Страница 37 из 40
— Как там Миллер? Как его варикозные вены?
— Отсутствует по-прежнему. Куда-то уехал. У нас новое правило: каждый второй понедельник с экспонатов следует стирать пыль. Вы могли бы это проконтролировать?
— В том числе и с экспонатов «Марк III»?
— Да, — ответил Носуорт, — и с экспонатов «Марк III».
— А что думает об этом Сперджен?
— Разумеется, он вне себя. В этой связи он отказался читать гранки семилетнего каталога.
— Молодец!
— В конце концов, всему есть предел.
— Мы не рабы Правления, так ведь?
— Особенно когда в музее такая запарка.
— Да, решение крайне неразумное.
— А мне ведь еще переводить эти датские стихи и писать предисловие к catalogue raiso
— Когда он выходит?
— Осенью, — ответил Носуорт. — Да, кстати, вам тут звонили, и не раз. Женские голоса.
— Сколько было звонков?
— Довольно много. Но ваш адрес я им не давал.
— Они что-нибудь просили передать?
— Одна из них просила вам передать, что с вами прощается.
— Она назвалась?
— Нет. И не подумала.
— Что-нибудь еще?
— От чеха масса хлопот.
— Хлопот?
— Лишней работы, — уточнил Носуорт. — Лишней работы. — И с этими словами он удалился к себе.
В дверях вырос юнец с ушами, похожими на цветную капусту.
— К вам доктор Кратч, — доложил он и переложил то, что жевал, за другую щеку.
— Проводите его в приемную.
Беседа с доктором Кратчем заняла немало времени. Когда доктор наконец ушел, Этуотер написал письмо Лоле, в банк, а также несколько писем по вопросам этнографии, после чего позвонил Сьюзан. В трубке послышался низкий, хриплый голос старого Наннери, который сообщил, что Сьюзан в отъезде.
— Какая разница, приезжайте ко мне — навестите старика, — сказал он, и в трубке раздался надсадный кашель.
— Когда?
— Сегодня вечером. Часиков в девять-десять.
— Приеду.
— Вот и славно, — сказал старый Наннери. — Чего-нибудь выпьем.
32.
Нижняя дверь была заперта. Этуотер позвонил несколько раз, но никто не ответил. Тогда он вышел на середину улицы и стал искать глазами окна квартиры, где жил Наннери. При свете луны он увидел, как в окне появилась его голова.
— Простите, — прокричала голова мистера Наннери. — Замок, наверно, сломался. Я сброшу вам ключ.
Голова в окне исчезла. Этуотер стал ждать. Через несколько минут мистер Наннери появился в окне снова и высунулся так далеко, что снизу казалось, будто он вот-вот потеряет равновесие.
«Бросаю!» — крикнул он. Казалось, это был не крик старика, донесшийся с последнего этажа жилого дома, а Божий глас, раздающийся с небес. «Бросаю!» крикнул он снова, и Этуотеру послышалось не «Бросаю», а «Бросаюсь». «С него станется», — подумал он. Ключ, завернутый в страницу «Морнинг пост», стал медленно падать с небес на бренную землю и приземлился на голову слепца, который в это самое время проходил под домом, постукивая перед собой палкой. Этуотер начал было объяснять слепому, что произошло, но потом решил не терять времени, дал ему шиллинг, вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице, вдыхая миазмы, которые, чем выше он поднимался, делались все менее ощутимыми. Дверь в квартиру была открыта. Он вошел, повесил шляпу на вешалку в холле и постучал в дверь, ведущую в гостиную.
— Входите! — крикнул мистер Наннери. Он сидел в полном одиночестве, пил портвейн и разгадывал кроссворд. Вид у него был такой, словно он стыдится самого себя.
— Привет, Этуотер, — сказал он. — Портвейну?
Он достал из буфета еще один стакан и плеснул в него из наполненного графина.
— Вы были в отъезде? — спросил он.
— Я был загородом. Славное место.
— Терпеть не могу ездить загород, — сказал мистер Наннери. — У кого вы остановились?
— У Реймонда Прингла.
— Рыжий такой, он одно время Сьюзан названивал, да?
— Да, рыжий.
— У него хороший дом?
— Нет.
— А сам он как?
— Когда я уезжал, на жизнь вроде бы не жаловался.
— Боюсь, как бы в один прекрасный день он не покончил с собой, — сказал мистер Наннери. — У него лицо самоубийцы.
— Да, пожалуй, вы правы.
— Наливайте себе еще, — сказал мистер Наннери и добавил: — «Причудливый архитектурный стиль», семь букв?
— «Барокко».
— Точно.
— Подходит?
— Абсолютно.
— Как Сьюзан? — спросил Этуотер.
— Насколько мне известно, не тужит.
В тот вечер мистер Наннери был, прямо скажем, не в лучшей форме. Наверно, запил, решил Этуотер, но виду старается не подавать.
— Я давно ее не видел.
— Она уехала. Еще не вернулась.
— Вот как.
— В Америку поехала.
— В Америку?
— В Америку, — повторил мистер Наннери. — С этим… как его… Верелстом.
— Да?
— Да, — сказал мистер Наннери. — Я бы себе такого спутника не выбрал. Но факт остается фактом.
— Давно я ее не видел.
— Она, надо правду сказать, всегда хотела в Америку.
— Да, помню, она и мне говорила.
— Вообще-то, в этом Верелсте ничего плохого нет.
— О, да.
— Оттого, что он еврей, хуже он не становится, — сказал мистер Наннери. — Я против евреев в принципе ничего не имею.
— Он славный парень.
— И на еврея-то не особенно похож.
— Совсем не похож.
— И все же я предпочел бы, чтобы она поехала в Америку с кем-нибудь другим.
— Вполне вас понимаю.
У Этуотера было такое ощущение, будто у него вот-вот отвалится низ живота. Он не мог поверить своим ушам. Нет, это какой-то вздор. Старый дурак выпил лишнего.
— Что ж вы не пьете? — сказал мистер Наннери повеселевшим голосом: он был рад, что высказал собеседнику наболевшее. — У вас печальный вид. Вы, как видно, вроде меня — деревня на вас плохо действует.
— Вовсе нет.
— Я бы не сказал, что это очень хороший портвейн, — сказал мистер Наннери. — Его принес Фозерингем, он был у меня вчера вечером.
— Как он?
— Отлично. Но вот работы может лишиться.
— Постоянной работы?
— Можно ее и так назвать.
— Жаль, что я так и не увидел Сьюзан перед отъездом, — сказал Этуотер.
— Все это произошло совершенно неожиданно, — сказал мистер Наннери. — Она у нас вообще девушка непредсказуемая.
— Вы считаете, Фозерингем в самом деле может лишиться работы?
— Если на предыдущей работе его терпели пять лет, то почему бы не потерпеть еще пятьдесят?
— И какие у него планы?
— Один американец, зовут Шейган, сказал, что попробует его устроить.
— Шейгана я знаю. Он издатель.
— Кто бы он там ни был, они вместе все равно ничего не решают.
— Фозерингем ищет работу творческую.
— Вот я и говорю, ничего не решают.
— Да, Шейган решений не принимает.
Мистер Наннери вылил остатки портвейна из графина в стакан Этуотера и сказал:
— По-моему, этот ваш Шейган любит выпить.
— Скажите, Сьюзан уехала в Америку навсегда? — спросил Этуотер.
— Что вы, думаю, она скоро вернется. Хочется на это надеяться.
Помолчали. Этуотер даже не пытался поддержать разговор. После паузы мистер Наннери сказал:
— А кто еще гостил у Прингла?
— Вы знакомы с Наоми Рейс?
— Как же, как же. Знавал когда-то.
— А с Барлоу?
— Знаю, живописец.
— А с Харриет Твайнинг?
— Вот кто мне нравится, — сказал мистер Наннери. — Как она?
— Очень хорошо.
— Я вижу, компания у вас подобралась неплохая.
— Очень даже.
Последовала еще одна пауза. Может, у меня такое состояние от портвейна, подумал Этуотер.
— Как вы думаете, зима будет теплой? — спросил мистер Наннери.
— Холодной.
— Вот и я тоже так считаю. Холодной.
— Верелст хорошо знает Америку, правда?
— Насколько мне известно, он там состояние нажил.
— Я бы и сам туда при случае съездил.
— Я бы тоже, — сказал мистер Наннери. — На Уолл-Стрит кое-что сделать можно. Там ребята на бирже хоть куда — не то что здешние старухи, черт их дери.