Страница 72 из 135
Таи решила, что это будет безопасно — прикорнуть здесь, пока он работает. Куда лучше, чем заснуть под кустом, не зная, кто обнаружит ее, спящую и беззащитную. А здесь ее все видят, в случае чего, она быстро сможет привлечь внимание прохожих.
Таи прошла к дальней стене и опустилась на тюфяк, набитый соломой. Поверх него лежала простая белая рубашка с незнакомым, волнующим запахом мужчины. Таи расслабилась и закрыла глаза. Пока ее путь не определён, у нее есть время передохнуть.
Ночь прошла беспокойно, хотя и никто не посмел потревожить сон двух путников. Большей частью дикое племя боялось свирепого мужчины, который, как только кто-подходил к нему ближе, чем на десять шагов, тотчас открывал пронзительные синие глаза, мерцавшие в темноте, как у животных.
Странный незнакомец, однозначно воин и охотник, словно слышал биение их сердец.
Перед тем, как лечь спать, чужестранцев накормили зажаренными на костре грызунами. В эту пору вся добыча уходила из этих земель, пряталась, чтобы переждать сухие ураганы. Оставались лишь мелкие вредители, на которых теперь и охотились местные жители.
В ответ на такой дружелюбный шаг высокий мужчина пообещал оставить им щепотку драгоценного порошка, который заживляет раны.
Шаман не знал такой магии, любые раны прижигались огнем, а раненому давался настой трав, который притуплял боль и заставлял ждать заживления в полубредовом состоянии.
Кира долго ерзала, пока вовсе не скатилась в забытьи со своего настила из ветвей с широкими длинными листьями, служившими им перинами, и не прижалась к боку своего стража.
Аргус же спал в полглаза, чтобы контролировать действия членов племени.
То, как тихо переговаривались между собой шаман и его подружка, как исподтишка бросали на них с Кирой заговорщицкие взгляды, не укрылось от него. Возможно, их просто боялись, но чутье подсказывало Аргусу, что против них могут замышлять недоброе.
И тем не менее, за ночь не произошло ничего, что могло бы подтвердить его подозрения.
Кира все еще была бледной наутро, ей не помог ни сон, ни хороший ужин и завтрак. А значит, вряд ли она сможет преодолеть долгий путь. Аргус тщетно пытался отыскать причину ее слабости, но опять его внутренние сенсоры молчали.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, но не могу сказать, что не хотела бы еще поваляться в тени этих роскошных крон. Когда ты думаешь выдвигаться?
— Все будет зависеть от тебя, Кира. Как только почувствуешь в себе достаточно сил — мы уйдем.
— Тогда давай еще побудем здесь, хотя эта сладкая парочка мне абсолютно не нравится.
Взглядом Кира указала на предводителя и его рыжеволосую подругу. Они стояли возле того сооружения, которое поначалу Кира приняла за выложенный из камня колодец. На самом деле внутри него тлели странные угли, сродни тем, что горели в пересечении двух столбов, поразивших Киру вчера ночью.
Женщина вышла вперед и оскалилась.
— Вы прибыли издалека. Так сказали мне жертвенные огни.
— А что тебе еще сказали твои огни? — голос Аргуса был груб. Казалось, его не тронула красота этой дикарки, хотя две узкие полоски ткани, больше похожей на выделанную кожу рептилии, перекинутые через шею, поддерживали полную грудь. Такой же тканью были обернуты круглые бедра, выглядевшие пышными по сравнению с узкой талией и плоским животом.
— Что наши гости в чем-то уникальны, потому что являют собой одновременно слабость и силу, что за ними сейчас следит очень много глаз, ищут их, хотят завладеть чем-то, что есть у них.
Пока женщина говорила, ее глаза хищно прищурились, превратившись в маленькие черные щелочки. Она почти шептала, интонация ее то взлетала вверх, то вновь падала. Казалось, она поет песню с одним ей известным мотивом.
Тут в разговор вступил мужчина.
— Меня зовут Трог. Я шаман, я веду этих людей, принимаю решения и вершу суд. Это — Зара. Она умеет читать огонь, которому мы поклоняемся. Он — сок нашей планеты, ее кровь, дающая жизнь всему вокруг.
— А что за странное мерцание у вас на входе в селение, там, где склонились друг к другу два столба? — спросила Кира.
— Это священная смола, которую земля извергает из своих недр. В ней скрыт огонь, пока он пылает в застывшей смоле, медленно превращающейся в камень, живет все вокруг.
— Что-то вроде лавы, только у нас она остывает, — тихо промолвила Кира.
Аргус же продолжал молчать. Ему не понравились слова Зары. Что ей стало известно во время гадания? Открылось ли ей предназначение Киры? Или цель их путешествия? Его мысли словно угадал шаман.
— Вы можете не бояться нас, мы не причиним вам вреда. Ешьте и пейте. Набирайтесь сил. Сейчас наши леса щедры на плоды, но, к сожалению, почти все животные ушли перед Великим гневом земли. Но от голода нам умереть не придется.
— Что за Великий гнев? — спросила Кира.
— Пора ураганов, несущих с собой зной и засуху. Раньше мы кочевали, избегая их, но потом поняли — оставаясь на одном месте, мы хотя бы можем предугадать время их появления, запастись едой и укрыться, пережидая бурю. Леса опустеют, выгорят почти дотла, но очень скоро восстановятся. И животные, и птицы опять вернутся, молодые зеленые побеги прорастут из корней, деревья и травы зацветут, обещая хороший урожай.
— Зачем вам понадобился порошок для заживления ран? — подал голос Аргус. — Чем он так ценен для вас, если природа вокруг настолько щедра?
— Многие здешние деревья, кустарники, даже приземистая и вовсе безобидная на вид трава ядовиты. Некоторые растения мы уже знаем, но найти противоядие нам не удается. Природа не хочет, чтобы глупцы исцелялись, она убивает тех, кто съел или коснулся чего-то запретного, — ответил шаман.
— Это так прекрасно, — пропела Зара. — Слабым нет места среди сильных.
Кира это уже поняла. В селении не было никаких семейных устоев, когда родители воспитывают и оберегают своих детей, когда мужья заботятся о женах. Скорее, отношения между ними напоминали отношения животных. Двое особей спариваются, рождается потомство, до определенного времени его вскармливает грудью мать, привязав к себе широким куском ткани, что никоим образом не стесняет ее передвижений в поисках пищи. Когда ребенок начинает уверенно ходить, то долгое время следует за своей равнодушной родительницей. А годам к трем, во всяком случае именно столько бы дала Кира на вид этим малышам, дети уже вполне самостоятельны, они знаю, где и как достать пищу, подолгу роются в земле, в поисках съедобных корнеплодов, собирают ягоды, орехи и фрукты. Те, кто постарше, умели ловить рыбу и расставлять силки. Однако если они вдруг заболеют, то никто не позаботиться о них.
Утром Кира, долго наблюдала за тем, как ведут себя окружающие.
Она смотрела на жестоких мужчин, носивших на поясах остро заточенные камни, служившие им ножами, с ожерельями из дротиков, словно украшения, обернутыми вокруг предплечий, и короткими трубочками для них, привязанными к бедру.