Страница 73 из 135
Женщины бесцельно скитались между землянками, изредка раздавали подзатыльники проявляющим излишнюю настойчивость детям. Кто-то из них уходил в лес и возвращался с добычей, состоящей из плодов и кореньев, прятали часть ее в своих убогих жилищах или садились рядом со входом и начинали жадно и некрасиво поедать добытое.
Дети, абсолютно неприкаянные создания, жили сами по себе. Они выхватывали еду друг у друга, или молча уходили из селения и подолгу не возвращались. Девушка заметила, что некоторые подростки сооружали в лесу что-то наподобие хижин на деревьях и уходили туда. Возможно, они таким образом спасались от гнева взрослых, не устающих бить их по каждому поводу или вообще без причины. Дети не плакали, не кричали, но некоторые из них еще сохраняли в себе ту живую детскую непосредственность, которая всегда так нравилась Кире дома, и играли друг с другом, смеясь и повизгивая.
Откуда-то вдруг раздался тонкий детский писк, тут же смолкший. Кира повернулась, но не смогла ничего увидеть. Но спустя минут пять заметила ребенка, бежавшего со стороны леса. Его личико было испуганным, он бросился к плотной, неряшливо одетой женщине со спутанными грязными волосами, что-то причитая. Но она лишь оттолкнула его, рявкнув что-то в его сторону. Ее слова заставили ребенка замолчать, еще шире открыть рот в испуге и нервно затрястись всем телом.
Кира решила узнать, что же случилось. Она долго бродила по опушке дикого, буйно росшего леса, увитого лианами и заваленного буреломом, прежде чем увидела маленькое бездыханное тельце. Мальчику едва ли исполнилось семь — возраст, когда земные дети идут в школу. Одна половина его тела была покрыта сыпью — жуткими красными волдырями, начавшими гноиться.
Левая рука была вскинута, а на земле остался след, указывающий на то, что его волокли сюда, подальше от жилищ. Возможно, чтобы не было слышно его криков и стонов, предвещающих скорую смерть.
Она потрясенно всхлипнула, присев перед телом ребенка. Как по волшебству, рядом с ней появился Аргус, до этого где-то пропадавший.
— Как можно было поступить так, — причитала Кира, вытирая ползущие по щекам слезы. — Его ведь даже никто не оплакивает. И он лежит здесь, просто так, под открытым небом. Ведь все те народы, которые я успела узнать в ваших мирах, почитают мертвых, совершая обряды погребения, так или иначе поступая с телом. А его никто не похоронил. Скорее всего, и не будет. Он же совсем ребенок. Как можно было оставить его вот так, на поругание диких зверей?
— Это их мир, — мрачно сказал Аргус. Тогда она сверкнула на него мокрыми глазами.
— И что? Они же люди, они должны отличаться от животных именно человечностью! А они еще хуже!
Она порывисто встала и бросилась к Трогу, отдающему невдалеке приказания группе мужчин.
— Там ребенок! Мертвый ребенок! — обвинительно выкрикнула Кира ему почти в лицо, указывая рукой в сторону ужасной находки.
— Что тебя так взволновало?
— Чей-то ребенок умер, а его даже не похоронили. Я сомневаюсь, что ему хоть кто-то попытался помочь! Что же вы за люди?! Его нашла вон та малышка, что сейчас сжалась у двери своей землянки. Она сказала об этом своей матери, по-видимому, но та и глазом не повела.
— Мы плодим много детей, потому что половина из них умирает. А те, кто выживают, становятся сильными и достойными этой земли! — пренебрежительно ответил Трог. Ему было невдомек, почему эта женщина вдруг подняла крик.
— Даже кобылица, потерявшая жеребенка, долго скорбит над ним, стоит, склонив голову, отстав от своего стада. Обычное, примитивное животное! А та, кто родила того бедного мальчика, видимо, не особо убита горем, — презрительно сказала Кира, ее глаза уже сверкали гневом.
— Что с ним случилось?
— Откуда мне знать. Половина его тела покрыта жуткой красной сыпью.
— Он прошел сквозь куст глокса, это смертельно. Это знают даже младенцы, не умеющие разговаривать. Он заслуживал смерти, — Трог пожал плечами.
Кира увидела за его спиной улыбающуюся Зару. В ее черных глазах явно читалась насмешка. Она считала Киру истеричной дурочкой. Закатывать сцену из-за такой мелочи. Да, у Маюги умер сын. Хоть она и сама отшвырнула его в заросли глокса, когда он не захотел отдать ей только что пойманного зайца, с помощью которого Маюга надеялась вернуть расположение своего мужа, это не имело никакого значения. У нее было еще семеро детей… или больше? Кому какая разница? Она оставит после себя потомство, земли не опустеют, а другим ее отпрыскам будет наука — не тягайся с тем, кто тебя сильнее. Или ешь своего зайца прямо там, где поймал, пока никто не видит.
У Киры все перевернулось в душе. Она больше не чувствовала слабости, гнев кипел внутри, наполняя силой и энергией, будто ядерный реактор.
— Я не буду оставаться с теми, кто не имеет ни малейшего понятия о заботе, милосердии и любви, кто готов оставить без зазрения совести умирать своего ребенка, — Кира сказала это скорее Аргусу, но Трог и остальные отчетливо расслышали ее слова.
— Мы приняли вас, оказали вам почет! — гневно ответил Трог. — А вы пренебрегаете нашим гостеприимством?!
— Вы проявили ваше гостеприимство после того, как поняли, что вас скоро одолеют, — заметила Кира.
— Потому что наши законы гласят — выживет или умный, или сильный, — вступила в разговор Зара. — Теперь ты видишь, почему мы так воспитываем наших детей. Ты не жила здесь, не видела тех опасностей, которые подстерегают нас день и ночь со стороны диких животных, других племен и самой природы. Как можешь ты осуждать нас за то, что мы растем твердыми, как камень, что не теряем самообладания перед лицом опасности и всегда оставляем наш ум холодным, иначе здесь не выжить? Как только слезы зальют глаза матери, она не успеет заметить зверя, подкравшегося сзади. Но чтобы наш род не умер, она готова рожать новых дочерей и сыновей. И когда потребуется, они станут на защиту перед лицом врага.
— Неужели только враг может сплотить вас? Чем же вы отличаетесь от стада животных, объединившихся для охоты или нападения?
— Тем, что мы всегда побеждаем, — словно выплюнула Зара. — Разве ты не борешься за жизнь? Разве не ищешь те пути, которые окажутся наиболее эффективными? Вот и сейчас стоишь рядом с огромным, сильным мужчиной, который сможет защитить тебя от любой опасности, не так ли? Он убивает ради тебя? Наверняка. Так почему же ты судишь нас, если сама выбираешь свои собственные методы выживания?
— Я не оставляю людей умирать, не бросаю перед лицом неминуемой гибели, — тихо промолвила Кира. Она помнила, как помогла Дастиану, когда его ранило, хотя он и охотился за ней, чтобы доставить своему повелителю Лорду Хоранов. Он бы умер, не сделай она этого.
— Его стенания привлекли бы сюда тех, кто рад поживиться умирающей, ослабленной добычей. Именно поэтому мы хотим получить волшебный порошок. Возможно, тогда бы этого мальчонку удалось вылечить, — Зара уже не говорила нараспев, ее речь напоминала поток камней, катившихся с гор. Резкая, отрывистая, призванная не обольстить, а доказать собственную правоту.