Страница 23 из 84
а "пряник". Лояльность по отношению к режиму и лично к Путину открывала различным сегментам российских элит доступ к тем или иным "кормушкам" <...>
Тем не менее при всем различии средств для достижения своих целей: максимизации собственной власти, богатства и обусловленного ими престижного потребления в самых разных формах - подход Путина к строительству своей "выигрышной коалиции" имел много общего с методами Вито Корлеоне сотоварищи. В основе этого подхода лежала опора на персональные связи патрона с его многочисленными разнородными клиентами, которые так или иначе были лично обязаны своему "крестному отцу", обеспечивавшему их личное благополучие, и безусловно ему лояльны».
(Гельман В. Из огня да в полымя: российская политика после СССР: СПб.: БХВ-Петербург, 2013. С. 109-110)
Авторитарный режим
Вторая чеченская война, быстрый экономический рост, повышение уровня жизни населения, установление контроля над телевидением и централизация элит позволили Путину за несколько лет сформировать совсем иную политическую систему, чем та, в которую он входил летом 1999 г. с помощью ельцинской «Семьи». Никто не смог бы заранее сказать, что такое возможно, но явный успех, достигнутый на ряде важнейших направлений, предопределил трансформацию.
Нормальная демократия строится на том, что различные элиты как бы возносят лидера вверх на собственных спинах. Политические партии выбирают самого подходящего человека из своей среды, а затем ведут агитацию в его пользу. Связанные с партией деловые круги финансируют эту пропагандистскую кампанию, поскольку та нуждается в большом числе наемных работников, в переездах по стране, в изготовлении наглядной агитации, в приобретении времени на телевидении и рекламных площадей в газетах. Влиятельные люди — предприниматели, спортсмены, работники культуры, общественные и религиозные деятели — высказываются в пользу кандидата, оказывая тем самым влияние на электорат в своих «нишах». Наконец, популярные журналисты скрепляют воедино усилия отдельных лиц, формируя целостную предвыборную кампанию.
Всё это означает, что победивший лидер является ставленником элит. Не в том смысле, конечно, что он проводит курс определенных финансовых группировок, как учил в свое время марксизм-ленинизм. А в том, что, если он разочарует поддерживающие его элиты, трудно будет в дальнейшем переизбраться. Потеря отдельных небольших групп для лидера не смертельна. Такое всегда происходит. Но если он строит свою политику лишь в интересах узкой группы приближенных, пренебрегая элитами в целом, то постепенно становится политическим маргиналом, теряет доступ к деньгам и уважение интеллектуалов.
В общем, власть — это своеобразная пирамида, на вершине которой находится лидер. Путин же построил свою политическую систему в виде перевернутой пирамиды. Внизу он сам, а все многочисленные представители элит сидят у него на шее, стоят на плечах, на голове или висят, цепляясь за руки властелина или хотя бы за разные части его одежды. Они лезут в карманы, тянут, что плохо лежит, но больше всего на свете боятся соскочить. Путин же может, как патрон, тянуть на себе всю эту камарилью, а может в любой момент стряхнуть вниз любого представителя своей многочисленной клиентелы.
Конечно, эта картинка слегка упрощает ситуацию. Совсем независимым от элит лидер не может быть, поскольку огромная масса чиновников должна осуществлять от его имени управление страной и без этой бюрократии Путин не справится. Но в такой массе каждый чиновник, политик, бизнесмен или тележурналист оказывается лишь маленьким винтиком — даже если занимает крупный пост или обладает несколькими миллиардами долларов. Каждый винтик легко заменим на другой. А вот лидер ни на какого другого не заменим. Поэтому винтикам даже в голову не приходит иметь свое мнение, отличное от мнения лидера. Формально они считаются представителями элит (они богаты и известны, занимают высокие посты), но на самом деле таковыми не являются. Это новый вариант советской номенклатуры брежневской эпохи, обслуживавшей унаследованный от Сталина режим, но не способной его поддержать в кризисной ситуации.
Почему же Путин смог построить такую пирамиду? Почему он стал незаменим в этой политической системе? Почему превратил элиты в номенклатуру?
Это произошло потому, что Путин установил прямую связь с широкими народными массами, минуя элиты. Вторая чеченская война сделала его признанным лидером. Приток нефтедолларов и рост реальных доходов населения удовлетворил, наконец, миллионы избирателей после долгих лет существования постылой советской системы товарного дефицита и десятилетия реформ, ударивших по интересам многих групп. А телевидение позволяет Путину и узкому кругу его высокооплачиваемых пропагандистов обращаться напрямую к этим миллионам, постоянно напоминая, кому они обязаны своим счастьем.
Альтернативной пропагандистской машины в России не существует. Никто не может оспорить перед многомиллионной массой те идеи, которые вкладываются людям в голову. Однако каждый конкретный винтик в этой большой пропагандистской машине легко заменим. Когда Сергей Доренко, являвшийся осенью 1999 г. главным путинским пропагандистом, ошибся и сделал ставку на Березовского, он мигом был выброшен на свалку, и вместо него появился целый ряд других, абсолютно послушных, — Дмитрий Киселев, Михаил Леонтьев, Владимир Соловьев, Петр Толстой, Александр Гордон, Аркадий Мамонтов и т.д.
Политическая система, выстроенная Путиным, — это классический авторитаризм. Власть лидера покоится на его личном авторитете, а не на сложной системе демократических сдержек и противовесов, находящихся в руках элиты. Лидер может быть даже не авторитетен в глазах представителей номенклатуры, но он авторитетен в глазах многомиллионных масс населения, и это делает элиту сервильной. Она встраивается в систему на тех условиях, которые ей предлагает лидер, и обслуживает эту систему в обмен на возможность получать значительную долю нефтедолларов, приходящих в Россию. Или, точнее, на возможность иметь постоянную ренту с этих нефтедолларов, которая принимает вид коррупционных доходов или доходов от связанного с государством бизнеса. У экономистов, политологов и социологов такое поведение номенклатуры называется рентоориентированным поведением. Российской элите оно с лихвой заменило участие в реальном управлении государством.
Дело Ходорковского
Когда пирамида власти перевернулась и вместо того, чтобы опираться на широкие плечи элиты, начала опираться на личную харизму Путина, стало возможно провести еще одну важную трансформацию в политической системе. Теперь из элиты можно было по необходимости вырывать любые куски. Можно было убирать любых людей. Даже тех, которые ничем путинской политической системе не угрожали. При проведении соответствующей пропагандистской кампании народ начинал активно поддерживать действия Кремля, а несчастные представители элиты могли лишь смиренно просить царя смилостивиться над боярами. Даже если в своем кругу они возмущались и приходили к выводу, что зря поставили Путина на царствование, публично «бояре» ничего поделать уже не могли. В путинской системе они не являлись опорой власти. «Бояре» могли быть отправлены на свалку в любой момент и в любом количестве.
Михаил Ходорковский, в отличие от Березовского, Гусинского, Доренко или, тем более, Шамиля Басаева, ничем Путину опасен не был. Устранение Ходорковского не вызывалось никакой политической целесообразностью. Дело ЮКОСа развернулось в 2003 г., когда уже никакие олигархические капиталы не могли подорвать установившийся путинский режим, даже если бы Ходорковский этого захотел. Но он подобного совершенно не хотел.
Олигарх не строил заговоров, не создавал политической партии. Он всего лишь подкармливал уже существующие парламентские партии в лоббистских целях. Но этим занимались многие бизнесмены (а иначе на какие шиши такие партии существовали бы?). Да еще как-то раз Ходорковский во время заседания Российского совета промышленников и предпринимателей (РСПП) обратил внимание президента на коррупцию в его личном окружении. Путина, конечно, это сильно разозлило. Никто не имел права совать нос в дела той команды, которую он привел в Кремль и которая находится под его личным патронатом. Однако само по себе острое выступление Ходорковского на РСПП не могло иметь для него трагических последствий. Ведь этот конфликт был никак не более серьезным, чем конфликт с Лужковым, реально оспаривавшим у Путина власть осенью 1999 г. Однако Лужкова спокойно интегрировали в «Единую Россию», а Ходорковского держали за решеткой десять лет.