нибудь из мужиков. Впрочем, могли и не стучать. Здание-то служебное, и датчиков здесь, наверное, по всем комантушкам натыканы тысячи. Да и датчиков, по идее, не нужно, айпированные люди сами не хуже любых датчиков. Ложишься спать — пошла закачиваться программа обновления, а с ней и сны какие-нибудь покруче; на утро выходишь на работу — начинает работать обратная связь. Иными словами, все, что ты видишь-говоришь, потоком стекается в центр, подвергается дешифровке и анализу в центре. То бишь — постоянная дуплексная связь, и ничего тут не попишешь. Немудрено, что им всем тут поплохело! Сколько лет уж сидели на этой игле! И рычать потом будут, и по полу кататься. Ох и нажили мы себе головную боль…