Старт

Нет, никакого Русского клуба! В ближайшей забегаловке Дико наскоро выпил рюмку сливовой и вернулся домой с бутылкой вина.

Старик уже был дома.

— По-моему, ты злоупотребляешь спиртным… — укором встретил он сына.

— Только сегодня! А завтра — режим, режим! И курить не буду… Понимаешь, это от усталости… Ты знаешь, что такое с утра до вечера торчать на площадке…

— Знаю, знаю! — оживился Старик и тут же погрустнел. — Да, из-за этого ты не сдал экзамены…

— А сейчас у меня уже нет экзаменов, и я могу спокойно заняться тренировкой…

Дико подошел к отцу, обнял его и заглянул в глаза.

— Мне делаешь замечания, а сам зачем торчишь в корчме? Вместо того чтобы ходить на стадион и смотреть тренировки, завтра же иди к врачу, слышишь? Этот твой кашель очень не нравится мне, очень не нравится! Понятно? Завтра пойдешь к врачу или я отведу тебя сам!

— Да нет у меня ничего, — счастливый вниманием сына, тихо запыхтел Старик. — Я здоров как бык…

Дико казалось, что он подремал совсем немножко, но, когда проснулся, было уже пять часов пополудни. В комнате холодно и мрачно. Во дворе весело перекрикивалась детвора, похоже, прямо под окном фырчал готовый ринуться с места мотоцикл. Дико попытался подняться, но острая боль иглой пронзила голову. «Никогда больше не буду пить за обедом!..» Он потер правую щеку — она горела так, будто кто-то только что дал ему пощечину. Рукой нащупал на коже какие-то ровные полоски — ага, видимо, это следы от швов на подушке. Старое пальто, которым отец укрыл его, оловянной тяжестью давило тело.

Дико вспомнил события дня, и боль стала еще сильнее. Взгляды, намеки, усмешки — сейчас ему было совершенно ясно, что означали эти переглядывания, отдельные, будто невзначай оброненные слова… Да, да… Вернуть прежнюю форму — этого совсем не достаточно, гораздо сложнее будет изменить уже сложившееся мнение о нем… Для молодого спортсмена после провала двери чуть притворены, ну а для старого, чья, как им кажется, песенка уже спета?

Выйдя из дому, Дико поглядел налево, потом направо. Две дороги — одна на стадион, другая на толкучку. По этим двум дорогам текла последние годы его жизнь. Когда была тренировка или игра, он шел налево: если не было ни того, ни другого — направо…

В сущности, как однообразно проходила эта жизнь — жизнь меж двух дорог. Идешь по улице Графа Игнатьева, мимо кафе и сворачиваешь на Раковского. Отклонялся от этого маршрута он так редко, что об этом не стоит и говорить. На улице Раковского можно было найти Биги, выяснить, что он успел сделать, там собирались приятели, из театрального института выплескивался поток молодых, красивых девушек, оттуда рукой подать до кинотеатров, тут же и какой-нибудь ресторан, который мог приютить их на вечер.

Он пошел направо. Дети, только что шумевшие под окном, почтительно расступились, пропуская его. Некоторых он знал в лицо. Вдруг плотный паренек — ребята называли его Руси — остановил его и севшим от волнения голосом спросил про какой-то матч. Дико с удивлением взглянул на него — до сих пор никто из них не осмеливался на такую дерзость.

Заворачивая за угол, Дико обернулся — мальчики стояли на том же месте и с восторженным обожанием глядели ему вслед. На душе полегчало, он засвистел что-то веселое и бодро двинулся дальше…

Показалась знакомая спина. Эмил! Дико захотелось заговорить с ним. Когда-то они были близкими друзьями. Потом Эмил вышел из команды, а вскоре и совсем оставил спорт — они перестали видеться. Дико были неинтересны новые друзья Эмила — студенты, как и он сам, а теперь уже крупные инженеры. Дико казалось, что они смотрят на него свысока, будто он им не компания. Эмил, правда, пытался восстановить старую дружбу, но что-то мешало им вернуться в прежние дни, когда они были неразлучны. «И он задирает нос, — решил Дико. — Может быть, сам не сознает, но это так!» Из гордости и уязвленного самолюбия Дико сделал все, чтобы произошел полный разрыв. Но было больно. Ведь прежде так крепко дружили, ничего не скрывали друг от друга, всем делились, и даже молчать вместе было хорошо. В последний раз они виделись больше года назад. А теперь, увидев знакомую, чуть согнутую спину, Дико почувствовал, как теплая волна разлилась где-то внутри — как же ему не хватало друга! Окликнуть? Или нет? А вдруг он прочтет на его лице холод и досаду? Чушь какая! Эмил лучше всех поймет, что с ним произошло. Искренне скажет, что думают серьезные люди об исключении Дико Дикова из национальной сборной…

— Эмил!

Мужчина, шедший впереди, остановился и медленно обернулся. Это был действительно Эмил. Он узнал Дико. Глаза его засветились и потеплели. Эмил подождал, пока Дико подойдет к нему, — он всегда был нетороплив. Если бы не теплый блеск в глазах Эмила, можно было подумать, что он не рад встрече.

— Ну, здравствуй…

Друзья, столько времени не видавшиеся, крепко пожимали друг другу руки, рассматривали один другого. Эмил мало изменился, по-прежнему чистой голубизной блестели глаза, и улыбка чуть растягивала губы. Может быть, щеки чуть округлились и в манерах появилось больше солидности. Взрослый, сложившийся, уверенный в себе человек, готовый с симпатией отнестись к любому, кто подойдет к нему с открытым сердцем. Дико слегка позавидовал старому другу.

— Хорошо выглядишь…

— Когда женишься, и ты похорошеешь! — улыбнулся Эмил.

— Но спортом наверняка занимаешься?

— Ну… как сказать… — Эмил вдруг покраснел и сразу стал похож на того юношу, которого так любил когда-то Дико.

— Нечего стесняться! Я уверен, что ты занимаешься спортом! Это ведь болезнь на всю жизнь, дорогой…

Эмил вздохнул и снова улыбнулся:

— Ну, раз ты догадался, тогда похвастаюсь: твой покорный слуга играет в заводской команде и к тому же носит капитанскую майку… Если хочешь посмеяться, приходи как-нибудь. Но вообще-то ребята у нас что надо. При заводе десять спортивных секций — это ведь не так уж мало, верно?.. Ну а теперь рассказывай! Что поделывают наши? Я встретил недавно Тодорова, он говорил мне, что вы готовите к предстоящим играм нечто неожиданное, какой-то сюрприз — это правда?

— Первый раз слышу… — удивленно поднял брови Дико.

— Он приглашал меня прийти поглядеть на игру, я ведь давно у вас не был…

— Только меня ты уже не застанешь… Ты знаешь обо мне? — спросил Дико небрежным тоном, а глазами впился в лицо друга.

— Да… — тихо ответил Эмил, и улыбка постепенно сошла с его лица.

Дико подождал немного, но Эмил молчал. Обидно, ужасно обидно… Хоть бы что-нибудь сказал, подбодрил, что ли, хотя бы из учтивости… Но может быть, и он считает, что с Дико поступили правильно?! Наверное, когда-то, в дни славы Дико, когда все завидовали ему, все восхищались, Эмил тоже завидовал… Дико сделал над собой невероятное усилие и таким же небрежным тоном продолжил:

— Только одного мне жаль — что я не увижу Италии, Рима… А игра мне осточертела невероятно!

Эмил простодушно улыбнулся.

— Да-да, ты прав! Все-таки годы-то идут, мы стареем…

Дико чуть не задохнулся — так трудно ему было удержаться и не выругаться, не излить всего, что на душе, но он стиснул зубы: «И еще смеет сравнивать меня с собой!!»

Наступило мучительно тяжкое молчание.

— Ты куда теперь? — первый потерял терпение Дико.

— Я?.. В народный банк…

— Ну, тогда пока…

— Обещай, что придешь к нам в гости! — живо и будто прося прощение за что-то, откликнулся Эмил и схватил Дико за локоть. — Жена будет очень рада! Она часто о тебе спрашивает. Обещаешь?

Лицо Эмила снова засветилось добротой, глаза уговаривали, просили. Он не мог так отпустить Дико! Да и у Дико злость улеглась, осталось только саднящее чувство потери: вряд ли можно соединиться вновь — слишком разошлись их пути… Он дал слово, что придет к ним на днях, но этого ему показалось недостаточно, надо было как-то по-другому выразить доверие к Эмилу, завязать новые отношения. И он сделал первое, что пришло ему в голову. Через секунду он понял, что это ужасная ошибка, но было уже поздно: