Страница 99 из 135
Невысокое каменное ограждение, отделяющее низкие деревца от дорожки, по которой неспешно прохаживалась Леа, нагрелась под лучами солнца. Она расположилась на нем, обхватив колени, и зажмурилась от удовольствия, как кошка на крылечке.
Мимо прошла девушка в одеждах рабыни. Она осторожно несла в руках кувшин, видимо, с очень ценной жидкостью. «Наверняка для ванн Шакту,»- подумала Леа. Из дальнего входа в сад показалась группа стражников. Они спешным шагом направлялись в сторону центральной площади во дворе, где сейчас был задержан какой-то чужестранец, что переполошило всех обитателей дворца, а Леа дало надежду на то, что есть еще неохраняемые лазейки и слабые места, которыми можно воспользоваться при побеге.
Неосторожный страж задел рабыню с кувшином. Она попыталась удержать равновесие, но следующий охранник оказался еще большим грубияном и со всей силы оттолкнул девушку. Она слабо вскрикнула и рухнула в заросли цветов, выронив сосуд с драгоценным содержанием.
— Что же мне теперь делать?! — глухой, безжизненный голос передал всю глубину ее отчаяния.
— В чем дело? — властно спросила Шакту, вышедшая на шум.
— Простите меня, о, простите, — рабыня попыталась дотянуться до расшитых золотом мягких туфель госпожи.
— Колчерукая раззява! — Шакту была довольно вспыльчивой женщиной.
— Она не виновата, — вступилась за плачущую рабыню Леа, — ее толкнули стражники.
— Стража! — тут же закричала Шакту. Было видно, что она сильно разозлилась.
Тут же к ней подошел начальник ее охраны.
— Кто здесь проходил только что?
— Дежурный отряд.
— Верни их сюда и немедленно!
— Но они выполняют приказ Терея, — растерялся начальник охраны.
— Верни их, — выговаривая каждый слог с особой злостью, повторила Шакту.
— Да … сейчас.
Пока он возвращал грубиянов, Леа поинтересовалась, что было в кувшине.
— Это молоко очень древнего, священного животного. Мне везли его через тысячи миров. Я ждала его около года! — Шакту была в ярости. — Оно возвращает силу, красоту и молодость.
— Наверное, очень редкая вещь.
— Очень. И кто-то заплатит своей кровью за то, что я лишилась его.
В сад вошли те самые стражники, недоуменно поглядывая на Шакту.
— Кто толкнул мою служанку? Кто сбил ее с ног? — вопрос был задан ледяным тоном, от которого пробирало до костей.
Ей ничего не ответили, мужчины, похожие на каменные глыбы, замялись, как девушки.
— Кто?! — закричала Шакту.
— Не знаем, она просто шарахнулась в сторону, когда мы проходили, — осмелился ответить один из них.
Шакту в мгновение оказалась рядом с ним, в ее руке блеснул нож, и уже в следующую секунду из рассеченной щеки стража хлестала кровь.
— Не смей лгать мне!
Ее глаза сверкали, фигура вытянулась, Шакту казалось, возвышалась над всеми присутствующими. Глядя на нее Леа подумала, что эта женщина никогда не была и не будет просто наложницей, рабыней. Она — негласная госпожа этого Дворца.
— По какому праву наложница смеет поднимать руку на стража? — вспылил раненый. Его гордость пострадала сильнее, чем лицо.
— Наложница?! Твой поганый язык вырвут твои же подчиненные по моему желанию!
— Я не подчиняюсь тебе.
— Но это не значит, что я не могу лишить тебя жизни, — прошипела Шакту, — и мне за это ничего не будет.
Он ее улыбки у стражника изменилось лицо. Сейчас эта красивая женщина была абсолютным злом, не знающим пощады существом.
— Что здесь происходит? — властный голос Мора прогремел в тишине, разнесся эхом среди колонн и арок.
Шакту вздрогнула и обернулась.
Ее бывший возлюбленный стоял на верхней ступени, полы его длинного красного кафтана были распахнуты, белая рубашка разошлась на груди, показывая красивые ключицы.
Шакту застыла. В ней замерло все — стройная шея, полураскрытые губы, руки с занесенным кинжалом, даже волосы, не потревоженные порывами ветра. Только глаза жили на ее лице. В них плескалась нечеловеческая боль, в них жила любовь, пульсировала страсть, сверкала обида. Этот взгляд обжигал, возвышал того, на кого был направлен, до невероятных высот и тут же сбрасывал в бездну в надежде, что приземление будет смертельным. Такой Леа ее еще ни разу не видела.
Мор тоже замер при виде ее. Но его лицо было подобно маске, которую надевают комедианты. Оно выражает только одну единственную эмоцию, в случае с Мором — презрение.
Рядом с ним стоял Терей. Он обеспокоенно смотрел на взволнованную Леа, застывшую Шакту. Его взгляд отметил кинжал в руке хозяйки покоев и глубокий порез на щеке стражника, заплаканную служанку и еще тысячи мелочей.
— Что здесь происходит, я спрашиваю? — Мор все больше злился.
Шакту взяла себя в руки. По ее гладкому, лишенному морщин лицу словно прошла волна. Она стерла все признаки мыслей и чувств.
— Я разбираюсь с прислугой, — высокомерно заявила она.
— Тогда почему ты задержала мою стражу?
— Потому что они повинны в проступке, за который ответят как следует.
— Это не твоя охрана. Это гарнизон Дворца.
— Это смерд, возомнивший себя ровней мне.
— Ты здесь не госпожа, — процедил сквозь зубы Мор. Его взгляд жадно окинул ее фигуру, зрачки вспыхнули похотью.
— Но я и не наложница, — парировала Шакту.
— Кто же ты?
— Когда-то я спросила у тебя об этом. Ты назвал меня гостьей, которой не придется уйти.
— Гости могут претендовать на хорошее к ним отношение только тогда, когда они ведут себя подобающим образом.
— Не делай из меня глупую наложницу, Мор, и не пытайся записать меня в рабыни. Я не той крови! Если ты забыл, кто я и откуда, то могу напомнить.
— Я ничего не забыл, — Мор замолчал. — А вот ты, по-моему, кое что забыла. Мне подчиняются все, кто в этом Дворце, все, кто живет на этой земле и подвластных мне территориях других миров.
— Но не я, — слова вылетели из ее рта подобно плевку.
Мор зло усмехнулся и тут заметил Леа, смирно стоявшую позади Шакту.
Его брови нахмурились. Он силился вспомнить, откуда знает эту девушку, но ему это не удалось.