Страница 20 из 84
И впрямь, как можно при таком «замесе» давать народу свободу? Он ведь сразу нацистов призовет. Как можно не нагибать олигархов? Они ведь растащат всё, что плохо лежит. Как можно не встраивать всех в вертикаль власти? Сразу разнесут Россию по кусочкам так, что из Кремля даже нечем управлять будет. Из дерьма трудно построить что-нибудь стоящее, но если его подмораживать, то, по крайней мере, вонять не начнет. Хотя при этом, естественно, дерьмом и останется.
В общем, не стоит удивляться тому, что Путин умело и весьма профессионально использовал политические технологии для формирования и укрепления режима. В его действиях не было излишеств, обусловленных стремлением реализовать какую-то великую идею. Воевал он столько, сколько нужно. Сажал, сколько нужно. Разгонял, сколько нужно. По принципу минимальной достаточности. Тех, кто не мешал ему, никогда не трогал. Но тех, кто мешал, никогда не жалел. Влепил «двушечку» девчонкам из Pussy Riot и не поморщился.
Если человек должен быть наказан, он будет наказан. По принципу «Был бы человек, а статья найдется». Так случилось, например, с Юрием Шутовым, которого сочли виновным в убийстве Михаила Маневича. Так было с полковником Владимиром Квачковым, которого сочли виновным в покушении на Анатолия Чубайса. Что-то удалось доказать, что-то нет, но выкрутиться обвиняемые не смогли. Поскольку покушение в столь близкой к Путину среде должно быть вообще исключено.
А если человек не должен быть наказан, то и не будет. Даже если десять статей найдется. Анатолий Сердюков, как выяснилось, не воровал, а был лишь введен в заблуждение своими подчиненными. И остался на свободе. Поскольку коррупции в столь близкой к Путину среде не может быть в принципе. Не может быть потому, что этого не может быть никогда.
Владимир Усольцев:
«Володя дал полную волю своим индивидуалистическим установкам: жить для семьи, для своих дочурок, извлекая из сложившейся ситуации оптимум. Когда все население России, особенно из так называемого "красного пояса", поймет, что, думая прежде всего о себе, каждый принесет и себе, и обществу намного больше пользы, чем приносит,убиваясь "на благо общества"? <...>
Это был трудяга-конформист, смирившийся с системой <...> Большой мир с большой политикой, к которым мы имели некоторое косвенное отношение, особо его не занимал. Намного важнее была для него его семья <...>
Не думай о человечестве, а думай о себе... Нам не дано ничего изменить, и жить нужно для себя (слова Путина в изложении Усольцева. - Д. Т.).
Почему немцы и чехи умеют жить весело, почему у нас такое веселье не получается? Если праздник,то обязательно вдрызг напиться и набить кому-нибудь морду. Что мы за народ такой?! (слова Путина в изложении Усольцева. -Д. Т.)».
(Усольцев В. Сослуживец. Неизвестные страницы жизни Президента. М.: Эксмо, 2004. С. 116,135, 201, 240)
Андрей Колесников - журналист «Коммерсанта»:
«Разговор продолжался. Я говорил о том, что меня интересовало. Ну, про свободу слова, про что же еще. Я сказал, что ее нет на телеканалах и что нормального человека это не может устраивать.
- А что именно Вас не устраивает? - спросил он (Путин. - Д. Т.).
- Меня не устраивает, что через некоторое время после того, как арестовали Ходорковского,у меня пропало ощущение, что я живу в свободной стране. У меня пока не появилось ощущение страха...
Я хотел добавить: "Но, видимо, вот-вот появится", но он перебил меня:
- То есть ощущение абсолютной свободы пропало, а ощущение страха не появилось?
- Да, пропало ощущение, которое было при Вашем предшественнике, - сказал я.
- Но ощущение страха не появилось? - еще раз уточнил он, казалось, размышляя над тем, что я говорю.
- Пока нет, - ответил я.
- А Вы не думали, что я, может быть, такого эффекта и стремился достичь: чтобы одно состояние пропало, а другое не появилось?
- Не думал, - ответил я.
Он пожал плечами и снова сделался безразличным».
(Андрей Колесников. Форс-мажор. Актеры и роли большой политики. М.: Коммерсант, Эксмо, 2009. С. 239)
Глава 4. Пирамида Путина.
Итак, мы поговорили о том, что представлял собой Пугин к моменту прихода во власть, в каком состоянии подошло общество к началу путинской эпохи и что дала обществу экономика. Теперь проследим непосредственно за ходом событий.
Три источника, три составные части путинизма
Ленин когда-то говорил о трех источниках, трех составных частях марксизма. Любопытно, что та политическая система, которая сложилась сегодня в России, тоже стала следствием трех сошедшихся воедино обстоятельств, хотя они представляют собой не теоретические источники, а социальные процессы.
Во-первых, в пореформенные годы образовалось множество людей, проигравших от перехода к рынку, но не желавших при этом возврата к советской системе. Они ждали и безмолвствовали до тех пор, пока не появился лидер, который стал у них ассоциироваться с нормальным развитием экономики (подробнее см. главу 1).
Во-вторых, на рубеже девяностых и нулевых годов экономика начала быстро развиваться, появилась работа, возросли реальные доходы населения. Общество получило именно ту модель существования, которой долго ждало: наполненные товарами прилавки при повышающемся уровне жизни (подробнее см. главу 2).
В-третьих, Владимир Путин стал руководителем государства именно в такой ситуации: девяностые народ отверг, нулевые стал принимать на ура. Президент, как прагматик, стремящийся извлекать выгоду из любой ситуации и не склонный поддаваться влиянию абстрактных идей (подробнее см. главу 3), использовал сложившиеся в народе настроения для максимизации личной власти.
Каждый из этих факторов сам по себе не создал бы столь авторитарного режима. Скажем, путинский друг Сильвио Берлускони, стремившийся к личной власти и вложивший большие деньги в манипулирование массмедиа, не смог подмять Италию под себя. Более того, даже при наличии любых двух из перечисленных выше условий путинская политическая система не сложилась бы.
Если бы в 1990-х не появилось столь большого числа проигравших, вряд ли общество смогло потом быстро консолидироваться вокруг одного лидера. В таком обществе возникла бы значительно более сложная система интересов, для согласования которых нужно было бы взаимодействие различных политических сил. Вместо страдающих и ожидающих «мессию» миллионов там появились бы рыночники-либералы, рыночники-протекционисты, националисты, сепаратисты, клерикалы, социалисты-реформаторы, ортодоксальные коммунисты и многие другие группы. Оптимальным способом для спокойного сосуществования всех этих объединений является создание демократических институтов, с помощью которых можно отстаивать не только ключевые требования масс, но даже интересы меньшинств. Поэтому в тех развитых странах, которые неплохо зарабатывают на нефти (США, Канада, Великобритания, Норвегия), не возникает авторитарных политических систем, даже если вдруг появляются авторитарные по своим личностным свойствам лидеры (типа Джорджа Буша-младшего).
Если бы в нулевые годы не установилось высоких цен на нефть, обеспечивших несколько лет бурного развития, то общество не было бы так шокировано контрастом между тяготами прошлого и благополучием настоящего. Расколотое на конфликтующие группы интересов, но не имеющее при этом большой бочки, из которой можно черпать нефтедоллары, удовлетворяющие до поры до времени всех, это общество погрузилось бы в серию сложных внутренних конфликтов. Политическая победа одних коалиций на некоторое время приводила бы массы к эйфории, оборачивающейся вскоре разочарованием из-за непрекращаю- щихся экономических трудностей. На смену старой власти приходила бы другая коалиция, столь же недолговечная. Возможно, временами случались бы военные перевороты, но после нескольких лет военной диктатуры страна, быстро разочаровавшаяся в генералах, возвращалась бы к неустойчивой демократии. Подобный путь развития принято именовать латиноамериканским, но по нему идут сейчас Украина, Грузия, Молдова, унаследовавшие от СССР примерно те же проблемы, что и Россия, однако не унаследовавшие нефти и газа.