Страница 110 из 135
Когда Терей оказался возле купален, новенькие рабыни вскрикнули при виде его. Он прошел мимо, не обращая внимания, как они стыдливо прикрывают свои тела.
Почему-то ему вспомнилась Леа. Ни капли стыда. Она сказала, что после того, что с ней сделал Мор, испытывать это чувство, когда кто-то просто смотрит на ее обнаженное тело, глупо.
Терей остановился у мраморной колоннады, ведущей к саду, облокотился плечом о холодный камень.
Эта девочка будила в нем забытые чувства, когда жизнь строилась согласно строгим моральным принципам. Белое было белым, а черное — черным. Когда по утрам его будил чудесный запах маминого пирога. Он подтрунивал над ней, что без магии здесь не обошлось, а она добродушно смеялась и говорила, что готовить научилась раньше, чем колдовать. Он старался во всем подражать своему отцу, чье чувство справедливости и порядочности было притчей во языцех. Наверное, даже звезды на небосклоне уже не помнят тех дней, не говоря уже о нем самом.
Но все же как было приятно, пусть и в зазеркалье, находится рядом с трогательным существом, которое снова пробуждалось к жизни и пробуждало его.
— В сладких мечтах, Терей?
Шакту подошла незаметно. Она всегда двигалась так. Кошка, нет, дикая пантера, готовящаяся напасть.
— У меня уже давно нет такой привычки.
— Неужели? Вид у тебя был довольно мечтательный.
— Это потому что все у меня находится под контролем.
— Неужели все?
— Да.
Терей не хотел заводить разговор с Шакту. Она всегда была его соперницей. Он — сын могущественного из Волшебника, одного из лидеров клана, она — будущая предводительница Нари, диких шаманов. Они оба были зависимы от воли Мора, и так или иначе старались превзойти друг друга во влиянии на повелителя. А еще они оба обладали одним секретным трюком, магией становится невидимым призраком, обитающим в параллельном мире — мире отражений.
— Я так и поняла, когда увидела Эдара после очередного вашего совещания, — Шакту улыбнулась, показав ровный ряд белоснежных мелких зубов.
— Эдару надоела спокойная жизнь.
— А какое тебе до него дело? Хочет размяться, ну и пускай.
— Если хочет размяться, пусть берет своих друзей и прогуляется через пару порталов, туда, где особенно неспокойно. Пощекочет нервы, заработает пару свежих ран и вернется успокоившимся. А Дворец, как и все земли края, будут нетронутыми спокойно ждать его возвращения.
— А тебе не кажется, что ты занимаешься не своим делом, решая, с кем нам воевать и когда?
— Нет, не кажется. Но вот твое горячее участие в военных делах меня действительно удивляет.
— Горячее участие? Ты преувеличиваешь!
— Значит, волнует тебя не сам спор, а спорщики? Что ж, Эдар уже давно захаживает к тебе, чтобы пожаловаться.
— Спросить совета, — поправила Шакту, явно недовольная тем, что о визитах к ней Этара Терею прекрасно известно.
— Называй, как хочешь. Но вряд ли вам двоим удастся убедить Мора идти войной на соседей.
— А мне и нужно этого, — Шакту вилась вокруг него, как кошка. Она мурлыкала ему на ухо: — видишь ли, мне абсолютно все-равно, кто и с кем пойдет воевать. Это ваши мальчишеские забавы.
— Тогда что же тебя интересует?
Но она только злобно сверкнула глазами и оскалилась. Терей смотрел вслед негласной повелительнице Дворца и думал, что она и военный советник объединились против общего врага в борьбе за влияние на Мора — против него. А уж потом, когда Терей не будет представлять больше опасности, Шакту не задумываясь избавится и от Эдара.
Леа открыла глаза. Что-то было не так. Ее прошиб холодный пот, голова была одновременно легкая и тяжелая. Она попыталась подняться из постели, но как только ее босые ступни коснулись холодного пола, ее вывернуло наизнанку.
Девушка мучительно согнулась пополам, пока спазмы заставляли желудок сокращаться вновь и вновь, хотя рвать было уже нечем. Она потянулась за кувшином воды, стоявшем на круглом столике. Едва сделав пару глотков, она снова резко подалась вперед, чтобы не запачкать сорочку.
Через несколько минут тошнота утихла. Слабая и растерянная Леа упала на кровать, отирая лицо влажным полотенцем.
Отравили? Но Терей говорил, что ей нечего бояться. К ней никто не входил, ее никто не видел. Каким-то образом ему удалось сделать так, что о ней забыли. Во всяком случае, если ее и спохватились, то никому бы в голову не пришло искать ее здесь.
Мор, наверняка, вовсе забыл о ней. Ведь женщины тысячами проходил через его постель. А она была с ним дважды лишь потому, что во второй раз попалась под горячую руку. Была с мужчиной…
Леа замерла, потом вскочила и бросилась к зеркалу. Всматриваясь в свое отражение, она пыталась вспомнить, сколько времени прошло тех пор, когда Терей принес ее сюда на руках. Воспоминания ускользали, она тогда потеряла счет дням и ночам. Время перестало существовать для нее. И все же… больше месяца? Меньше? Ее раны в самых сокровенных местах тела уже зажили — времени было достаточно, чтобы она больше не испытывала боли или дискомфорта. Но вот ее регулярные женские дни — их не было! Не было за все время ее пребывания здесь.
Леа в отчаянии заметалась по комнате. Сердце колотилось, словно животное в предсмертной агонии. Невозможно, только не это!
Почти машинально девушка подошла к месту, где стоял таз, а рядом, под деревянной крышкой, скрывавшей круглое отверстие в полу, негромко шумел подземный источник. Он торопливо бежал под покоями Терея. Загородившись ширмой, Леа в последние дни регулярно купалась. Мыльную воду она выливала в специальный сток.
Таи вымыла пол. Села на кровать. Опять встала. Начала снова ходить по комнате, постепенно ускоряя шаг. И когда она стала походить на ослепленную огнем бабочку, исполняющую безумный танец вокруг яркого светила, двери неслышно распахнулись, и в комнату вошел Терей.
Она бросилась к нему, до крови вцепившись ногтями в его руку.
— Терей, дай мне ту жидкость, что давал в первый раз, — прохрипела она.
Черные глаза долго и пристально смотрели на бледное лицо, походившее на маски древних, украшающие покои Мора. Повелителю нравилось смотреть на гипсовые слепки, сделанные с живых людей по время пыток, казни, в последние предсмертные минуты. Жестокая традиция древнего края. Зато как реалистичны были эти лики, являющие собой воплощения боли, ярости, отчаяния, отрешенности.
Терей понял, о чем его спрашивает Леа. И он был почти уверен, что знает ответ и без волшебного состава.
Когда капля крови Леа упала в сосуд, жидкость сменила цвет. Леа закричала. Она кричала долго, пока ее вопли не перешли в рыдания.